Если таковой не будет, то человек будет обречен до самой смерти на страшные муки и все, кого он знает, тоже будут обречены.

Проклятие было наложено еще десять тысяч лет назад, самым могущественным магом, которого знает история всех десяти галактик — Иноксионом Артеди. Он по неизвестной причине наложил проклятие на всю семью правителя того времени и вот теперь Никон ждет своего часа, который придет через восемь лет. Странно, но одним из пунктов этого проклятия не позволяет никому кроме семьи Никона становиться во главе галактики. Если Никон умрет раньше времени, если у него к сорока годам не родится наследник или же его свергнут с торна, то проклятие будет наказывать всех, кто посмеет сделать что-либо из вышеперечисленного. Был один случай в истории, когда предка Никона свернули с трона. Тогда и показало проклятие всю свою устрашающую мощь, перед которой не устояла целая планета. Она была уничтожена изнутри. С тех пор никто не пытался повторить подобное. Хотя за эти десять тысяч лет и было столько проб и ошибок, что Никон уже и не знал, куда податься, потому что все было заранее известно.

Многие поколения пытались снять это проклятие, прибегая к самым изощренным средствам магии и технологий. Но никто за эти десять тысяч лет не смог даже на сотую долю приблизиться к снятию этого проклятия. Никон никогда не пытался идти против этого проклятия, потому что многовековой опыт подсказывал ему, что ничего не получится, как и его дед, и как его отец, которые оставили попытки бороться с тем, что победить невозможно.

Властитель посмотрел на электронные часы, висевшие над входом. Электронный циферблат, светящийся изумрудно-зеленым светом, показывал четыре чала утра. Властитель окинул дежурным взглядом кабинет. Здесь все было по-прежнему. Весь огромный кабинет пустовал. Окна, идущие полумесяцем, были закрыты специальными шума изоляционными экранами, которые к тому же закрывали и от внешнего воздействия. Из мебели здесь были пара диванов, недавно закупленных по инициативе его помощника, который был ярый сторонник моды и модернизаций. Стол из черного дерева, порода которого пропала в веках. На столе лежали различные виды отчетов правительства и компаний, а так же много чего другого. Кабинет был в черно-красных тонах.

Никон протер сонные глаза и вызвал себе чашку крепкого кофе. Он не собирался ложиться спать, так как знал, что все равно эта боль в груди не даст ему уснуть. Он всегда плохо спал, просыпаясь, за ночь по три-пять раз. И к тому же у него было много работы. Как бы ни облегчала ему работу система правления, показывающая отличные результаты на протяжении вот уже нескольких веков, но и без этого работы было завались. Отчеты правительства давали возможность вести политику не выходя из-за стола. Но Никон был не из лентяев. Как бы не была пуста и бессмысленна его жизнь, он делал все, что было в его силах, что бы облегчить жизнь остальным. Он посещал различные мероприятия в столице, ездил по всем системам галактики. Летал на различные Фестивали, Саммиты глав галактик, посещал другие галактики. Делал все, что бы его галактика процветала.

Чашка крепкого черного кофе появилась на его столе. От кофе исходил приятный аромат, а над ним витал пар. Никон одним глотком осушил половину бокала, даже не почувствовав температуры напитка. Этот сон заставил его вспомнить многое, в том числе и то, что он так тщательно хранил на задворках памяти от себя и для себя. Во сне он видел свой старый передатчик, которым он уже не пользовался пятьдесят лет. Передатчик, через который он общался со своей подругой и возлюбленной — Олимпией.

Олимпия…

Это имя он не вспоминал уже около двадцати лет. С ней его познакомил его единственный настоящий друг — Иван, которому Никон до сих пор был благодарен. К сожалению, он попал в аварию через неделю после того, как он познакомил Никона с ней. Погиб на месте при весьма странных обстоятельствах, даже не попав в больницу.

Никон вспомнил, как все происходило первый раз пятьдесят два года назад. Иван привел его на пустынный заброшенный пляж, небольшого озера в паре километров от ближайшего дома. Была ранняя весна. Никон не любил это время. Обычно тогда было темно, холодно и мокро. Никону было чуть больше девятнадцати лет. Тогда он старался быть как все, ни в чем себе не отказывать. Он был молодой, пылкий, без башенный парень в самом расцвете своих сил. Среди сверстников пользовался популярностью не потому, что он был Властителем, а за его неиссякаемый оптимизм, энергичность, волю и инициативность.

— Зачем ты меня сюда притащил? — спросил его Никон взбешенно. — Нормальные люди в это время отдыхают в теплых кроватях!

Он хоть и не чувствовал холода, как другие люди, но все же ему было не очень-то приятно тащиться невесть куда в такое утро после тяжелой недели забитой до отказа занудной политической деятельностью. Ему сейчас хотелось одного: хорошо выспаться, насколько это вообще возможно ему.

— А это для того, что бы познакомить тебя с той девушкой, — ответил Ваня, указав куда-то вперед.

Никон пригляделся. Так, на небольшом камне виднелся, темны силуэт.

— Да ты надо мной издеваешься! — воскликнул тот. — Только этого мне не хватало!

— Лучше иди и познакомься с ней, иначе тебе придется триста километров идти пешком до замка. Ты не простудишься, не замерзнешь, а по приходу накажешь меня, но зато я буду иметь большое удовольствие видеть, какой же ты злой будешь.

Никон был в ярости, но что ему ещё оставалось делать, как послушаться своего друга. Он хорошо его знал и прекрасно понимал, что Ваня старается для него. Но Никон тогда не понимал, для чего ему знакомиться с этой странной девушкой. Но все же он уважал друга и последовал его совету. Он быстро подошел к ней.

— Привет, — поздоровался он немного раздраженным голосом.

Хотя как не быть раздраженным в данной ситуации. Никон огляделся, но силуэта Вани ни где не увидел.

— Здравствуй, — ответила она без энтузиазма, в такт его раздражению.

Странно, но слова девушки вызвали в нем что-то совершенно незнакомое. Поэтому он моментально сменил стратегию и начал говорить более спокойным тоном.

— Почему ты здесь сидишь в ранний час в такой холод? — удивился Никон.

— А разве это запрещено? — ничуть не смутилась она.

За эти несколько фраз она даже не посмотрела в его сторону, что его сильно раздражало. Как она смеет не обращать на него, правителя галактики, своего малозначимого, но, тем не менее, внимания. Все её внимание было направленно книге, строки которой мягко светились в темноте и не давали сильного напряжения глазам. Правда, что там было написано Никон так и не смог разобрать.

— Да, нет, не запрещено.

— Ты за тем пришел, что бы задать мне этот глупый вопрос? — спросила она, и почему-то этот тон ему показался раздраженным.

— Нет, — ответил он машинально.

— Тогда оставь меня в покое, и скажи своему другу, что бы он по утрам сюда не приходил и не выслеживал меня, — внушительно сказала она, впервые посмотрев ему в глаза.

Уже стало заметно светлее, и Никон смог разглядеть её серые глаза, закрытые очками с толстыми линзами. Глаза при этом выглядели неестественно и отталкивающе. Никону даже хотелось отойти от неё подальше, но он преодолел это желание. Было же в её глазах ещё что-то завораживающее. Да и к тому же, впервые за всю его жизнь, он почувствовал это так сильно, как ни когда раньше. Ему тут же захотелось испытать эти странные отторгающие, но яркие ощущения. Странно, но он и не представлял, что ощущения вообще такие бывают.

— А разве он тебя выслеживает? — продолжил Никон, удивляясь про себя выходкам Ивана.

— На протяжении всей прошлой недели. И только не делай вид, будто ты об этом ни чего не знал.

— Но я, и, правда, ничего не знал! — возмутился Никон.

— Все вы так говорите, — холодно заметила она, и уткнулась дальше в книгу.

— Как мне тебе доказать, что я не знал? — резко вымолвил он.

Её слова вызывали в нем какие-то чувства, невиданные ранее. Поэтому, он решил не упускать своего шанса и пользовался им на всю катушку. К тому же что-то в ней ему понравилось. С ней ему было приятно говорить, даже с такой напряженной манерой.