— Ах! — проговорила она, поцеловав девочку, — я так рада видеть тебя, моя дорогая!

Мистер Травилла подвинул для нее стул поближе к своей матери, а сам сел с другой ее стороны и, беря по очереди гравюры, он стал комментировать каждую из них весьма занимательным образом. Это было похоже почти на анекдоты, которые происходили в связи с каждой из них.

Элси была в восторге от его рассказов, и ей было так интересно, что она почти забыла про своего отца, и не заметила, куда он делся. Неожиданно мистер Травилла положил очередную гравюрку на стол и сказал:

— Пойдем, мисс Элси, я хочу, чтобы моя мама послушала, как ты играешь и поешь. Не сделаешь ли ты мне одолжение, чтобы спеть опять ту песенку, которая так понравилась мне сегодня утром?

— Ох, мистер Травилла! — воскликнула маленькая девочка, залившись краской. — Я не могу играть и петь, когда вокруг много людей. Пожалуйста, извините меня.

— Элси! — раздался голос ее отца у нее над головой. — Сейчас же иди и делай то, что тебя просят.

Тон его был резкий, и когда она подняла умоляюще глаза на его лицо, то увидела, что взгляд его был жестким. Мелкая дрожь сковала ее движения, и со слезами на глазах она поднялась, чтобы подчиниться.

— Подожди, — остановил ее мистер Травилла ласково, сжалившись над ее положением, — я беру назад свою просьбу.

— Но я не беру назад мое распоряжение, — возразил ее отец тем же сухим тоном. — Иди сейчас же, Элси, и сделай то, что я тебе сказал.

Она немедленно повиновалась, изо всех сил стараясь подавить свои чувства. Мистер Травилла внутри казнил себя за то, что вовлек ее в такую неприятность. Он выбрал ноты и положил перед ней, когда она села за рояль, тихонько прошептав:

— Элси, только возьми себя в руки, это все, что необходимо для твоего успеха.

Но Элси была не только смущена, сердечко ее было почти разбито жесткостью ее отца. Слезы наполнили ее глаза, и она не в состоянии была видеть ни нот, ни слов песни. Она попыталась сыграть прелюдию, но запуталась, и волнение возрастало с каждым мгновением.

— Ничего, не обращай внимания на прелюдию, начинай сразу с песни.

Девочка запела, но голосок ее сорвалась и она разрыдалась, не допев и первого куплета. Отец подошел к ней сзади и стоял с видом оскорбленного достоинства.

— Элси, — наклонившись к ней, сказал он тихим раздраженным голосом, — мне стыдно за тебя, сейчас же иди в свою комнату и ложись спать.

С сердцем, полным горя и обиды, она послушно отправилась в свою комнату, и подушка ее была мокрой от горьких слез, пока глаза не сковала дремота.

На следующее утро, выйдя к завтраку, она с сожалением узнала, что мистер Травилла вместе со своей матерью уехали домой. Элси сильно расстроилась, что ей не позволили даже попрощаться со своим другом. Следующие несколько дней она чувствовала себя очень одинокой и печальной, потому что отец по отношению к ней опять был таким же сухим и холодным. Он едва удостаивал ее своего взгляда или слова, в то время как младшие члены семьи дразнили ее и смеялись над неудачной попыткой сыграть для гостей. Мисс Дэй, которая, как и обычно, была сердитой и придирчивой, частенько поддевала ее этим событием.

Это были тяжелые, темные дни для маленькой девочки. Она искренно старалась выполнять все свои задания, но была в подавленном состоянии духа, и ум ее был так взволнован, что на всех уроках она ошибалась. Мисс Дэй, принимая это как позор, не раз угрожала ей тем, что все расскажет ее папе. Это было то, чего Элси больше всего страшилась. Видя, что эти слова приводят ее в панический ужас, мисс Дэй употребляла их при каждом случае. Итак, бедный ребенок находился в постоянном неимоверном страхе.

Как завоевать отцовскую любовь, было ее постоянным размышлением. Она всячески, разными путями пробовала угодить ему и сделать ему приятное. Она всегда немедленно и с радостью подчинялась всем его распоряжениям, старалась угадать и исполнить все его желания. Но он редко замечал ее, разве только отдать распоряжение или запретить что-либо, в то же самое время лаская свою младшую сестренку Анну. Часто Элси наблюдала, как он обнимал ее, пока, не в состоянии больше контролировать свои чувства, она убегала в свою комнату, чтобы втайне поплакать и помолиться, чтобы ее отец однажды полюбил и ее. Она никогда не жаловалась, даже своей бедной, старенькой тетушке Хлое, но наблюдательная няня видела все происходящее, и сердце ее сжималось от боли. Она видела, что ее ребенок, как няня нередко называла ее, был очень несчастен. Девочка становилась все бледнее и меланхоличнее. Сердце тетушки Хлои болело, и она пролила немало тайных слез над горем своей любимицы.

— Не смотри так печально, миленькая, — иногда говорила она ей. — Старайся быть веселой, как мисс Анна, побеги, заскочи на колени к мистеру Хорасу, и тогда, я думаю, ты ему больше понравишься.

— О, няня! Я так не могу! — восклицала обычно Элси.

— Я никогда не решусь так сделать.

Тетушка Хлоя только вздыхала и печально качала головой.

В таком состоянии все было приблизительно с неделю, пока однажды Элси не встретилась с отцом в дверях столовой, идя на завтрак.

— Доброе утро, папа, — робко проговорила она.

— Доброе утро, Элси, — ответил он необычно приветливым тоном.

Затем, взяв за руку, он подошел к столу и посадил ее рядом с собой. Личико Элси засветилось, а глаза аж засверкали от удовольствия.

За столом присутствовало несколько гостей, и она терпеливо ожидала, пока им, а потом старшим членам семьи подавали еду. Наконец настала ее очередь.

— Элси, ты будешь мясо? — спросил ее дедушка.

— Нет, — ответил за нее отец. — В ее возрасте ребенок может есть мясо только один раз в день. Она может есть мясо в обед, но никогда на завтрак или ужин.

Старший мистер Динсмор рассмеялся и добавил:

— В самом деле, Хорас? Я даже и представления не имел, что ты такой дотошный. Я всегда позволял тебе есть все, что тебе нравилось, и никогда не замечал, чтобы это тебе повредило. Но, конечно, ты можешь поступать со своим собственным ребенком так, как считаешь нужным.

— Да, папа, я согласна лучше взять несколько горячих пирожных, — робко попросила Элси, в то время как отец положил ломтик хлеба на ее тарелку.

— Нет, — решительно возразил он. — Я не одобряю горячий хлеб для детей, ты должна есть холодный. — Затем, обращаясь к слуге, который в это время ставил чашечку кофе рядом с тарелкой Элси, сказал: — Унеси это, Помп, и принеси мисс Элси стакан молока. Или ты предпочитаешь воду, Элси?

— Пожалуйста, если можно, молоко, папа, — ответила она с легким вздохом, потому что очень любила кофе, и отказ от него был жертвой с ее стороны.

Отец положил на ее тарелку ложку пареных фруктов и, когда Помпеи поставил перед ней стакан молока, он

сказал:

— Теперь вот весь завтрак перед тобой, Элси. В Англии детям не позволяют есть масло до десяти или одиннадцати лет, и я думаю, что это великолепная манера, чтобы они росли нежными и здоровыми. Я слишком долго не обращал внимания на мою маленькую девочку, но намерен начать проявлять о ней заботу, — добавил он, улыбаясь, и на мгновение положив свою руку на ее головку.