— С кем? — проревел Колон.

Пабло уже оказался у двери, но тут понял, что едва ли Колон набросится на него с кулаками. И на его губах заиграла улыбка.

— Я же сказал, с Беатрис Энрикес. Видно, вы меня сразу не поняли. Она — моя сестра.

Колон побледнел, дыхание его участилось.

— Где Беатрис? — сам того не ведая, он разом поставил себя в положейие защищающегося.

А Пабло быстренько сообразил, что к чему, и покачал головой.

— Этого я вам не скажу.

— Почему же? Как еще могу я возместить нанесенный ей урон? — В голосе адмирала появились просительные нотки.— Да, я знаю, что был не прав. Знаю! И из-за этого на мою долю выпало немало страданий, хотя я их и заслужил. Но теперь, хвала Деве Марии, вы пришли ко мне, чтобы положить этому конец. Ну, где она? Говорите?

Пабло лишь молча смотрел на него. Он-то ожидал совсем другого хода событий. Где-то в его расчеты вкралась ошибка. И не оставалось ничего иного, как тянуть время, чтобы успеть разобраться, что к чему.

— Почему я должен сказать вам, где она?

— Почему? Разумеется, чтобы я незамедлительно поехал к ней.

— А с чего вы взяли, что она захочет вас принять? Колон побледнел еще больше.

— Неужели вы думаете, что она не простит меня?

— А вас это удивляет?

Колон не ответил. Постоял, глубоко задумавшись. Походил по комнате под пристальным взглядом Пабло. Остановился перед ним. Вскинул голову. Лицо его возбужденно горело, но голос остался ровным и спокойным.

— Я должен рискнуть. Должен поехать к ней. Увидеть ее и объясниться. В конце концов, речь идет о ее счастье, так же, как и о моем. Где она? Говорите.

— Я не могу нарушить данное ей слово, — бессовестно лгал Пабло.

— Она вас простит. Говорите. Не заставляйте меня ждать, — голос его дрожал от нетерпения.

Пабло по-прежнему пребывал в замешательстве, поскольку Колон разом лишил его всех казавшихся ему вескими аргументов. Каким образом, недоумевал он, Колон узнал, что Беатрис — не предательница. И почему Беатрис вела себя так, словно нанесла Колону непоправимый урон и сама не рассчитывает на прощение? Не зная, как вести себя дальше, Пабло мог лишь уклоняться от прямого ответа и смотреть, что из этого выйдет.

— Вы, похоже, плохо ее знаете, если думаете, что она меня простит.

Колон же буравил его взглядом, причем в глазах его появилось новое выражение, почему-то сразу встревожившее Пабло.

— А зачем же вы явились сюда? Вы говорили о сатисфакции, возмещении ущерба, не так ли? Что за возмещение вы имели в виду?

Под взглядом серых холодных глаз Пабло переминался с ноги на ногу, медля с ответом.

— А как обычно возмещают ущерб обманутой и брошенной женщине?

— Не знаю. Мне такого делать не доводилось.

Пабло насупился. Ему никак не удавалось взять вверх. Он пожал плечами.

— По-моему, все просто. Если у нее нет средств к существованию... — Он не договорил, отведя глаза.

— А! Деньги. Вот зачем вы пришли?

— Именно за этим.

— Понимаю. Понимаю...— от его тона по спине Пабло пробежал холодок. — И вы смеете утверждать, что вас послала Беатрис?

Колон резко поднял руку. Чтобы избежать удара, Пабло не только отшатнулся, но и ответил:

— Разумеется, нет.

— Ага!

— Беатрис скорее умрет, чем прикоснется хоть к одному вашему мараведи, — быстро добавил Пабло.— Но это не означает, что вы не должны позаботиться о ее благополучии — Тут ему показалось, что он нащупал правильный путь, — Я — ее брат и должен приложить все силы, чтобы она ни в чем не нуждалась.

— Вы совершенно правы. И в этом меня не надо принуждать. Все мое состояние принадлежит ей. Но услышит она об этом от меня. Так что скажите мне, где ее найти.

— Ни за что. Она не хочет вас видеть и не примет от вас и ломаного гроша.

— Значит, милостыню она будет получать от вас. Понятно. Но можно ли вам доверять?

— У вас нет иного выхода.

— Я еще могу указать вам на дверь.

— И позволите, чтобы я ославил великого дона Кристобаля Колона? Подал королеве петицию с просьбой наказать соблазнителя моей сестры? Вы этого хотите?

И вот тут, когда Пабло уже поверил, что победа у него в кармане, Колон громко рассмеялся.

— Жалкая тварь. Кажется, я начинаю вспоминать, кто ты такой. Уж не ради ли того, чтобы спасти тебя от венецианских галер, решилась она на предательство, которое разлучило нас?

Пабло этот вопрос ой как не понравился. Что еще мог знать о нем адмирал? Он проклял болтливость Беатрис.

— Ну и что? — Пабло попер напролом. — Она повиновалась сестринскому инстинкту.

— Или поддалась уговорам братца. Но ты, я вижу, удрал с галер, чтобы взяться за старое.

— С венецианских галер, — парировал Пабло. — А на Испанию законы Венеции не распространяются. И довольно обо мне. Что вы готовы сделать для моей сестры?

— Все, что угодно, как только ты скажешь, где ее найти.

— Мы ходим кругами. Этого вы от меня не узнаете.

— Дружочек, ты поступаешь не по-братски. Сам же говорил, что заботишься о благополучии сестры. Я могу осчастливить ее и сам стать счастливым. Ну же. Где она?

— Вы заставляете меня повторяться. Я ничего вам не скажу.

— Даже если я заплачу?

Пабло мигнул, не веря своим ушам. А затем гулко забилось его сердце. Он загнал-таки жертву в угол. Великий Колон в полной его власти. Пабло подергал бородку, выдерживая паузу.

— Вы меня искушаете. Но... Ладно, если есть на то ваше желание. Тысяча золотых флоринов для вас сущий пустяк. И будьте уверены, вы найдете Беатрис там, где я ее оставил. Она в монастыре. Пусть я умру, если лгу. Тысячу золотых флоринов, и я скажу вам, где ее найти.

— Скромные у тебя запросы. Я хотел дать куда более высокую цену.

— Да? — глаза Пабло зажглись алчностью. Он поклонился. — Я полностью полагаюсь на вас.

— Мудрое решение. Ибо цена, которую я намерен дать за то, что ты сообщил мне ее местонахождение, — твоя жизнь.

— Моя жизнь?!

Колон усмехнулся. Потом лицо его посуровело.

— Видишь ли, о тебе мне кое-что известно. К примеру, почему ты уехал в Италию, захватив с собой сестру, как жил там на ее заработки. Ты удрал из Кордовы, потому что убил человека. Я не знаю его имени. Но это и неважно. Имя это наверняка помнит мой добрый друг, дон Ксавьер Пастор, коррехидор Кордовы. Он, разумеется, поблагодарит меня, если я отправлю тебя к нему, и именно так я и поступлю, если ты не скажешь, где найти Беатрис. Так что выбирай сам, мой бесстыжий приятель.

От обретенной было уверенности у Араны не осталось и следа. Глаза его выкатились из орбит. Задрожали губы. Долго еще он не мог произнести ни слова, а затем разразился потоком ругательств. Ярость и страх боролись в нем, но злился он не столько на Колона, сколько на Беатрис, которая выдала его с потрохами.

— Хватит! — Колону надоело выслушивать вопли Пабло.— Мы и так потеряли много времени. Выбирай.

— Проклятье! Пусть я умру, но это несправедливо. Вы не оставляете мне никакого выбора.

— Наоборот. Я даю тебе то, что ты никоим образом не заслужил. У коррехидора есть средства развязывать людям язык, даже самым отважным храбрецам. Ты же, похоже, если чем и отличаешься, то только не храбростью. Поэтому отвечай на мой вопрос. А чтобы ты не думал, что со мной можно затеять новую игру, я хочу сразу сказать тебе, что до моего возвращения ты посидишь за решеткой. И я передам тебя коррехидору, если ты сейчас солжешь мне. Считай, что ты предупрежден.

— А где гарантии, что вы не обманете меня, если я скажу, где Беатрис?

— Никаких гарантий ты не получишь. Придется тебе поверить мне на слово. Но я бы не стал тратить на тебя столько времени, если б не собирался отпустить на свободу после того, как найду Беатрис. Я бы мог сразу отправить тебя в Кордову, и на дыбе ты все рассказал бы сам.

Тут уж Пабло окончательно понял, что проиграл.