-- Заеду завтра!

Либель, засунув газеты в карман, почти бегом вернулся к своему фургону.

Он медленно поехал по темной улице. Только через полчаса ему удалось

выбраться из лабиринта центра города. Обер-лейтенант остановил свою машину

около небольшого домика на окраине. На улице не было ни души. Загнав машину

в гараж под домом, Либель поднялся на крыльцо. Дверь открылась изнутри без

стука.

-- Ты что-то уж очень долго, Карл, куда ты пропал? -- спросил молодой

мужской голос.

-- Ищу Шварцбрука, -- ответил Либель, -- понимаешь, этот капитан исчез

совершенно бесследно!

Они шагнули из темноты передней в светлую, хорошо обставленную комнату,

окна которой были завешены плотными светомаскировочными шторами. Либель

хорошо знал эту квартиру. Ее хозяин Михель Лемке, или "Мишель", как его

называли друзья, был одним из немногочисленных помощников полковника в его

трудной и опасной борьбе. Биография этого двадцативосьмилетнего немца была

проста. Двадцати лет, после того как фашисты казнили его отца-коммуниста, он

бежал в Испанию. Сражаясь в рядах Интернациональной бригады, он знал, что

бьется не только за свободу этой солнечной страны, но и против фашизма,

который стал его врагом на всю жизнь.

Потом был переход через Пиренеи, лагерь во Франции, побег, еще один

нелегальный переход границы. Под чужим именем в июне 1941 года он попал в

армию на Восточный фронт и уже в сентябре под Ленинградом сдался в плен

советским солдатам. В Советском Союзе ему удалось встретиться с друзьями из

Интернациональной бригады. С большой охотой он взялся за работу в советской

разведке. Несколько заданий в прифронтовой полосе, а затем его перебросили в

Берлин для связи с группой Карла Либеля.

Мишель был потрясен, когда впервые узнал, кто скрывается за маской

немного развязного и пронырливого обер-лейтенанта из абвера. Он увидел,

какую неоценимую роль в борьбе против фашизма играет тайная работа этого

человека. И при всем этом Либель обладал искусством быть всегда в тени,

оставаться незаметным. Вскоре после приезда в Берлин Мишель должен был

вернуться обратно в Москву. Но потом планы изменились. Либель сумел

пристроить его в Берлине в типографию, добыв Мишелю все документы инвалида

войны. Иногда обер-лейтенант использовал его квартиру, чтобы на день-два

поселить в ней очередного абверовского агента. Благодаря частым посещениям

обер-лейтенанта соседи Мишеля считали, что он человек, связанный то ли с

гестапо, то ли с каким-то еще секретным фашистским учреждением.

Вместе с газетчиком Фредом и другими участниками группы Мишель выполнял

поручения Либеля, обеспечивая ему постоянную связь с Москвой. Так

продолжалось уже почти полгода.

Когда сегодня утром Либель привез к нему домой в знакомом фургоне труп

капитана, Мишель понял, что происходят чрезвычайные события. Он знал, что

его друг относится к тому высокому классу разведчиков, которые умеют

работать без стрельбы и тайного вскрытия сейфов. Либель не уходил от риска,

но предпочитал рисковать с уверенностью в успешном окончании дела.

Оставшись утром один и просмотрев документы в портфеле Шварцбрука,

Мишель понял, что "игра" и на сей раз стоит свеч.

Подойдя к окну, Либель поправил светомаскировку.

-- Где этот капитан?

-- Все там же, -- Мишель кивком головы указал на Дверь соседней

комнаты. -- К сожалению не ожил.

-- Теперь это было бы уже излишне, Мишель. Фигуры расставлены, и его

позиция на доске должна быть

именно такой. Мы с тобой обязаны поставить мат в один ход абверу, "СД"

и штабу сухопутных сил.

-- Так в чем же дело? -- улыбнулся Мишель.

-- У тебя найдется старый костюм? -- спросил внезапно Либель.

-- Конечно. Зачем тебе? Хочешь прогуляться в штатском?

-- Это не мне, а господину капитану. Принеси, пожалуйста!

Либель вошел в соседнюю комнату. В углу, прикрытый ковром, лежал труп

капитана Шварцбрука, которого он с таким усердием искал сегодня по всему

городу. Разведчик отбросил ковер. С минуту он смотрел на капитана. Сколько

преступлений было на совести этого человека? Карательные экспедиции по

белорусским и украинским селам. Расстрелы, виселицы, пытки. Жаль, конечно,

что не удалось передать его прямо в руки советской контрразведки. "А там вас

ждали даже больше, чем ждут сейчас в абвере, капитан Шварцбрук!" -- подумал

Либель.

-- Ты так и не трогал его с тех пор, как я привез? -- спросил он

вошедшего Мишеля.

-- Конечно, нет, я занимался его портфелем. Там много интересного. --

Мишель стоял уже рядом с потрепанным костюмом в руках.

-- Да, вы почти одного роста. Ну, давай переоденем его.

Старый костюм Мишеля пришелся Шварцбруку в самый раз. Теперь капитан

нисколько не напоминал того бравого офицера, каким он еще недавно сошел с

поезда.

Либель порылся в своих карманах.

-- В нашем деле надо быть запасливым. Давно уже у меня припасены

хорошие документы. Вот. --Он достал потрепанный паспорт и еще какую-то

книжечку и вложил их в боковой карман пиджака Шварцбрука. -- Если верить

документам,-- сказал он,--перед нами тело мирного берлинского жителя Ганса

Шумахера, погибшего при бомбежке. Похож?

-- Похож, -- подтвердил Мишель.

-- Теперь надо доставить его на место происшествия.

-- А ты не думаешь, что Шварцбрука, когда его найдут, могут опознать?

-- Думаю, что нет. Видишь ли, Шварцбрук все время был в ведении фронта.

Все его личные дела там. Клетц пытается сейчас запросить их. Но, я думаю, у

него ничего не выйдет. Ведь ты знаешь, какая у них там сейчас неразбериха.

-- А кто-нибудь лично знает Шварцбрука в Берлине? -- быстро спросил

Мишель.

-- Этого я еще не выяснил до конца. Однако нам надо спешить. У меня

есть кое-какие соображения... Да, вот последняя радиограмма из Москвы,

расшифруй, пожалуйста, к моему приезду. Либель развернул только что

купленный им около рейхсканцелярии выпуск вечерней газеты. Внутри к одной из

страниц была прикреплена еле заметная крошечная записка с рядом цифр.

Вдвоем с Мишелем они спустили тело Шварцбрука через люк на кухне в

гараж. Через несколько минут Либель уже ехал по улице в своем фургоне, в

кузове которого, как и утром, лежал убитый капитан.

Машина снова шла в объявленный на чрезвычайном положении Карлсхорст, в

район разрушенных кварталов. Либель проехал знакомую аптеку. А вот и

эсэсовский пост. Напрягая зрение, обер-лейтенант вглядывался в маячившие

впереди фигуры. Неужели успели смениться? Нет! Тот же верзила роттенфюрер

вышел в сумерках на середину мостовой и поднял руку.

-- Запрещено, въезд закрыт!

-- А! Это вы опять, роттенфюрер? -- Либель, не заглушая мотора,

высунулся из кабины. -- Надеюсь, второй раз вы не будете обыскивать машину?

Вы уже убедились, что я не мародер?

Эсэсовец опустил руку.

-- Кто это там? -- От стены отделилась еще одна фигура.

-- Спокойно, Вальтер,-- ответил долговязый,-- это тот обер-лейтенант из

абвера. Мы его уже проверяли. Пусть едет!

Роттенфюрер отошел в сторону и махнул рукой. В сгущавшихся сумерках

Либель въехал в разбитые бомбардировкой кварталы. Он свернул в переулок,

заваленный обломками. Запах гари и тления стоял здесь. Видимо, квартал был

разбит совсем недавно. Ни жителей, ни прохожих. Пожалуй, подходящее место.

Эсэсовцы выгнали отсюда всех и охраняют входы и выходы из района.

Взвалив на плечи Шварцбрука-Шумахера, Либель потащил его к дому, у

которого еще уцелел парадный подъезд. Внутри было совсем темно.

Сорванные с петель двери, какая-то рухлядь валялись на лестнице. Он