группу в столь ответственном полете? После короткого совещания с комиссаром и начальником штаба

майор Зворыгин объявил:

— Полк поведет Кудленко.

Летчики обрадовались такому решению. Они знали командира второй эскадрильи как опытного пилота, мастера самолетовождения, и были уверены, что с ним выполнят любую задачу.

И вот, самолеты в воздухе. При подходе к цели их обстреляли из зенитных пулеметов. Четверка Дударя,

[22] в задачу которой входило подавление вражеских огневых точек, открыла по ним прицельный огонь.

Пока летчики звена занимались первой огневой точкой, начали бить еще две. Одну из них Дударь

заметил слева, у обочины дороги. Развернувшись, он тут же перевел самолет в пикирование и положил

бомбы рядом с зенитной установкой врага. Его ведомый Жуков обстрелял ее из пулеметов. Огонь заметно

ослаб.

Ведущий второй пары Самохвалов обрабатывал третью зенитную точку. Свист падающих бомб, рев

авиационных моторов, треск пулеметов — все слилось воедино.

А тем временем самолеты основной ударной группы по команде ведущего один за другим пикировали на

дорогу, которая была забита фашистскими войсками. При выходе из атаки летчики применили

противозенитный маневр и, набрав высоту, снова сваливались в крутое пике. Со стороны это походило на

огромную воздушную карусель, по наклонной окружности которой вверх-вниз с ревом ходили И-15 бис, обрушивая на врага реактивные снаряды, бомбы, поливая их свинцовыми очередями.

Заканчивали работу уже в наступивших сумерках. Солнце скрылось за горизонтом. Ведущий группы

собрал своих летчиков и взял курс на родной аэродром.

А внизу, на дороге чадили автомашины, артиллерийские установки, тут и там валялись трупы фрицев...

На следующий день на аэродром приехал генерал Белецкий — командующий ВВС фронта. Он похвалил

летчиков за решительные, умелые действия.

— Расчехвостили дивизию в пух и прах. Молодцы, орлы! Так и надо бить фашистов.

Гитлеровская дивизия после этого удара, как потом стало известно, потеряла чуть ли не половину своего

состава.

После этого вылета предложенная нами тактика штурмовых ударов по врагу была взята на вооружение

полка.

... В первой половине января 1942 года наши войска освободили Керченский полуостров от оккупантов, и

теперь фронт проходил по линии: д. Камыши — пос. Кой-Асай (ныне Боевое) — Ак-Монайские позиции

(несколько севернее). Наши войска продолжали подтягивать [23] живую силу и боевую технику для

развития наступательных действий. Полк перебазировался на полуостров, пополнился летным составом

и самолетами. Командование Крымского фронта готовило новый удар по фашистам.

Готовились к новым боям и мы. Командир дивизии поручил мне и Кудленко провести испытание новых

типов реактивных снарядов. Нужно было определить, какой снаряд — дистанционного или мгновенного

действия — больше подходит для штурмовых ударов. Кроме того, следовало подобрать наивыгоднейший

угол пикирования самолета, при котором достигалась бы наибольшая точность попадания в цель.

Еще в период формирования полка встал такой вопрос. Самолет И-15 бис прицела для бомбометания и

стрельбы по наземным целям не имел. Надо было чем-то заменить отсутствующий прицел, найти

достаточно эффективный способ бомбометания.

Сейчас я уже не помню, кто из летчиков предложил довольно простой, но достаточно надежный способ

сбрасывания бомб. Смысл этого предложения сводился к следующему. На переднем стекле фонаря

кабины летчика и на передней части фюзеляжа наносятся риски. Когда летчик вводит самолет в

пикирование, он прицеливается, используя эти риски. Бомбы сбрасывает в тот момент, когда отрезок

между двумя рисками вписывается в размеры цели.

Конечно, нашлись шутники. Уж больно примитивным казался такой способ бомбометания.

— Может быть, лучше позаимствовать у наших предков пращу, — смеялись любители острого слова.

Но командир полка смотрел на это по-другому. Рассчитывать на установку заводского прицела мы не

могли. Полк не располагал для этого временем: не сегодня-завтра должны были вылетать на фронт.

Но как расположить риски? На каком расстоянии друг от друга? Какой угол пикирования выдерживать

при этом? Ответы на эти вопросы могли дать только практические полеты. И они были найдены.

Для поиска ответов на эти вопросы в полку создали два звена. В состав первого входили опытные

летчики, в основном вчерашние инструкторы. Во второе — рядовые летчики. Это делалось для того, чтобы потом [24] результаты действий каждого звена можно было сравнить и, исходя из этого, найти

наиболее правильное решение. Иначе говоря, расположение рисок (от этого зависела высота сбрасывания

бомб) и угол пикирования нужно было рекомендовать исходя из возможностей летчика, имеющего

средний уровень подготовки.

Сначала искали правильное расположение рисок при угле пикирования 45 градусов. В первой серии

полетов их нанесли слишком близко друг от друга. Бомбы приходилось сбрасывать с высоты 600 метров.

Точность прицеливания оказалась не высокой. В последующем изменяли расположение рисок и добились

такого положения, при котором бомбы сбрасывали уже с высоты 200 метров. Меткость попадания сразу

повысилась.

Точно так же искали наивыгоднейший угол пикирования.

В итоге кропотливой работы мы выработали конкретные, практические рекомендации бомбометания с

пикирования. Этим способом бомбометания в короткий срок сначала овладел командный состав полка, а

потом и летчики. Правда, не у всех сразу хорошо получалось. Чтобы добиться большой точности

попадания, каждый летчик вносил поправки, т. е. опытным путем изменял расположение рисок.

Подобную работу, теперь уже в боевых условиях, предстояло провести с новыми реактивными

снарядами. Близ Багерово оборудовали специальный полигон, где мы с Г. Кудленко и проводили

испытательные полеты. После выполнения целой серии таких полетов пришли к заключению:

наивыгоднейший угол пикирования для прицельного бомбометания 70—80°; для штурмовых ударов

лучше использовать реактивные снаряды мгновенного действия.

Первый сбитый

Еще до начала боевых действий мы, командиры, задумывались о тактике ведения воздушных боев с МЕ-

109 и МЕ-110.

Боевые и тактические свойства фашистских самолетов были выше наших, созданных еще в годы второй

пятилетки. «Мессершмитт-110» имел максимальную [25] скорость 545 км в час при дальности полета

1400 км, мог брать 500—1700 кг бомбовой нагрузки. «Юнкерс-88» развивал скорость 465 км в час, его

дальность полета составляла 2000 км, бомбовая нагрузка — 1200 кг. Наш истребитель И-16 имел

максимальную скорость 462 км в час, следовательно, уступал даже немецким бомбардировщикам; его

дальность полета составляла 625 км, а бомбовая нагрузка — 100 кг. Свойства И-15 бис были еще хуже.

В преддверии войны советские конструкторы создали новые, более совершенные самолеты. В начале

1940 года был принят на вооружение ЯК-1. В 1941 году в авиационные части начал поступать ЛАГГ-3, скорость которого достигала 549 км в час. Самолет МИГ-3 развивал еще большую скорость — 620 км.

Все новые типы самолетов получили более совершенное вооружение, увеличивалась и дальность их

полета.

Однако этих машин в авиационных полках было мало, а наш 653-й полк имел на своем вооружении

только И-15 бис. Он заметно уступал МЕ-109 в скорости. Поэтому, чтобы бороться с фашистским

истребителем, упор в воздушном бою надо было делать не на маневр в вертикальной плоскости, а в

горизонтальной, т. е. вести бой на виражах.

Кроме того, действуя в сомкнутом строю звена, И-15 бис маневреннее. Отсюда был сделан практический

вывод: при атаке самолетов противника нужно в сомкнутом строю внезапно разворачиваться в лоб