- Твоя одежда шлюхи нравилась мне больше, - с возмущением протянул король и принялся снимать с меня мой нижний туалет. Одной рукой это получалось у него с трудом, и в другой ситуации я бы нашла это забавным, но не сейчас.

В конце концов, он отпустил мои руки, но схватил меня за ноги, приподнял их и толкнул вперед, отчего я оказалась лежать животом на столе, и быстро сдернул нижние принадлежности. Я схватилась руками за край стола и хотела было дернуться вперед, он ловко схватил меня за талию и дернул назад, прижал к себе, и я почувствовала его возбуждение. От груди до низа живота вдруг проскочил импульс тока, я вздрогнула, но в результате оказалось лишь сильнее прижата к королю.

- Анж, к чему это? Ведь ты прекрасно понимаешь, что мне ты не вправе отказать.

- Мне запрещено соблазнять короля! - воскликнула я, цепляясь за последнюю соломинку.

- Ты меня и не соблазняешь... ну почти, - весело ответил он, а его рука прошлась по моим голым ягодицам. - И вдобавок, мы никому не скажем, - заговорщицки шепнул он мне на ухо.

Одну руку он положил мне на шею и слегка надавил, а второй - заставил шире расставить ноги и принялся ласкать там, вызывая откуда-то изнутри дремлющие с прошлого раза импульсы тепла и тока.

- Это так странно, - услышала я его хриплый голос, - тебя поимело столько мужиков, а ты все равно узкая, словно девственница. Неужели это тоже один из "даров" Беримора?

- Перестаньте! - произнесла через сжатые зубы.

- Что перестать? - Его пальцы проскользнули внутрь, и я рефлекторно выгнулась назад, сжав зубы. - Ласкать тебя? Или говорить о том, какая ты узкая? Постой! Неужели ты смущаешься?!

Рука, которая лежала на моей шее, повернула мою голову в бок и откинула волосы.

- Точно смущаешься! Ты красная, как помидор! - со смешком воскликнул король.

- Я не смущаюсь! - со злостью соврала я, дернув голову назад. - Я питалась сотнями мужчин, так с чего мне смущаться?!

Король погладил меня по волосам и проговорил с жалостью:

- Хоть ты говоришь так, но на самом деле ты никогда не знала мужской ласки, не трепетала в мужских руках, тебя лишь жесткого имели. Вот и все.

Его жест и жалостливый тон меня так взбесили, что я не подумав, выпалила:

- Кого и надо жалеть так это вашу жену!

Меня тут же перевернули на спину, нависли сверху и грозно спросили:

- Что ты сказала?!

И хоть я знала, что лучше промолчать, но меня, как говорят, понесло:

- Я сказала, что жалеть надо вашу жену! Что ж вы ее не ласкаете? Или боитесь, что полностью удовлетворить ее не сможете, она побежит, жаловаться папочке, и тот лишит вас своего покровительства?!

Последняя фраза была лишней. Я поняла это еще до того, как у короля сжались скулы и взгляд стал "кожусдирающим".

- Значит "второй", - холодно бросил он и резко перевернул меня на живот.

Он брал меня сильно, жестко, ненавистно. Впервые мужчина брал меня с такой болью, разрывающей изнутри, со слезами и криками. В какой-то момент я не вытерпела и начала молить его перестать. Я клялась, что буду отныне послушной, что буду выполнять все его требования, не буду больше сопротивляться. Я даже клялась, что буду сама ласкать его, но он словно оглох и не переставал мучить меня.

Он ломал мое тело, втаптывал в грязь мою гордость и душу. Когда все кончилось, мне казалось, что во мне не осталось больше ничего, что я пустая оболочка. Лишь плоть для чужого удовлетворения. И впервые я испытывала отвращение не к мужчинам, а к себе.

- Убирайся с моих глаз, кэшэр! - бесчувственно произнес король и толкнул меня на пол. - И в следующий раз оденься, как шлюха. Та одежда тебе подходит больше.

Не знаю, из каких залежей в моем теле нашлись силы, но я поднялась на трясущиеся ноги, шатаясь, дошла до двери и вышла из комнаты. Через пару шагов силы покинули меня, но упасть мне не дали чьи-то руки, подхватившие меня.

Я через силу приоткрыла глаза и увидела побледневшее лицо Дэйя.

- Простите, - пробормотал он.

- Вы не виноваты, - из последних сил пробормотала я.

Виновата была только я, потому что посмела задеть то, что задевать никому не позволено. Королевскую гордость.

И хоть я напиталась энергией, но в моей душе появилась пустота.

***

Редрик просто кипел от гнева и злости.

Как она посмела? Как ОНА посмела?!

За свою жизнь ему приходилось выслушивать много издевательств и насмешек, они, конечно, иногда могли его и зацепить, особенно те, что были о его матери, но до такой степени его никто и никогда не доводил.

И все потому, что это была она. Женщина, ради которой он смирился со многим, но не с задетой гордостью.

Схватив забытую на полу одежду, Редрик решительно подошел к камину, схватил шаль, кинул это все в огонь... и только сейчас заметил кровь на штанах.

Неужели он..?

- Проклятье! - выругался Редрик.

Следующим его желанием было тут же отправить за ней и вызвать королевского врача, но обида и гордость остановила это порыв, и на смену ему пришла злость и насмешка.

"Почему я должен подставлять свою репутацию ради нее? Сама сможет нанять лекаря. В конце концов, репутацию рода Вайтерон подобное происшествие хуже, чем она есть, сделать не сможет!" - И хоть Редрик пытался уверить себя в этом, но тревога и беспокойство, а еще боль в его сердце так и не успокоились.

***

На следующий день, после того, как уехал целитель, Нэд зашел в мои покои и произнес:

- Вам прислали посылку. Подписи и обратного адреса нет.

- Верни обратно, - ответила я.

- Обратного адреса нет, - повторил южанин.

- Посыльный?

- Он ушел тут же. Мне это показалось странным: не проверил адресата, не взял подписи и даже денег.

Я уже хотела приказать выкинуть посылку, как у меня появилась другая идея:

- Отдай ее моей тетушке, пусть она отблагодарит посылкой помогающему нам алхимику.

Нэд с удивлением взглянул на меня, на посылку, потом опять на меня и ответил:

- Хорошо.

То, что в посылке находилось какое-нибудь сильное и редкое зелье от ран, я была уверена, так она станет отличным "подарком" для алхимика.

Нэд направился к двери, но я его остановила, спросив:

- Ты знаешь, что значит " кэшэр"?

Южанин резко повернулся, с ужасом и шоком на меня взглянул и спросил:

- Где вы услышали это слово?

- Просто ответь мне: знаешь или нет, - с раздражением спросила я.

Нэд как-то замялся, подошел ближе и произнес:

- У нас слово произносится "кешар", и судя по произношению, это "эшват уэт" - "южный ветер".

- И..? - начала злиться я.

- Это очень нехорошее слово.

- Да я уже поняла, что не изысканный комплимент! Ты можешь, мне просто ответить, что оно обозначает?

- Понимаете, саатер - это не просто клан, а одна большая семья, где каждый считает себя членом семьи, но даже в семье есть свои правила, которым должны все следовать. И одно из правил: целомудрие и верность в браке. Если же кто-то нарушит это правила, то его ждет " Инасса гассар" - божественное наказание. Женщине связывают руки за спиной, ставят на колени, опускают... ну, - замялся парень и с неловкостью взглянул на меня, - в общем, сажают ее тем местом, каким она согрешила, на заточенную палку, и связывают колени так, чтоб она не могла подняться, но могла опуститься. Для мужчин же другое наказание: раскапывают муравейник, потом дымом на время усыпляют муравьев, мужчину кладут на него, тем самым местом греха внутрь и связывают по ругам и ногам, за вбитые колья, чтоб он не мог встать. В таком положении мужчина и женщина должны провести три дня, без воды, еды и возможности пошевелиться. Если они выживают, то считается: боги решили, что это наказание не искупило их грех. Им на лица набивается "алрат" - грех, их лишают кланового и истинного имени, а это очень страшный грех, и дают другое имя, притом одно на всех - кешар. Мужчин-кешар кастрируют, если там еще что-то осталось, селят отдельно и отныне они должны выполнять всю грязную работу в клане. Женщин-кешар селят отдельно и отныне они лишаются защиты своей семьи, а значит должны сами добывать себе еду и любой мужчина, при желании, может прийти и взять ее без согласия. Если кешар забеременеет, то у нее есть два варианта: заставить отца, если она уверенна в том, кто это, признать его своим и сделать "доке" - слугой, или растить самой, но это ребенок, тоже получает имя "кешар", так как он родился в грехе.