— В чем дело? — удивился он. — Надо уходить. Я не хочу, что бы это что-то показалось здесь.

— Это всего лишь василиск, — ответила Кая. — Я могу вытащить нас отсюда.

— Ну, так чего ты ждешь?! — взбесился Никон.

Они стояли где-то в лесу. На небе сверкали звезды. Звуки леса разительно отличались от звуков подземелья. Прохладный ночной ветер был не сравним с пыльным воздухом подземелья.

— Что произошло? — ошарашено спросил Никон, оглядываясь.

— Ничего, что должно тебя волновать, — ответила она. — Я всего лишь телепортировала нас в лес из подземельных ходов.

Никона затрясло. Он подошел к ближайшему дереву и сел. Страх отпускал его понемногу, но подземелья ещё стояли у него в глазах. Миг, и они на свободе. Всего лишь миг. Зачем тогда они ходили все это время по этим коридорам? Почему она не телепортировался раньше и не позвала на помощь? Почему?

Кая села рядом, и прислонилась к его плечу.

— Прости, что так получилось, — сказала она.

— Ответь, почему ты не телепортировала нас раньше? — спросил Никон, как можно спокойнее.

— Потому, что ты этого не хотел, — ответила она. — Ты боишься магии. Как, впрочем, и я, — с горечью добавила она.

Никон посмотрел на неё. Её обычно невозмутимое лицо выглядело уставшим. Да и вообще, она вся была вымотана до предела. На лице, казалось, крови нет вообще. Очки на её лице смотрелись искусственно. Тело было расслаблено.

— Прости, — сказал Никон. — Ты сильно устала?

— Да, — честно ответила она. — Твое проклятие защищает тебя от многого, что было там. У меня такой защиты нет. Поэтому временные изменения я перенесла не так легко, как ты.

— Сколько прошло времени? — поинтересовался он, не особо надеясь на ответ.

Теперь он понял причину этой усталости. Да, он не заметил ни чего странного раньше. Временные коридоры. Загадки галактик. Такие места встречаются очень редко. Ни кто не знает, почему они появляются, и почему исчезают. Иногда в новых или старых зданиях коридоры делят время и пространство. Ты пожжешь идти по одному коридору от начала до конца, но когда ты его покинешь, пройдет какое-то время. Кто-то возвращался в прошлое, кто-то в будущее. Каждый коридор здания имел свои определенные временные рамки. И попав в такой коридор, можно затеряться во времени.

Никон попытался её развеселить. Она все же вытащила их обоих.

— Зато мы с тобой хорошо поговорили.

— Метко подмечено, — ответила она устало, но довольно. — Узнала о тебе некоторые подробности, нашла то, что совершенно не предполагала найти здесь. Да такие подробности, что я и представить не могла.

— Ты о том блокноте? — удивился Никон.

— Это не блокнот, — ответила она. — Это дневник. Личный дневник, о существовании которого я и не подозревала. В нем содержалась информация, столь важная для меня, что я просто не могла поверить в удачу. Он многое прояснил. Очень многое. Показал решение проблемы, последнюю часть головоломки. То, ради чего я бы пошла на многое. Теперь осталось не так много сделать.

— Я рад, — улыбнулся Никон, и обнял её за плечо.

Все произошедшее постепенно стало казаться выдумкой, нереальностью, игрой воображения.

Они ещё просидели полчаса, наслаждаясь мгновениями свободы. Одни, в молчании, в лесу, под звездами. Она у него на плече. Романтика.

— Дантелион и Марина заждались нас, — сказал Кая. — Кажется, прошло много времени.

— Да, — согласился Никон. — Что мы им скажем?

— То, что случилось. Только без некоторых моментов.

— Я тебя слушаю.

— Мы бродили в этих коридорах несколько часов, на нас напал василиск, мы от него еле унесли ноги, выбежали из коридора и оттуда телепортировались. Ни про комнату, ни про дневник, им знать ни к чему, — распорядилась Кая.

— Согласен. Ты же все-таки нас вытащила, тебе и решать, — ответил Никон.

Они поднялись и пошли на север. Кая сверилась со своим компьютером, который был у неё на руке, и который не работал в подземных коридорах времени. Никон придерживал её за талию, что бы она ненароком не споткнулась.

— Кая, а почему ты не запрещаешь Марине встречаться с Данте? — спросил Никон, пока они шли.

— Потому что это бесполезно, и даже вредно, — ответила она.

— Но Данте ведь тот ещё, как бы мягче выразиться, любитель разбивать женские сердца. Ты знаешь это лучше меня. Я не хочу, что бы он бросил Марину, предварительно использовав её, — возмутился Никон.

— Ты не знаешь некоторых деталей, Никон, — ответила Кая.

— Каких же?

— Я запретила Данте заигрывать с Мариной и вообще делать её очередной своей игрушкой. Но Данте меня не послушает, — ответила она.

— И что ты предпримешь? — удивился Никон, не понимая, к чему она клонит.

— Я ничего. В день, когда он все же решиться меня ослушаться, станет для него самым настоящим наказанием. И он сам это скоро поймет, — ответила она с наигранной злобной усмешкой.

— Откуда такая уверенность? — не понял Никон.

— Я иногда вижу то, что людям не дано видеть, — просто ответила она.

— Я если подробнее?

— Увидишь, — загадочно ответила Кая.

Он посмотрел на неё.

— Кая, — позвал он.

— Что, Никон?

— Помнишь, тот поцелуй?

— Такое невозможно забыть, — ответила Кая.

Она дрожала. Сказывалось пребывание в коридорах времени. Никон, недолго думая, поднял её на руки.

— Второй раз за ночь, — заметила она.

— И ты не сопротивляешься, — заметил он.

— Я слишком устала, — ответила она, облокачиваясь к нему на плечо.

— Отдыхай. Я найду дорогу до лагеря.

— Спасибо, — тихо прошептала она.

Никон не ответил, а направился к лагерю. И пока он шёл, неся её на руках, он все чётче осознавал, что сделает всё, лишь бы быть с этой женщиной, пока есть возможность. Прошлое не вернешь, как бы того не хотелось. Будущее уже определено. А в настоящем ещё есть время, что бы что-то изменить к лучшему, пусть не надолго, всего на полтора года, но изменить.

Вечером, когда было уже далеко за полночь, она сидела в палатке и смотрела новости. В них говорилось, что Межгалактический Фестиваль решением правительства галактики Медион, где должно проходить это престижнейший конкурс, решила проводить его не где-нибудь, а на самой тайной и защищенной планете этой галактике — Медитане. Марину эта новость поразила, и ей очень захотелось там побывать.

Зашел Данте. Он отсутствовал несколько часов. В основном был на раскопках с этой комиссией и что-то уточнял у ученых.

— Данте, представь, Фестиваль будут проводить на Медитане! — сообщила Марина.

— Я знаю, — ответил он. — Решение было принято около месяца назад.

— И ты молчал?! — воскликнула Марина. — Нет бы, по человечески, сказать, так нет же, молчит, как партизан.

— Да брось, — сказал он, снимая кофту. — В этом нет ничего такого секретного. К тому же я не думал, что ты интересуешься этим Фестивалем.

— Ты так говоришь, словно ты насмотрелся Фестивалей до конца жизни, — фыркнула Марина.

— Что почти так и есть, — не стал отрицать тот. — Я каждые пять лет бываю на каждом Фестивале.

— Везунчик, — обиженно сказала Марина.

— Не обижайся, — сказал Данте, ложась рядом. — В следующий раз обязательно сообщу что-нибудь такое интересное. А теперь давай спать.

— А ты дозвонился до Каи? — спросила Марина.

Данте отвел взгляд своих пронзительных карих глаз. Видно, ничего нового он не узнал.

— Нет. От них нет вестей.

— Плохо, — замолчала Марина.

Атмосфера стала сразу не пригодна для общения. Марина убрала телевизор в рюкзак, сняла кофту и легла в спальный мешок. Данте лежал неподвижно, а затем, придвинулся ближе и обнял Марину.

— Все будет в порядке, — прошептал он ей на ухо и нежно поцеловал в щечку, после чего прижал её к себе и закрыл глаза.

— Надеюсь, — сказала она.

Внезапно, послышался шум, и отверстие для прохода начало потихоньку открываться.

— Кто? — властным голосом спросил Данте.