Ребенок был в большом отчаянии, и мисс Аллизон очень удивилась. Всего несколько дней назад она приехала сюда в гости и, будучи искренней христианкой, она болезненно восприняла пренебрежительное отношение всей семьи к Слову Божьему, которое она старалась им передать. Роза Аллизон приехала с Севера, а мистер Динсмор — владелец Розлэнда — был старым другом ее отца, которого он недавно посетил. Роза была очень хрупкой и не отличалась хорошим здоровьем, поэтому мистер Динсмор убедил ее родителей позволить ей провести зиму у них в доме в более благоприятном южном климате.

— Бедный ребенок, — участливо сказала Роза, обнимая девочку одной рукой. — Моя бедная маленькая Элси! Ведь тебя так зовут?

— Да, мэм, Элси Динсмор, — ответила девочка.

— Тогда, Элси, позволь мне прочитать тебе другой стих из этой чудесной книги. Слушай: «Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха» (1 Иоан. 1:7). А вот еще: «А если бы кто согрешил, то мы имеем Ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, Праведника» (1 Иоан. 2:1).

Милая Элси, «если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши» (1 Иоан. 1:9).

— Да, мэм, — ответила Элси. — Я просила Его простить меня, и я знаю, что Он простил, но мне так жалко... ах, как мне жалко, что я огорчила и обидела Его... О, мисс Аллизон, я люблю Иисуса, и хочу быть всегда похожей на Него.

— Да, дитя, мы должны сокрушаться о наших грехах, когда вспоминаем, что этим мы помогаем бичевать Его. Но я так рада, что ты любишь Иисуса и стараешься исполнять Его волю. Я тоже люблю Его, и мы будем любить друг друга, потому что Он сказал: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Иоан. 13:35). — Мисс Аллизон пригладила ребенку волосы и нежно поцеловала ее.

— Вы будете любить меня? Ой, как я рада! — радостно воскликнула девочка. — У меня никого нет, кто бы меня любил, кроме моей бедной старенькой няни.

— А кто эта няня? — спросила девушка.

— Моя милая старенькая няня, которая всегда заботится обо мне. Разве вы ее еще не видели, мэм?

— Может быть, и видела. Я встречала много приятных пожилых чернокожих женщин здесь, с тех пор как приехала. Но, Элси, не расскажешь ли ты мне, кто рассказал тебе об Иисусе и как давно ты любишь Его?

— С тех пор, как я могу помнить, — искренно ответила девочка, — это была милая старенькая няня, которая первая рассказала мне о том, как Он страдал и умер на кресте за нас. — Глаза девочки наполнились слезами, а в голосе послышалась дрожь. — Она начала рассказывать мне об этом с тех самых пор, как я могла что-либо понимать, — продолжала она. — И она сказала, что моя родная милая мамочка тоже любила Иисуса. Она ушла на небо, чтобы быть с Ним, и как она, умирая, положила меня, крошечного младенца, тогда мне еще и недели не было, в ее руки и сказала: «Няня, возьми мою милую, маленькую крошку и люби ее, и позаботься о ней так, как ты заботилась обо мне. И, о няня, пожалуйста, обязательно научи ее любить Иисуса». Хотите посмотреть на мою мамочку, мисс Аллизон?

И по мере того как Элси говорила, она вытащила из-за пазухи миниатюрное сердечко, выполненное из золота с бриллиантовыми камушками, которое было подвешено на золотую цепочку, одетую на ее шее. Девочка открыла амулет и положила на руку Розы.

На нее смотрела молоденькая, цветущая девушка не старше пятнадцати или шестнадцати лет. Она была красивой, с приятным, нежным, обаятельным выражением лица. Те же добрые карие глаза и каштановые блестящие кудри, как у самой Элси. Те же правильные черты, тот же цвет лица и обворожительная улыбка.

Мисс Аллизон некоторое время смотрела на нее, не отрываясь, в молчаливом восторге, затем с недоумением на лице повернулась к девочке и сказала:

— Но, Элси, я не понимаю, разве ты не сестра Анны и всех остальных? И разве миссис Динсмор не является всем вам матерью?

— Да, мэм, им всем, но не мне и не моему папе. Их брат Хорас — мой отец, а они все мне дяди и тети.

— Вот как?! — удивленно проговорила девушка. — Я заметила, что ты совсем не похожа на них. А твоего папы нет дома, Элси?

— Нет, мэм, он в Европе. Он не приезжал с тех самых пор, как я родилась, и я никогда его не видала. Ох, как бы я хотела, чтобы он приехал домой! Как я мечтаю его увидеть! Как вы думаете, он будет меня лю¬бить, мисс Аллизон? Вы думаете, он посадит меня к себе на колени и будет ласкать, как дедушка ласкает Анну?

— Я думаю, что будет, дорогая. Я не знаю, как он сможет не любить свое собственное маленькое дитя, — сказала девушка, опять целуя маленькую розовую щечку. — А теперь, — добавила она, поднимаясь, — я должна уйти и дать тебе возможность выучить твои уроки.

Затем, взяв в руки Библию и перевернув несколько страничек, она сказала:

— Не хотела бы ты приходить утром в мою комнату, да и вечером тоже, и читать эту книгу со мной, Элси?

— Ох! С удовольствием, мэм! — воскликнула девочка, и глаза ее радостно засверкали.

— Тогда, если хочешь, приходи сегодня вечером, а теперь до встречи.

И опять поцеловав ребенка, она вернулась в свою комнату, где нашла свою подругу Аделаиду Динсмор — девушку приблизительно ее же возраста, которая была и семье старшей дочерью. Аделаида сидела на диване, занимаясь рукоделием.

— Как видишь, я устроилась довольно уютно, — сказала она, встречая Розу. — Представления не имею, где ты все это время пропадала?

— Я была в классной комнате, разговаривала с маленькой Элси. Ты знаешь, Аделаида, я думала, что она твоя сестра, но она сказала мне, что это не так.

— Нет, это дитя Хораса. Я думала, что ты знаешь, ну а если нет, то я готова рассказать тебе всю историю. Хорас был очень своенравным парнем, любимым баловнем и всегда поступал так, как ему заблагорассудится. Когда ему было семнадцать лет — он был очень развитым молодым человеком, вздумалось ему поехать в Новый Орлеан провести несколько месяцев со своим одноклассником. Там он встретил и влюбился в красивую девочку на год или два младше его. Она была сирота, но очень богатая. Из опасения, что будут возражения по поводу их молодости и т. д., он уговорил ее вступить в тайный брак, и они были мужем и женой несколько месяцев, прежде чем его и ее друзья заподозрили это. Когда же, наконец, это дошло до папиного слуха, он очень рассердился на обоих, прежде всего за их ранний брак и еще из-за того, что отец Элси Грэйсан приобрел все свое богатство путем торговли. В общем, отец не считал ее ровней моему брату, поэтому отозвал Хораса домой и отправил его на север в колледж. Потом он изучал законы и с тех пор путешествует по разным странам, но к жене своей так и не вернулся. По-моему, ее опекун был против их женитьбы не менее нашего отца и бедную девушку заставили поверить, что она никогда больше, не увидит Хораса. Все их письма перехватывались, и наконец ей сказали, что он умер. И как тетушка Хлоя говорит, она стала «бледнеть и худеть, ослабела и стала меланхоличной», и когда маленькой Элси не было еще и недели, она умерла. Мы никогда ее не видели, умерла она в доме своего опекуна, и осталась там крошка Элси под надзором тетушки Хлои, которая была в семье старой служанкой и до нее нянчила ее мать. Была там и еще одна служанка, миссис Муррей — пожилая набожная шотландка. Так длилось четыре года. Опекун ее умер, и они переехали к нам. Хорас никогда не приезжал домой, и кажется, что ему не до ребенка, потому что он никогда не упоминает о ней в своих письмах, разве только когда это касается бизнеса.

— Она милое маленькое создание, — проговорила Роза. — Я уверена, что он полюбит ее, как только увидит.

— О да, она довольно хорошая, и я часто сочувствую ей — она так одинока! Но, сказать правду, мне кажется, что мы все немного завидуем ей, потому что она очень красивая и наследница, можно сказать, несметного богатства. Мама часто говорит, что однажды она все-таки затмит ее младших дочерей.

— Но ведь она ее собственная внучка! — возразила Роза.

— Нет, она совсем не родня маме, — ответила Аделаида, — потому что Хорас не мамин сын. Ему было семь или восемь лет, когда она вышла за папу замуж, и я думаю, что она никогда не любила его.