Глава 22

На следующую ночь я стояла у южных ворот лагеря с тяжелым сердцем и трепещущим гулом в животе. Жители и солдаты собрались со свечами в руках и надеждой в глазах. Они не знали подробностей моего отъезда, но доверяли моей мотивации. Как дочь Ив, я никогда не откажусь от своих обязательств перед человечеством.

— Передай Ши мою любовь, — я обняла Эдди за плечи.

— Я так и сделаю, — его голос был хриплым, когда он коснулся губами моего лба и отступил назад. — Увидимся через полгода, Рыжая.

За воротами, вне пределов слышимости, Салем сидел на черной кобыле аппалузе, окруженный седельными сумками с едой, стрелами и запасами для выживания. Он также захватил концентрированную смесь семян льна, свекольного жмыха и зерна для лошади.

Мне не хотелось лишать отцов еще одной лошади, но я проиграла этот спор. Если мы будем придерживаться дорог и троп, нам с Салемом потребуется три месяца, чтобы добраться до Альберты. Верхом мы могли бы проделать весь путь в два раза быстрее.

Шесть недель езды до Альберты. Трехмесячное пребывание с Салемом. Один месяц езды до плотины Гувера. По пути, может быть, я найду машину, модифицированную для газификации. Двигатель, переделанный в древесный газификатор, брал сухую древесину, сено или уголь и превращал их в топливо. Такой транспорт резко сократит наше время в пути.

Трехмесячный лимит был деталью, о которой я не сказала Салему. Трусость с моей стороны, но я надеялась, что это даст нам достаточно времени, чтобы выяснить нашу связь. Я также планировала использовать предстоящие месяцы, чтобы убедить его вернуться домой вместе со мной.

Салем нарисовал карту для моих отцов, указав местоположение его дома и маршрут, по которому мы туда доберемся. Он также пообещал послать гонца к плотине Гувера, как только мы устроимся, чтобы сообщить им, что мы благополучно прибыли. Посыльный будет совершать походы с письмами туда-сюда, поддерживая связь, пока я не вернусь домой.

Я одарила Эдди прощальной улыбкой и направилась к отцам.

— Шесть месяцев, — сказала я Джесси, обнимая его изо всех сил. — Если вы найдете этот особняк, следите за тенями в передней комнате и, пожалуйста, будьте осторожны.

— Возьми с собой солдата, — прошептал он мне на ухо.

— Оставь это, папа.

Мы говорили об этом вчера вечером. Это была последняя отчаянная попытка Джесси хоть как-то повлиять на мое решение. Но Салем обещал, что мне не понадобится вооруженная охрана. Если я люблю его, то должна доверять ему.

— Останься в живых, — Джесси отступил назад, и его медные глаза были суровы и непреклонны.

— Я тоже тебя люблю, — тихо сказала я.

Мичио был следующим, и его объятия были такими же крепкими.

— Когда будешь писать нам, расскажи мне о его отношениях с гибридами.

— Так и сделаю, — я нервничала из-за того, как Салем будет держать стаю гибридов подальше от меня, но мне также было дико любопытно узнать.

— Найди истину, — Мичио поцеловал меня в лоб, потом в нос и отпустил.

— Я тоже тебя люблю, — я склонила голову.

Последнее объятие смяло мне ребра.

— Не могу дышать, — выдавила я.

Рорк слегка ослабил объятия, его акцент стал резче.

— Я не буду дышать, пока не увижу тебя снова.

— Перестань. Это ничем не отличается от моих миссий Сопротивления, — горло сжалось, я откинулась назад и положила руки на его грязные щеки. — Скажи это, па. Произнеси эти слова.

Эта мантра принадлежала моей матери, и мы повторяли ее каждый раз, когда я уходила.

Он закрыл глаза и притянул меня к себе, чтобы еще раз обнять.

— Не оглядывайся назад.

— Я тоже тебя люблю.

Сев на лошадь и обхватив ногами бедра Салема, я мысленно повторяла: «Останься в живых. Найди Истину». Я не оглядывалась назад, несмотря на жесткие взгляды, обжигающие мои лопатки.

Когда Салем направил нас прочь от лагеря по замерзшей темной местности, я прижалась щекой к его сильному позвоночнику. Кожа и шерсть укрывали его тело до самого подбородка, но мое ухо было так близко к его торсу, что я могла бы услышать его вены, если бы они светились.

Я вцепилась в столп его тела, покачиваясь вместе с лошадью. Наша связь гудела между нами, как электрический разряд. Она горела во мне жарко и ярко, искрилась по невидимому проводу и с шипением уходила в стену его спины, растворяясь в небытии.

Шесть месяцев. У меня было время открыть ему сердце, поговорить с ним об этом, разгадать тайну его вен и моих клыков. Но мне было страшно. Я боялась, что потерплю неудачу. Боялась, что я слишком быстро и слишком глубоко ему доверилась. Я никогда не уезжала так далеко без Эдди и моих солдат. Я никогда не путешествовала одна.

Но моя мать делала это. Я сжала медальон на шее. Она пересекла Атлантику в грузовом контейнере. Карабкалась по вулкану в Исландии. Вытерпела поездку в клетке в кузове грузовика через заснеженные Скалистые горы. Я бы не вынесла, не смогла бы сделать все это сама.

— Ты храбрее меня, мама, — прошептала я.

Мужчина, который держал мое сердце, неодобрительно хмыкнул.

— Ты храбрее, чем думаешь, Доун.