— Но мне так не кажется. — Он выглядел очень взволнованным, поэтому я перевела взгляд на свои туфли, лишь бы не быть завороженной его глазами.

— Ну, прости меня. Просто мне кажется, что мы находимся на гребнях двух разных волн, — запнулась я.

— Нет, это не то, что я имел ввиду. Я знаю, что нравлюсь тебе также сильно, как и ты нравишься мне. Но это твой выбор, да и я джентльмен. Раз уж ты хочешь, чтобы я отступил - хорошо. Прощай, Оливия, — сказал он и ушел прочь.

Я ошеломленно посмотрела ему в след. Неужели я только что сделала это?! Мне захотелось догнать его и сказать, что я только отчасти имела это ввиду, и что каждый раз находясь рядом с ним, я чувствую себя опьяненной, и если б он мог, то пусть, пожалуйста, поцелует меня еще раз, чтобы я поняла, что поступаю правильно.

Но, конечно же, я этого не сделала.

Калеб, будучи верен своему слову, избегал меня следующие пять месяцев. Порой это проявлялось очень ясно. Например, когда мы проходили мимо друг друга по кампусу, он смотрел прямо сквозь меня.

Я не переставала думать о том, что по поводу этой ситуации сказала моя мама.

— Настоящий кусок человеческого мяса, и ты испортишь его, потому что боишься. Ты слишком похожа на своего отца, Оливия.

Я была тормозом отношений. Я ударяла, пинала и выталкивала людей из своей жизни, благодаря чему у них никогда не было шансов причинить мне боль.

Жизнь продолжалась, но теперь она не была такой, как прежде. Что-то изменилось во мне. Я не могла сказать, что именно изменилось, но где-то в глубине моего сознания появилась новая дверь, которая, несмотря на все мои усилия держать её закрытой, постоянно открывалась. Мои мысли текли туда, чтобы блуждать по пустой комнате и поднимать из воспоминаний образы Калеба. Иногда на протяжении нескольких дней мне становилось ужасно грустно, мое настроение раскачивалось, и я испытывала невероятный гнев по отношению к нему, застрявшему в моей голове. Где-то на втором месяце своей эмоциональной пытки, я прекратила бороться. Вероятно, я больше не хотела быть островом. Возможно, настало время открыться и начать экспериментировать с отношениями.

Я стала пользоваться популярностью среди парней практически в одночасье. В список помощников я внесла Кэмми, которая дала мне пару уроков по укладке феном волос и научила меня пользоваться косметикой, и как настоящая подруга познакомила меня с бюстгальтером с эффектом «пуш-ап». Этот новый, гладкий и цепляющий образ, наряду с некоторыми усилиями с моей стороны, сделал меня не такой суровой в глазах окружающих и принес мне сначала одно, затем и второе свидание. Через четыре месяца я уже владела своими собственными термобигудями и собрала вокруг себя небольшую группу ярых поклонников.

Я встречалась с Брайаном, главным достоинством которого был его мозг, с Тоби, который владел «Ламборгини» и водил меня по дорогим ресторанам, и конечно же с Джимом - поэтом, который был слишком вычурным. Он выкуривал пачку «Мальборо» за день и цитировал Толстого. Джим был моим любимчиком. Все, что он говорил или делал, было настолько смелым, что это заставляло меня трепетать. Была, конечно, одна проблемка: все эти мужчины не могли заполнить «номер Калеба» в моей голове. Он был как зуд, который никогда не проходил. Я вспоминала о нем, когда смотрела на деревья, здания или стояла у кассы в «Таргет», выбирая жевательную резинку. Я думала о нем, когда чистила зубы и когда Кэмми спорила со мной по поводу цвета своих новых туфель (которые, по её мнению были лососевые, а по моим оценкам - коралловые). Спустя пять месяцев, я устала видеть его лицо в своей голове. Калеб насыщал своим присутствием мое существование, попутно опьяняя меня. Хуже всего было то, что он был повсюду, участвовал во всем и улыбался всем. Я не могла отделаться от него. Я прекратила встречаться с Тоби и Брайаном и держала Джима на заднем плане, потому что он действительно нравился мне как личность. Я забросила свидания (в любом случае - это не мое) и вместо этого профессионально занялась слежкой.

Я была в курсе того, с кем встречается Калеб благодаря сплетням Кэмми, у которой, как у любого новичка, была куча свободного времени и слишком мало домашних заданий. Я знала, что он встречался с Сюзанной, потому у неё были убийственные ноги, и с Мариной, потому что она любила баскетбол и у неё тоже были убийственные ноги. Я знала, что он взял Эмили в «Disney World» отмечать месяц их отношений, и что Даниэль получила сумочку от «Burberry» на свой двадцать шестой день рождения. Я знала все это, и, тем не менее, так и не могла заставить себя поговорить с ним.

— Ты напоминаешь мне того гнусного карлика из «Властелина Колец», — прокомментировала однажды Кэмми. Я только что закончила расспрашивать её о вечере, проведенном Калебом в ночном клубе «Passions», где она видела его с очередной блондинкой.

— Он - хоббит.

— Да. Моя прелесть, верно?

Я кинула в неё игрушечной птицей.

В начале марта, когда перелетные птицы расправляют свои крылья для возвращения домой, Калеб начал встречаться с куклой Барби. Её звали Джессика Александер. Она была студенткой по обмену из Лас-Вегаса, где работала профессиональной танцовщице в шоу Тони Брэкстона. Её ноги были бесконечно длинными, волосы невероятно светлыми, и ходили слухи о том, что ее родители были наследниками состояния Оскара Майера - короля хот-догов. Я перестала есть хот-доги и убедила себя в том, что ему станет с ней также скучно, как и со всеми предыдущими. Блондинки никогда не отличались особой активностью своего серого вещества. Поэтому, это был лишь вопрос времени.

Моя теория рассыпалась в пух и прах, когда вышла университетская газета с февральской историей на обложке. Я нашла Джима, читающего копию этой газеты в кафе, где должна была встретиться с ним за чашечкой латте. Лицо Джессики улыбалось с обложки газеты, заголовок которой гласил: «Красота и книги». Я выхватила газету у него из рук и начала читать статью с искривленным от ревности ртом.

— У неё самый высокий балл по своей специализации? — Мой желудок сжался. — Какая у неё специализация? Что это еще за «Pre-Polka Dots»?

Джим засмеялся, вытаскивая из пачки сигарету и чиркая спичкой одним резким движением.

— Вообще, «Pre-Law». Она одна из ваших, и определенно преуспевает в этом лучше, чем ты.

У меня пересохло во рту.

— Почему я не видела её ни на одной из своих пар? — парировала я, сканируя статью и пытаясь понять, правда это или нет.

— Возможно, она уже изучила дисциплины, которые ты сейчас проходишь. А может она пропустила их, потому что такая умная. — Я хмыкнула и глотнула своего кофе. Вот теперь она была помехой. Я имею в виду, разве не достаточно того, что в будущем все сосисочные деньги перейдут ней? Она заполучила Калеба и лучший средний балл? Если он собирался встречаться с умной девчонкой, то ею должна быть я. Ею должна быть я!

Он хотел меня, а я оттолкнула его, потому что кровь скромницы бежала по моим венам.

Я решила подружиться с врагом. Проникновение в компанию её подруг было, пожалуй, единственным способом, используя который я могла доставить ей неприятности. Я должна была понравиться ей. Я начала наблюдать за подружками Джессики, которые прилипли к ней, словно зубной протез к челюсти. Они были невероятно дружелюбны, правда, им не хватало правдивой искренности Кэмми. Я называла их «прикузья» («прикидывающиеся друзьями»). Их объединила тяга к покупкам и постоянное упоминание слова «кажется» в каждом предложении. «Так круто, кажется, ходить с вами по магазинам. Кажется, ты так хорошо знаешь мой стиль». «У тебя, кажется, самые лучшие волосы». «Когда Брэд порвал со мной, ты, кажется, была в моей группе поддержки».

Джессика жила всего лишь в нескольких дверях от меня, и я начала улыбаться ей, когда мы встречались в коридоре. Постепенно я перешла на вежливое «привет». Будучи популярной, она отвечала остекленевшими глазами и легкой улыбкой, автоматически появляющейся в уголках её рта. Несколько недель спустя она начала замечать меня и первой махать мне рукой, а однажды она даже сказала мне, что ей понравились мои туфли. Я знала, что красивые девушки склонны замечать других красивых девушек только тогда, когда почувствуют конкуренцию с их стороны. И теперь я немного гордилась тем, что обратила на себя взоры такой королевы красоты, как она. Если она замечала меня, то, возможно, её парень тоже меня заметил.