— Я думал, что Джо Фрайберг остановился в мотеле, — прервал я внезапно наступившую тишину.

— Да, он как раз в мотеле и остановился, — любезно ответила она.

— Я думал, вы его личный секретарь или подружка.

— Да, я личный секретарь, но — мистера Ирвинга Хойта. — Она злорадно улыбнулась. — Он хотел бы с вами немного побеседовать, прежде чем вы встретитесь с мистером Фрайбергом. Надеюсь, вы не возражаете?

Дверь рядом со мной внезапно распахнулась, и рука шофера, любовно сжимающая рукоятку зловеще выглядящего пистолета 38-го калибра, сделала мой ответ излишним.

— Выходи! — сказал он жестким тоном. — Медленно и плавно, а то у меня слабые нервы.

— Кажется, вы не собираетесь поднести мои чемоданы? — тоскливо спросил я.

Соня Скотт негромко хмыкнула.

— О! — воскликнула она радостно. — Вы очаровательны, Рик, дорогой. Мистер Хойт будет в восторге от вас!

— Оставьте чемоданы в машине, — сказал шофер и показал пистолетом, что мне надлежит двигаться вперед.

Медленно и плавно, как мне было приказано, я вышел из машины и последовал за Соней. По пятам за мной топал громила с пистолетом в руке. У нее был свой ключ, так что нам не пришлось ждать. Мы прошли через вестибюль в огромную гостиную, обойдя угрожающего вида рыцаря в полном вооружении, который стоял у двери, и оказались напротив человека, сидящего на дальнем конце массивного неполированного стола, явно вывезенного из монашеской трапезной XVII века.

— Мистер Хойт, — сказала Соня официальным тоном, — позвольте представить вам мистера Холмана.

Не знаю почему, но я представлял себе Ирвинга Хойта как еще одного медведя с бычьей шеей вроде Хатчинса, только, может быть, с волосами на голове. В реальности все оказалось наоборот. Хойт был небольшого роста, с болезненным цветом лица и в огромных очках в черной оправе, которые выглядели слишком большими на его маленькой головке. Единственное, что их объединяло с Хатчинсом, — лысина. Тонкие губы, острый нос, морщинистая кожа придавали ему жуткое сходство с подслеповатым лысым орлом.

— Я рад, что вы нашли время посетить меня, мистер Холман, — произнес он визгливым, якобы приветливым голосом. — Чарли Хатчинс покупает только самое лучшее — так он всегда говорит, и мне захотелось взглянуть, как выглядит самый лучший его соглядатай! — Он ткнул в меня костлявым пальцем. — Или, может быть, я недооцениваю вас, может, вернее было бы сказать, что вы наемный убийца?

— Бьюсь об заклад, ваши вечеринки пользуются колоссальным успехом, мистер Хойт, — вежливо сказал я. — Мне бы тоже хотелось повеселиться, если вы разрешите присоединиться к вам. Только во что мы теперь играем, не просветите ли?

Он осторожно снял очки, достал из кармана носовой платок и принялся тщательно протирать линзы, уставившись на меня не мигая глубоко посаженными глазами.

— Я могу понять, почему Хатчинс нанял именно вас, — сказал он после томительной паузы. — Бедный, глупый Чарли! Я чувствую себя преступником, преследуя его все эти годы, но жизнь недотепу так ничему и не научила. Видимо, он преклоняется перед теорией вероятности, которая должна позволить ему выиграть хотя бы раз после постоянных проигрышей!

Я полез в карман за сигаретами, и пистолет шофера больно ткнул меня в позвоночник.

— Я хочу закурить, — объяснил я осторожно. — Вы не возражаете?

— Я возражаю! — резко вскинулся Хойт. — А значит, и он возражает! Правильно, Лайонел?

— Да, сэр, мистер Хойт, — согласился шофер, еще больнее ткнув меня стволом в подтверждение собственных слов.

— Вам не кажется, что сегодня не ваш день, мистер Холман? — сочувственно спросила Соня Скотт.

— Я удивляюсь, мисс Скотт, — честно признался я, — как вы-то оказались в столь необычном сумасшедшем доме?

— Соня, дорогая, — проскрипел Хойт. — Попроси мистера Кирша присоединиться к нам.

— С удовольствием. — Она одарила Хойта обворожительной улыбкой и выплыла из гостиной под шорох креп-жоржета.

Коротышка, сидевший на дальнем конце огромного стола, раскинулся на стуле и соединил пальцы рук в пораженную артритом пирамиду.

— Разрешите мне изложить небольшую предысторию событий, мистер Холман, — оскалился Хойт. — Когда-то все началось как милая шутка, но постепенно превратилось в отчаянную схватку между мной и стариной Чарли Хатчинсом. Я был бы рад прекратить это соревнование, поскольку доказал, что я на голову выше него, но с годами Чарли становился все подлее. Сначала подлее, а потом и все опаснее. Я женился на великолепной актрисе — Бабе Дюан. Он тут же поспешил жениться на Максин Барр, которая Бабе и в подметки не годится. После моего развода он начал повсюду разглагольствовать о своем счастливом браке, и мне пришлось подложить ему свинью! Старина Чарли всегда испытывал слабость к здоровенным толстым брюнеткам, а я как раз был знаком с девицей из кордебалета, которая…

— …была выше шести футов в своих нейлоновых чулках, и вы устроили все так, чтобы Максин — которая терпеть не может соперниц, — застала их как раз в тот момент, когда брюнетка была наиболее неотразима? — закончил я рассказ вместо него.

Долгие пять секунд Хойт пялился на меня, разинув рот:

— Как вы узнали, черт возьми?

— Я слышал эту историю от Хатчинса, — ответил я. — Только там речь шла о роскошной блондинке и он устроил так, чтобы Бабе Дюан застигла вас как раз в тот момент, когда блондинка… ну и так далее.

На мгновение мне показалось, что его немедленно хватит кондрашка. Он судорожно разевал рот, пытаясь вымолвить хоть слово.

— Этот грязный, лживый сукин сын! — заверещал он. — Да я его…

Возвращение Сони Скотт помешало ему сформулировать свои мстительные планы на языке обитателей трущоб. Элегантная блондинка проплыла по ковру, как королева в сопровождении эскорта. Мужчина, почтительно сопровождавший ее, отпустил мне улыбку, которая не вызвала у меня энтузиазма.

— Можно знакомить? — вежливо спросила Соня своего хозяина, легкой походкой подойдя к столу.

— Спасибо, милая! — попробовал улыбнуться Хойт. — Ты просто чудо, Соня!

— Мистер Холман, разрешите представить вам Алекса Кирша, — повернулась она ко мне с застывшей на лице улыбкой.

Киршу было чуть больше тридцати. Надо полагать, какие-то другие причины, помимо возраста, оставили глубокие морщины на его загорелом лице и посеребрили короткие волосы. Немного выше среднего роста, худощав, подтянут и одет как выпускник престижного колледжа — впрочем, с несколько излишней франтоватостью. Выражение его светло-голубых глаз я уже видел однажды — в аквариуме зоопарка, когда с его дна поднялось что-то невообразимое, студенистое и живое и бросило на меня взгляд, пока я проходил мимо.

— Мистер Холман, — сказал он с мягким выговором образованного человека, — я очень рад, или, во всяком случае, у меня такое ощущение, что очень скоро я буду рад.

— Перейдем к делу, — гаркнул Хойт. — Пункт номер 1: уже состоялось три попытки убить Бабе Дюан.

Пункт номер 2: когда Максин Барр была вынуждена отказаться от роли, она надеялась, что никому не удастся занять ее место. Пункт номер 3: бедный, глупый Чарли решил пойти на убийство ради шанса снова регулярно забираться в постель к своей бывшей жене. Пункт номер 4: его наемные убийцы оказались любителями или неудачниками или и то и другое. Пункт номер 5: после трех провалов он нанял профессионала, чтобы или представить предыдущие попытки как клевету и дешевую рекламу, или завершить дело!

— Пункт номер 6, — холодно продолжил я, — Чарли Хатчинс психопат. Пункт номер 7: если вы действительно верите в то, что вы только что рассказали, — вы и сами настоящий психопат.

Он угрожающе направил на меня свой костлявый указательный палец:

— Возвращайтесь в Нью-Йорк, мистер Холман. Скажите старине Чарли: я больше не намерен терпеть его мерзкие эскапады и слишком высоко ценю благополучие Бабе Дюан, чтобы подвергать ее дальнейшему риску. И если он не прекратит свои штучки немедленно, с ним случится то же самое, что случилось здесь с вами. Запомните все как следует, Холман, и передайте ему!