Проникновение в глубь материи, дальнейшее изучение ее объективных закономерностей приносило с собой новые знания о материи и, понятно, требовало нового философского обобщения. Нужен был смелый революционный шаг, развивающий теорию познания. Этот шаг сделал В. И. Ленин.

Смятение — пожалуй, самое подходящее слово для характеристики того, что творилось в головах некоторых ученых в конце прошлого века, в том числе в мудрых головах ряда непосредственных учителей и друзей Геккеля.

И вот эти ученые, оказавшись перед обломками научных истин, которые еще вчера считались абсолютно незыблемыми, пришли в общем-то к довольно логическому, с их точки зрения, выводу: нет надежных, истинных знаний…

Нет, разводили они руками, к великой радости священнослужителей, знания оказались всего лишь фантазией, произвольными конструкциями человеческого воображения…

Создалось сложное положение. Правда, ряд крупнейших ученых того времени успешно продолжали свои работы, во многом ставшие фундаментом современной науки. Но в целом философское осмысление «ошеломляющих» открытий, выработка новых путей в науке, в том числе получение доказательств объективности знаний, было шатким, противоречивым, порой интуитивным.

Одни со временем поняли свою ошибку, смогли правильно оценить и осмыслить вновь открытые закономерности природы и возвратиться к материализму, другие — нет, что и привело их в конце концов в лагерь идеализма и поповщины…

Познавая мир, свойства вещей и явлений, человек постигает их сущность. Иными словами, в нашем сознании любые вещи или их свойства воспринимаются пусть с ошибками, пусть не всегда точно, но близко к тому, каковы они в действительности. Приведем максимально упрощенный пример. Если мы воспринимаем камень круглым, твердым, серым и, скажем, нагретым, то он, как правило, и в действительности таков. Такие данные сообщу об этом камне я, сообщите вы, сообщит житель далекой Австралии, хотя, конечно, восприятия у различных людей неодинаковы. Здесь нет никакой «конструкции человеческого воображения». Камень существует реально, объективно, независимо от человека. Дальнейшее углубление познания, хотя бы того же камня, будет открывать нам новые данные.

Но почему же тогда так часто рушатся научные истины? Где настоящая истина, а где заблуждение?

Ну во-первых, камень-то все-таки лежит на полянке, а не у нас в голове. В сознании складывается только субъективное восприятие данного камня. Понятно, что восприятие зависит от деятельности человека, его профессии, жизненного опыта. Художник более точно определит цвет и форму, а геолог — твердость камня. Можно сказать, что истина, будучи объективной по содержанию, вместе с тем субъективна по форме.

Во-вторых, камень может оказаться и не камнем, а, допустим для примера, серым, круглым, твердым и нагретым грибковым наростом. В данном случае будет не только субъективное восприятие нашим сознанием свойств предмета, но и сам реальный предмет будет воспринят нами субъективно, то есть действительность выступает здесь в извращенном, искаженном виде. Иными словами, восприятия не всегда и не в полной мере правильно отражают объективную действительность.

Может случиться такой казус? Вполне. Но гриб есть гриб, а камень остается камнем. Один человек ошибся, другой его поправит: внимательно присмотрится к серому, круглому предмету и точно определит, что это есть. Заблуждение сменится истиной.

Когда мы сказали, что все люди сообщат примерно одинаковые данные о камне, а затем подчеркнули зависимость точности этих определений от профессии и опыта людей, то этим самым мы показали, что объективный характер истины развивается.

Вселенная неисчерпаема не только из-за ее бесконечности в пространстве и времени, но и потому, что любой материальный объект, скажем, известный уже нам серый камень, имеет бесконечное количество изменяющихся связей, взаимодействий и отношений как в самом себе, в своей структуре, так и по отношению к другим предметам.

Вот и получается, что свет нашей условной звезды познания не только проникает все дальше в мрак незнания, но и все время как бы продолжает разгораться на уже отвоеванной территории.

Непрерывный и бесконечный процесс расширения и углубления знаний становится все более сложным по мере постижения тайн Вселенной. «В развитии каждой науки, — писал в 1984 году академик Я. Зельдович, — бывают периоды, когда загадки встают неприступной стеной, и кажется, что ты в бессилии стучишься головой в нее. Бывают редкостные моменты безоблачной ясности».

Трудности огромны, но звезда познания продолжает разгораться. Любое явление, сколь бы загадочным оно ни было, может быть понято и объяснено.

Все дело в том, когда оно будет понято. Познание — исторический процесс. Оно зависит от достигнутого уровня производства и науки. Поэтому степень познания меняется из века в век. Возьмем тот же камень. Когда-то человеку было достаточно самых элементарных представлений о нем, чтобы убить им животное или сделать из него топор. Для современного производства нужно довольно глубокое проникновение в процессы горообразования, физическую и химическую сущность минералов. Возможно, потребуется выяснить еще многие другие связи и взаимоотношения камня, о которых мы сегодня и не догадываемся. Но и наши общие знания к тому времени будут, несомненно, большими. То, что мы не можем познать сегодня, при «освещении» новых закономерностей природы, станет возможным познать завтра.

Полное, исчерпывающее познание всей действительности — это фактически лишь цель, к которой следует стремиться. Но в процессе познания человек получает сведения о тех или иных конкретных явлениях, которые, будучи элементами наших знаний, точно отражают определенные свойства исследуемых объектов и не могут быть опровергнуты дальнейшим развитием науки.

Вернемся к кризису в представлениях ученых о строении мироздания. Мы говорили, что тогда наука впервые наглядно столкнулась с парадоксальным фактом уживания совершенно противоположных положений. Долго царствовавшая истина о неделимости атомов оказалась ошибочной, но в то же время выяснилось, что в этих представлениях есть элементы абсолютной истины, ибо атомы действительно неделимы в химических превращениях…

Впрочем, это свойственно науке. В ней были, есть и всегда будут противоположности.

«Итак, — говорит В. И. Ленин в своей книге „Материализм и эмпириокритицизм“, — человеческое мышление по природе своей способно давать и дает нам абсолютную истину, которая складывается из суммы относительных истин. Каждая ступень в развитии науки прибавляет новые зерна в эту сумму абсолютной истины, но пределы истины каждого научного положения относительны, будучи то раздвигаемы, то суживаемы дальнейшим ростом знания»[3].

Диалектический характер научных знаний, впервые правильно понятый марксистами, по-новому объясняет и проблему причинности.

Мы не будем сейчас останавливаться на идеалистических заблуждениях, отрицающих реальный характер причинности или сводящих их к проявлению сверхъестественных божественных сил. Сейчас для нас важнее другое. В прошлом веке, в период формирования Геккеля как ученого, большинство крупных естествоиспытателей — физиков, биологов, химиков — сознательно или стихийно стояли в вопросе о причинности на материалистических позициях. Конкретный опыт и точные исследования неопровержимо убеждали их, что причинность носит объективный характер.

Однако новые открытия не укладывались в старые представления о причинности. Возьмите для примера тот же атом. Дело не ограничилось открытием электрона и делимости атома. Выяснилось, что электрон не находится ни в каком определенном месте. Дальше — больше. Оказалось, что атом имеет ядро, состоящее из протонов и нейтронов, но масса ядра… меньше арифметической суммы масс составляющих его частиц. Столь наглядное всем понятие траектории как пути, по которому движется тело, стало неприменимо для характеристики движения элементарных частиц.

Пропал общепринятый здравый смысл. Было сделано много поспешных и неверных выводов. Дескать, и материя не материя — она не вечна и может «пропадать» или «твориться из ничего»; и мир не познаваем; и (обратите особое внимание!) новые явления и виды материи вообще не подчиняются принципам причинности. Дескать, идеалисты были правы, отрицая объективный характер причинности или сводя ее к проявлениям таинственного духа. Какая уж там объяснимая, реальная причинность, когда большая масса порождает меньшую и в то же время сохраняется неизменное количество массы, а световая частица одновременно и волна…