— Ты знала, что она сбегала и ничего не сделала? — спрашивает, хмурясь, Эрон.

Ханлин улыбается мужу. Это первое ее неискреннее действие за сегодняшний вечер.

— Ну, конечно, мать всегда знает, что прямо сейчас делает ее дочь. Не сердись на меня, дорогой. Это было не столь важно, чтобы беспокоить тебя. Кроме того, я верила, что Алдон исправит ее, и он исправил.

Она откусывает лакомый кусочек от медового пирога на своей тарелке, эффектно пресекая любые дальнейшие комментарии на эту тему.

Ага. Значит королева не любит своего короля. Слово «дорогой» прозвучало в ушах Тарика фальшиво. Так же, как и слова о нежелании его беспокоить. Но странно, что она, кажется, знает все, что делает её дочь, или, по крайней мере, верит в это. Тарик завидует, что она узнала всё, что можно узнать о Сепоре, из первых рук.

Также это заставляет его задуматься, что Сепора рассказала ей — и насколько подробно. При этой мысли, он чуть ли не корчиться на стуле. О некоторых вещах лучше стоит молчать, и, несомненно, Сепора об этом знает. В памяти всплывают их бесконечные поцелуи, но Тарик гонит воспоминания прочь едва они появляются. Он не собирается краснеть на глазах у гостей.

— Королева Ханлин, — говорит Рашиди с дипломатическим выражением на лице. Кажется, он как всегда ревностен. — Принцесса Сепора говорила нам, что вы родом из Пелусии.

Королева делает глоток из своего кубка, и Тарик задаётся вопросом, не хочет ли та просто потянуть время. Странно, что она колеблется, прежде чем ответить на такой простой вопрос. В конце концов она говорит:

— Да, это верно. Мой отец был серубелиянцем, а мама пелусианкой, но воспитывалась я в Пелусии. Пока не вышла за Эрона, конечно.

— И вы еще продолжаете переписываться со своим родным королевством?

Проходит еще мгновенье прежде, чем она кивает.

— Да. На самом деле, довольно часто.

Правда. Но Тарик чувствует, что Рашиди клонит к чему-то ещё. Пожилой человек продолжает:

— Предположим, что из-за этого брачного союза начнётся война с Хемутом. Думаете, это возможно, что Пелусея окажет нам свою поддержку?

Тарик сжимает переносицу. Королева приехала всего как несколько часов, а ее уже допрашивают за ужином? Будет довольно неприятно, когда он позже, с глазу на глаз, сделает замечание своему старшему другу.

— Конечно, окажет, — вмешивается Эрон. — Пелусия была нашим союзником с момента раскола королевств. У нас будет их полнейшая поддержка.

К облегчению Тарика король верит в свои слова. Приятно знать, что Пелусия — согласно декрету нейтральное государство — поддержит их, если Хемут начнет с ними войну. Они до сих пор не получили никаких вестей от этого королевства, что может означать скорую расплату. Хемуту не удастся застать Теорию врасплох, но вполне может оказаться, что они будут недостаточно подготовлены. Разумеется, Маджаи всегда наготове, но вот другие средства защиты Аньяра еще не на своём месте. Распоряжения розданы, меры приняты, но хватит ли у них времени, чтобы завершить все, что намечено? Тарик не уверен. Его главнокомандующий словами хорошо доказывает свою преданность королю, но его жесты говорят о том, что он согласен с Эроном — им нужен краторий, и чем больше, тем лучше.

Тарик смотрит на Сепору и задается вопросом, стоит ли ему разделить с ней свои тревоги. Однажды она станет его королевой. По его мнению, она должна уметь более объективно рассматривать неприятные ситуации. Но на данный момент его самая насущная проблема — это добиться того, чтобы она стала его королевой. Судя по их отношениям, ему кажется более вероятным то, что она снова сбежит, чем выйдет за него за муж.

— На самом деле, Пелусия может предоставить флот, — замечает Эрон. — С кораблями мы могли бы атаковать Хемут с севера, где они охотятся на китов. Там мы застали бы их врасплох.

Это может быть правдой. Как и Пелусия, Хемут расположен севернее всех пяти королевств, на границе с океаном. Из-за пресловутого нейтралитета Пелусии Хемут вряд ли будет ожидать нападения на своей северной границе.

Тарик припоминает один визит в Хемут, когда он был еще очень молод, а Сетос слишком мал для путешествий. Однажды его отец и король Анкор взяли Тарика поохотится на китов и, хотя они вернулись на берег с пустыми руками, для Тарика это был волнующий опыт. Он никогда раньше не ездил на корабле. Единственные судна, которые он знал — это маленькие хрупкие рыбацкие лодки, используемые для навигации по Нефари. На китобойном судне при каждой сильной волне, такелаж и паруса скрипели и стонали. Сначала он едва стоял на ногах, но к концу путешествия он уже поднимался по веревочной лестнице на смотровую площадку высоко над палубой. Интересно, какими будут торговые суда Пелусии по сравнению с массивными хемутскими китобойными судами.

— Да, что ж, — говорит Рашиди, — конечно, мы надеемся, что нам не придется обременять ваших пелусианских друзей войной. Уверен, с королем Анкором можно договориться. В конце концов, наши королевства были серьёзными союзниками на протяжении веков.

— Да, что ж, — передразнивает Эрон Рашиди. — Вы такой оптимист. Я только надеюсь, что вы не настолько оптимистичны, чтобы не готовится к худшему, и, насколько я могу судить, вы действительно не готовитесь. А это, друг мой, просто глупость.

Тарик вздыхает. Это ещё одна попытка Эрона перевести тему на подготовку к войне и, скорее всего, все опять закончиться тем, что он начнёт просить принудить Сепору к созданию спектория. Ему любопытно узнать, как королева Ханлин справится с этой деликатной ситуацией, и совпадает ли её мнение с мнением мужа.

Однако Тарик знает, как поступит сам. Сепора уже рассматривает брак с ним, как обязательство, поэтому он не будет сейчас требовать от неё большего. Возможно, он оптимист, но ему хочется, чтобы Сепора доверяла ему настолько, чтобы создавать спекторий по собственной воле, а не потому, что он этого требует. И он готов подождать еще немного, пока это произойдет. Как бы то ни было, с тех пор, как нефарит в сочетании с заканчивающимся запасом другого элемента так хорошо действует, потребность в сперктории для борьбы с чумой теперь уже не столь насущна. И, гордость пирамид, он демонтирует все созданные из спектория сооружения в Теории, если придется, чтобы дать Сепоре время снова начать ему доверять. И тогда он покажет, насколько уже доверяет ей сам: он расскажет о пирамиде отца.

Да. Чтобы восстановить доверие, необходимо время, как и для того, чтобы построить пирамиду. Время и терпение.

Вот почему он не позволит королю Эрону и дальше запугивать Сепору.

— Чтобы подготовиться к войне, существует много других способов, кроме создания кратория, — говорит Тарик. — И мы во всю их используем.

И это правда. На самом деле, как раз сегодня он подписал распоряжение для своих инженеров для строительства ещё десяти катапульт. Обычно механизм, выпускающий десятки стрел в секунду, работает от спектория, но его главный инженер показал ему чертеж, на котором он может быть приведен в движение пружинами, хотя теперь для его обслуживания потребуются два человека вместо одного. И все же, использование большего числа рабочей силы не большая плата за то, чтобы устранить зависимость от элемента, который он, возможно, никогда больше не увидит.

Который, возможно, никогда больше не увидят все пять королевств.

Эрон отмахивается.

— Да, да. Вы делаете именно то, чего ожидает Хемут. Но нам нужен элемент неожиданности. А они никогда не будут ожидать…

— Вы говорите так, словно мы собираемся первыми напасть на них, а это не так, — прерывает его Тарик.

— Я могу заверить вас, что Хемут ожидает неприятный сюрприз, если они захотят сразиться с нашими мастерами Маджай, — вмешивается Сетос, без сомнения, ради Сепоры. Если Сепора не хочет создавать, то Сетос будет защищать ее решение, вероятно, до смерти. У Сетоса все всегда до смерти. — Видите ли, Маджаи не собираются щекотать их вилами.

Тарик про себя морщится. Сетос пытается оскорбить Серубель — королевство, об армии которого Сетос частенько шутит, что его войска состоят из фермеров-добровольцев. Если бы он сидел поближе к брату, то пнул бы его под столом. Поставить Эрона на место — это одно, но оскорблять родное королевство Сепоры — это совсем другое.