— До моего отъезда — нет. — Он смутился еще больше и густо покраснел. — Но вчера он звонил мне в Палм-Спрингс и сказал, что, кажется, ему удалось напасть на какой-то очень важный след и что к тому времени, как я вернусь в Лос-Анджелес, он уже будет в состоянии сказать что-то определенное.

— Эх, чтоб тебя! — выругался я в сердцах.

Вся компания благополучно отбыла, а минутой позже в комнату неуверенной походкой вошла Линди и широким жестом водрузила на бар пустую бутылку из-под джина. Теперь она сидела на диване и сжимала обеими руками пустой стакан, обратив ко мне затуманенный взгляд и пребывая в благодушном настроении, потому что я в очередной раз наполнил ее бокал, и она внимательно выслушала все, что я ей рассказал.

Я не был уверен, доходит ли до нее смысл моих слов, но, по крайней мере, она слушала не перебивая.

— Значит, убитый мужик не был Хэлом Лессинджером, — изрекла Линди спустя минуту после того, как я замолчал.

— Именно, — подтвердил я.

Она закусила губу, и на какое-то время в комнате снова воцарилась тишина.

— Ты хочешь сказать, что я там занималась с ним развратом, а он вовсе не был Хэлом Лессинджером.

— Точно, — согласился я.

— Мерзкий сукин сын! — громко объявила она, отчетливо выговаривая каждое слово. — Я замучилась хлестать его этой дурацкой плеткой. В первую ночь он вообще едва не затрахал меня до смерти, а сам, значит, при этом вовсе не был Хэлом Лессинджером!

— Тот мужик, что открыл дверь, — осторожно напомнил я. — Тот, появлению которого так изумился Блэр. Вот он-то как раз и есть настоящий Хэл Лессинджер.

— А ты нас даже не познакомил. — Линди укоризненно глядела на меня. — Я бы сделала для него все, что угодно, даже если бы мне пришлось повторить все с самого начала. Я готова на все, лишь бы только получить эту роль, Рик.

— Помочь ему закончить фильм Айрис Меривейл?

— Ну да. — Она осторожно кивнула, как будто опасаясь, что ее голова может вдруг сорваться с плеч и упасть в стакан, и тогда хорошая выпивка забрызгает ковер. — Это был бы мой шанс. И тогда все увидели бы, что я все еще хорошая актриса. Я бы всем им доказала…

— Им не нужна хорошая актриса, — сказал я: — Они ищут роскошное тело для съемок крупным планом, а потом собираются смонтировать все так, будто это тело самой Айрис Меривейл.

— Мне плевать, что они собираются делать потом, — рассудительно проговорила Линди. — Пойми, это мой последний и единственный шанс, Рик.

— Ладно, — сказал я. — Считай, что роль твоя. Хэл Лессинджер обещал все устроить.

На мгновение ее лицо радостно просветлело, но мгновение спустя она снова нахмурилась:

— А почему же он сам не сказал мне об этом?

— Он очень спешил, — соврал я. — У него назначена чрезвычайно важная встреча, так что, Линди, роль твоя, но, чтобы получить ее, ты должна выполнить два условия.

— Если он хочет меня трахнуть, это не проблема, — быстро ответила она.

— Он хочет, чтобы ты навсегда забыла о том мужике, который был убит у него в доме вчера ночью, — медленно проговорил я. — Если полицейские пронюхают, что ты там была, они затаскают тебя по допросам, а это нарушит график съемок.

— Уже забыла! — заверила меня Линди.

— И еще одно. Он хочет, чтобы ты бросила пить, — сымпровизировал я.

— Бросить пить? — Она отхлебнула глоток чистого джина и пожала плечами. — Конечно, запросто!

— Тебе пора завязывать с выпивкой, Линди, — продолжал я. — Я знаю одну хорошую частную лечебницу, где специализируются… — Я замолчал, потому что все это время она отчаянно мотала головой.

— Я и сама могу бросить в любой момент, если только захочу, — уверенно возразила Линди. — И не нужна мне никакая паршивая лечебница! — Она снова отпила большой глоток неразбавленного джина. — Вот завтра прямо с утра и брошу.

— А почему не сейчас? — поинтересовался я.

— Завтра с утра, — повторила она голосом, не терпящим возражений. — В последнее время я сильно перенервничала, и это меня совершенно выбило из колеи, но к завтрашнему утру все будет в порядке. Вот увидишь.

— Ну ладно, — тупо согласился я. Что еще, черт возьми, тут можно сказать?

— А когда начнутся съемки? — нетерпеливо спросила Линди.

— Где-нибудь через неделю, — соврал я. — Слушай, может быть, до тех пор поживешь здесь, у меня?

— С удовольствием, — согласилась она. — Но тогда мне нужно забрать из дома кое-какие вещички.

— Дай мне ключи, — предложил я. — Я сам съезжу и все привезу.

— Хорошо, Рик. Спасибо. — Линди допила остатки джина и протянула мне пустой стакан. — А можно мне еще немножечко выпить? Ну, совсем чуть-чуть? Нервы что-то совсем расшалились…

Забрав у нее стакан, я направился к бару, где принялся возиться с бутылками.

— А какими судьбами тебя занесло в дом к тому парню? — задал я очередной вопрос.

— Кто-то сказал при мне, что Хэл Лессинджер решил связаться с кино и им нужна девка с хорошим телом, — ответила Линди. — Вот я и решила, что лучше всего наведаться к нему прямо домой.

— И тогда ты пришла, позвонила в дверь и… — подсказал я.

— Тот мужик открыл мне. Я представилась, объяснила, кто я такая, и, кажется, обратилась к нему «мистер Лессинджер». Он спросил, что мне нужно от мистера Лессинджера, и тогда я сказала, что мне нужна эта роль и что я буду просто-таки счастлива доказать ему, что мое тело подойдет для нее как нельзя лучше. Вот так все и началось… Рик, так ты мне дашь выпить?

Я протянул ей бокал. У Линди был уже осоловелый, блуждающий взгляд, который, по-видимому, невозможно уже сфокусировать на чем-то одном. Как известно, настоящие алкоголики никогда не пьянеют. Они просто напиваются до бесчувствия, пока не потеряют сознание.

— Постарайся вспомнить, Линди, — взмолился я. — Он, случайно, никого с тобой не обсуждал? Не упоминал какие-нибудь имена?

— Нет, не помню. — Она покачала головой. — Мы много пили, много трахались. Вот и все. Он так разошелся, что это были, наверное, самые долгие кинопробы за всю историю кино.

— И что, пока вы были там, никто не звонил? — спросил я упавшим голосом, уже ни на что особенно не надеясь.

— Раза два, — ответила Линди, — но он снимал трубку в гостиной, так что я не слышала, о чем шел разговор. — Она снова отпила из бокала. — Постой-ка, Рик! Получилось так, что в какой-то момент он вышел в туалет, а в это время зазвонил телефон и мне пришлось ответить на звонок. Телефон верещал долго и противно, и это начало действовать мне на нервы!

— И кто звонил?

— Он не сказал.

— Но ведь хоть что-то все-таки было сказано, черт возьми? — прорычал я.

— Я даже подумала, что ошиблись номером. — Линди смущенно подняла на меня глаза. — Мужской голос спросил какого-то Майка Роулинса… так, кажется… И тогда я сказала ему, что тут таких нет. На что он мне ответил что-то в том смысле, что, мол, не надо ему вешать лапшу на уши и что номер он набрал правильно. Тогда, чтобы только отвязаться от него, я сказала, что этот Роулинс вышел. И тот мужик велел передать ему, как вернется, чтобы он соглашался, а иначе ему будет очень плохо. А потом положил трубку.

— Ты рассказала Роулинсу об этом, когда он вернулся из туалета?

Она кивнула:

— Он лишь посмеялся в ответ и сказал, что какие-то психи постоянно донимают его всякими дурацкими звонками.

— Что-нибудь еще можешь припомнить, Линди?

Она устало покачала головой:

— Я провела там всего две ночи, Рик, и все это время была ужасно занята. Это же какой-то ненасытный маньяк!

— Теперь уже нет, — заметил я.

Она снова поднесла бокал к губам и, закинув голову, осушила все до последней капли. Затем безвольно уронила руку, и выскользнувший из разжатых пальцев бокал неслышно упал на ковер.

— Я немножечко устала, Рик, — проговорила Линди заплетающимся языком. — День сегодня был таким длинным… Очень хочется спать.

С этими словами она закрыла глаза, и вскоре ее дыхание стало глубоким и размеренным. Я подошел к телефону и набрал номер частной клиники. Через несколько секунд меня соединили с доктором Слейтером.