— У тебя есть все и даже больше, чем требуется для этого случая, — спокойно ответила Аделаида. — Это будет просто семейный вечер.

Мистер Аллизон полностью сдержал обещание, данное им дочери Софи, и Ашлэнд вновь стал таким же прекрасным как и до войны. Уже более года в особняке обитала семья, состоящая из пожилой миссис Каррингтон, ее племянника — юноши по имени Джордж Бойд, который присматривал за плантацией, и Софи с ее четырьмя детьми.

Софи, все еще почти безутешная в своей скорби о муже юности, жила очень уединенной жизнью, посвятив себя свекрови и осиротевшим детям. Миссис Росс, намереваясь провести здесь осень и зиму, привезла с собой всех своих детей и гувернантку — мисс Фиск, которая на время пребывания в Ашлэнде взяла на себя так же ответственность за обучение младших Каррингтонов, предоставив тем самым матерям больше свободы, чтобы они могли насладиться обществом друг друга.

Когда на аллее показался экипаж из Йона, дети как раз были в классе. Филип Росс, подняв голову от грифельной доски, над которой сидел, склонившись, вот уже полчаса, быстро встал, отбросил карандаш и выбежал из комнаты. Вопрос миссис Фиск: «Куда вы идете, Филип?», — и ее приказ: «Вернитесь немедленно. Это грубое нарушение правила, согласно которому ученики без разрешения не могут покидать класс во время урока», — остались без внимания. Филип оказался у подножья лестницы еще до того, как с уст гувернантки сорвалось последнее слово — миссис Фиск была очень неторопливой и точной в словах и делах, хотя в движениях была весьма стремительной.

— И как же поступить в подобной ситуации? — спросила сама себя гувернантка, не замечая, что думает вслух. — Мисс Гертруда Росс, — повернулась она к девятилетней девочке, в веселых голубых глазах которой сверкали озорные искорки, — немедленно пойдите за своим братом и поставьте его в известность, что я не могу допустить подобного неповиновения. Он должен тотчас вернуться к выполнению своих обязанностей.

— Да, мэм, — и Гертруда удалилась, будучи весьма рада возможности самой увидеть, кто к ним приехал. — Фил, — сказала она, входя в гостиную, где уже сидели гости, — мисс Фиск говорит, что ты проявляешь неповиновение и должен немедленно вернуться.

— Гертруда, — сказала ей, смеясь, мама, — подойди и поприветствуй мистера Травиллу и твоих маленьких друзей. Да, Фил, действительно, каким образом ты оказался здесь, если сейчас ты должен быть на занятиях?

— Я просто хотел увидеть Элси Травилла, — ответил он невозмутимо.

— Да, но тебе следовало спросить разрешения. Я должна отправить тебя назад.

— Мама, ты же знаешь не хуже меня, что этого не будет. Пока Элси здесь, я не сделаю отсюда ни шагу.

— Что ж, похоже, ты всегда склонен поступать по-своему, — ответила Люси, смеясь и вздыхая одновременно, после чего вернулась к разговору с мистером Травиллой.

Миссис Росс заметила, что маленькие Травилла выслушали этот диалог в полном изумлении, и ей стало очень стыдно за поведение сына. Потому, приняв приглашение, она пригрозила Филипу оставить его в качестве наказания дома, но это только усугубило ситуацию. Он начал настаивать на том, что должен поехать, и если она запретит, то он больше никогда, никогда не будет любить ее до конца своих дней. И миссис Росс бессильно уступила.

— Люси, — сказала ей мать, когда гости уехали, а дети вышли из комнаты, — ты портишь мальчика.

— Да, но я не знаю, что мне делать, мама! Как я переживу потерю его любви?

— Если ты будешь продолжать в том же духе, то именно этим все и закончится. Только те дети, которым малодушно потакают, не обуздывая их своеволие, теряют вначале уважение, а затем и любовь к своим родителям. Взгляни, к примеру, на малышей Элси. Где ты еще найдешь детей, воспитываемых более твердой рукой и в то же время более привязанных к своим родителям?

В этот момент в экипаже Эдди сказал своему отцу:

— Папа, ведь правда Фил Росс — очень, очень непослушный мальчик? Он был таким грубым и непослушным его маме!

— Сынок, — ответил мистер Травилла со спокойной серьезностью, — когда ты исправишь все недостатки Эдди Травиллы, то у тебя будет достаточно времени, чтобы заняться недостатками других, — и, вспыхнув от стыда, мальчик опустил голову.

Чести встречать вечером каждую группу прибывающих в Йон гостей были удостоены мистер и миссис Хорас Динсмор, которым пришлось постоянно объяснять прибывающим, что хозяин и хозяйка дома скоро появятся.

Дети Элси, одетые самым опрятным и подобающим образом, собрались вокруг «тети Рози» в углу гостиной, ожидая с сильным, но спокойным нетерпением наступления предполагаемого события.

Наконец, все приглашенные, которые преимущественно были родственниками, прибыли. Гости были настолько хорошо знакомы друг с другом, что в гостиной не было ни тени церемонности или скованности. Внезапно, звучавшие повсюду оживленные беседы затихли, и все взоры обратились к открытым дверям, ведущим в холл, откуда ожидалось появление неизвестно чего.

Послышались мягкие шаги, тихий шелест шелка и в комнату вошла Аделаида, следом за которой шел мистер Травилла, ведущий под руку Элси в свадебном убранстве. Игристый сатин, богатые кружева и соцветия апельсина были ей очень к лицу, и никогда — даже в тот памятный вечер десять лет назад — она не была более очаровательна или похожа на невесту, чем в этот момент. Никогда еще мистер Травилла не смотрел на прекрасное лицо своей жены с такой гордостью и любовью как сейчас, когда вел ее в центр гостиной, где они остановились перед пастором.

По комнате пронесся тихий шепот удивления и радости, который тотчас утих, как только священник встал со своего места и обратился к юбилярам.

— Десять лет назад в этот день, дорогие друзья, я соединил вас в браке. Эдвард Травилла, тогда вы поклялись до конца своих дней любить, почитать и лелеять женщину, которую сейчас держите под руку. Сожалеете ли вы о той клятве? Может вы хотите сейчас освободиться от нее?

— Ни за какие богатства мира! Я не испытываю никакого сожаления, но моя любовь становится только сильнее день ото дня.

— Вы, Элси Динсмор Травилла, также поклялись любить, почитать и уважать мужчину, которого держите под руку. Вы не пожалели об этом?

— Ни разу, сэр. Ни на миг, — ударения были тихими, мягкими, четкими и исполненными удовлетворения.

— Я провозглашаю вас верными мужем и женой, и пусть Бог по Своему благому провидению, дарует вам множество повторений этого счастливого юбилея.

Вперед выступил пожилой мистер Динсмор, целуя невесту и пожимая руки жениху.

— Да благословит Тебя Господь за то, что ты сделал ее такой счастливой, — сказал он дрожащим, тихим голосом.

Затем настал черед его сына, а за ним — всех остальных, создавших радостную толчею.

— Мама, ты была такой хорошенькой, такой хорошенькой! — сказала маленькая Элси, обвив маму руками за шею, — и сейчас мне кажется, что я побывала на твоей свадьбе. Спасибо, дорогие мама и папа.

— Мама, ты такая красивая, что я сам женился бы на тебе, если бы был взрослым, — отметил Эдди. Сердечно поцеловав Элси, он посмотрел ей в лицо своими черными, полными любви и восхищения глазами.

— И я тоже, — не отставала Виолета. — О нет, я забыла. Я же буду леди, значит должна выйти замуж за папу.

— Нет, Ви, ты не получишь моего папу. Он — только мой папа, всегда, — запротестовал Гарольд, взбираясь на колени отцу.

— Какая чудесная идея, Элси! — сказала подруге Люси Росс. — Ты заставила меня впервые пожалеть, что я не сохранила свое свадебное платье. Думаю, что мы с Филом могли бы пройти через подобный опрос точно так же как ты и мистер Травилла. Полагаю, ты все это придумала сама?