— Но почему ТЫ не сказал мне об этом? — со зловещей вкрадчивостью осведомился старик.

Чарли взглянул на отца, словно ища поддержки, но не нашел его глаз. Энджело курил, внимательно разглядывая тлеющий кончик сигары.

Вот так, значит? Он вдруг понял, что отец не станет поддерживать его в разговоре. Здесь уже принято какое-то решение, и ответы Чарли не имеют ни малейшего значения. Пустая проформа. Эффект соблюдения необходимых приличий.

Горячая злость перекрыла Портено дыхание, ослепив его на мгновение, лишив способности нормально воспринимать происходящее. Она оказалась столь велика, что ему захотелось броситься на этих троих и начать душить, колотить головами об пол, пока не вышибет из дряхлых тел дух, последнюю крупицу жизни.

Чарли стоило немалых усилий взять себя в руки. Но когда он заговорил, голос его звучал спокойно и ровно.

— Я посчитал это лишним, потому что вы, крестный отец, знали обо всем гораздо раньше, чем я. Айрин рассказала мне все уже после разговора с вами.

— Но ведь я мог и не знать об этом? Она сказала тебе. С чего же ты взял, что мне все известно?

— Айрин объяснила, что вы послали ее за деньгами в Лос-Анджелес, и изложила вашу беседу в подробностях.

— Ну хорошо, — согласился Коррадо, взмахнув дряблой кистью. — Не будем об этом.

— Нам придется поговорить об этом, — возразил Чарли. — Я должен к вам обратиться от имени Айрин. Она хочет, чтобы ей вернули деньги.

— Какие деньги?

Теперь взгляды Эдуардо и Коррадо обратились к нему. Только отец по-прежнему с вялой обреченностью продолжал изучать сигару. Чарли чувствовал себя так, словно стоял перед судом присяжных, заранее решивших отправить его на электрический стул.

— Триста шестьдесят тысяч, которые привез я, и пятьсот сорок, которые отдала вам сама Айрин. Она готова забыть о двух миллионах страховки и о деньгах, которые ей должны были заплатить за мое убийство. Ей нужны только эти девятьсот тысяч долларов.

Эдуардо усмехнулся.

— Чарли, я, конечно, очень уважаю тебя, но твоя жена что-то загнула.

Это прозвучало почти весело, и Чарли вновь начала заполнять холодная, безумная, не поддающаяся контролю злость. Пока еще ему удавалось совладать с ней, но постепенно она могла одержать верх. Этого нельзя было допустить. Вообще, эмоции — плохой партнер в ведении переговоров. Так учил его отец, а Чарли уважал советы Энджело и старался следовать им. Как можно чаще.

Усилием воли ему вновь удалось сбить пенную шапку ярости, пытающуюся овладеть разумом.

— Попытайтесь поставить себя на ее место, — пожав плечами, посоветовал он. — Это ведь она, между прочим, придумала, как похитить Филаджи. Благодаря ЕЙ вы получили семьдесят миллионов на авуарах банка и двухмиллионную страховку. Кстати, она рисковала своей жизнью ради этих денег и имеет полное щраво получить процент. Но она хочет вернуть только СВОИ деньги.

— Во-первых, это деньги Прицци, — проскрипел дон. — Но дело даже не в этом. Я думаю, что ситуация значительно облегчается. Нам нужно поступить следующим образом. Полиция заявила, что не оставит нас в покое, пока мы не выдадим им человека, убившего жену полицейского. Ты сам понимаешь, Чарли, что тебя мы выдать не можем…

Чарли замер. Он даже не сразу осознал, О ЧЕМ говорит дон, но когда понял — содрогнулся, словно его окатили ледяной водой.

— Вы что, хотите выдать Айрин полиции?..

— Так решила семья, — спокойно сообщил Коррадо, глядя в глаза своему крестнику пронзительным взглядом острых птичьих глаз. В них застыла решимость и не было ни капли жалости. — Остальные нью-йоркские кланы также предъявили нам требование: убийца должен быть выдан, иначе — война. Мы потеряем все, что имеем. С каждой из этих семей в отдельности мы справились бы без труда, но вместе они уничтожат нас. С другой стороны, нас раздавит полиция. Как бы ни были сильны наши связи, мы не сможем противостоять государственному аппарату. Если не выполнить этого требования, мы все умрем. Семья будет уничтожена. Погибнут все, до единого человека. Ты не хуже нас понимаешь, если мафия и полиция начнут охоту сообща, не уцелеет никто.

— Крестный… — выдохнул Чарли.

Он был смят, раздавлен, уничтожен. Коррадо растоптал его своими словами. Распял на кресте жуткой истины. Приколотил пятидюймовыми гвоздями аргументов. Табачный дым обвился вокруг горла Чарли голубоватосерой удавкой, сбив дыхание. До него вдруг с пугающей ясностью дошло, что тривиальное похищение обернулось для них с Айрин настоящей катастрофой, которую уже нельзя остановить. Она надвигается с неумолимой бездушной силой. Огромная, перемалывающая все живое, попадающееся на ее пути. Это не просто единичный случай. Это — вся жизнь. Он завяз в ней, как в болоте. Зловонном и мерзком.

— Чарли, Чарли, — вздохнул дон. — Тебе надо было жениться на женщине из нашего круга…

И что тогда?! — захотелось заорать ему. — Что бы вы сделали? Спасли ее, защитили? Ну так сделайте это, мать вашу! Сделайте! Вы же то и дело кричите о чести! Айрин пошла на это ради ваших ублюдочных денег! Защитите же ее!

… — Или если бы твоя жена жила другой жизнью. Но ты ведь знаешь, чем она занимается. Я понимаю твое положение, Чарли. Сложилась, действительно, ужасная ситуация. Айрин нужно выдать полиции. Или убить. Одно из двух. Но приблизиться к ней можешь только ты…

— Я? Я должен убить Айрин?

Если бы в этот момент небо обрушилось на землю, Чарли не испытал бы и десятой доли того ужаса, который почувствовал, услышав эти слова.

Убить Айрин? Дон хочет, чтобы он это сделал? Господи, это не сон, не кошмар, не горячечный бред? Что происходит? Что случилось с миром, если в нем стали возможны такие вещи? Боже, почему ты допускаешь подобное? Нет, этого не может быть! Он, наверное, спит. Сейчас, сейчас. Нужно только напрячься, и все пройдет, он проснется. Через секунду этот кошмар закончится.

… Чарли крепко зажмурился, но ничего не изменилось. Все осталось на своих местах.

— Пойми, Чарли, мне не легче, чем тебе, — продолжал мягко бормотать Коррадо. — У меня вчера убили сына. Неужели ты думаешь, я бессердечен и не понимаю, какова боль утраты? Но подумай сам. Если Айрин попадет в руки полиции, будет суд, и в лучшем случае ее ждет пожизненное заключение. Она состарится и умрет в тюрьме. Но гораздо вероятнее — электрический стул. Затем заговорит Филаджи и придется убивать еще и его. Ты этого хочешь?

— Я не понимаю, КАК вы собираетесь убийством Айрин удовлетворить полицию?

Коррадо кивнул, оценивая вопрос.

— На самом деле все просто. Копы найдут тело, а анонимный абонент по телефону сообщит, что она и есть убийца этой женщины. Филаджи опознает труп. Все получат то, что ищут. Полиция оставит нас в покое, и мы сможем вернуться к своим обычным делам. Все наладится.

— Крестный, но она — моя жена! Я не могу ее убить! Я…

— Чарли! — перебил его дон. — Ты поклялся на крови! Наша с тобой кровь смешалась, ты помнишь? Твои слова: _ «Я буду защищать честь семьи»._ Она превыше всего в этом мире! Сейчас я прошу тебя выполнить свое святое обязательство!

— Айрин — моя семья! Она — моя жена! Я не могу убить ее, крестный!

Энджело дернулся. Он наконец оторвался от своей сигары.

— Ты знаком с ней меньше месяца! Она, конечно, твоя жена, никто не спорит. Но твоя семья — мы! Семья и жизнь!

— Чарли, — поддержал Портено-отца Коррадо. — Ты отказываешься выполнять свою торжественную кровную клятву. Но это не все. Ты отрекаешься от семьи. Мы прикрыли глаза на ее поступок в Лас-Вегасе, понимая, что для тебя перенести наказание Айрин было бы тяжело. Но сейчас речь идет о чести семьи. Запятнанную честь нужно восстанавливать. Или умереть. Все кланы Нью-Йорка ждут наших действий. Мы потеряли лицо в их глазах и должны вновь обрести его. Достигнуть этого можно лишь одним путем — убив Айрин. В противном случае, семья погибнет.