Молоко, сыр, яйца. Во, кусок варёной колбасы, сойдёт пока.

   - Жуй, давай. А я пока, если ты не против, осмотрюсь тут, - жадно чавкающая псинка явно не против.

   - Мдэ, - одна комната, две кровати, письменный стол, старый шкаф. Как он ещё не развалился бедный? Разрисованные фломастером обои. Ох, ругалась мамка наверно.

   Скромно все очень.

   Из заслуживающего внимания только новенький ноут и шкатулка с женскими побрякушками.

   Хм, неужели нет запаса на чёрный день?

   Что-то не верится, что юристы-стахановцы в банке за харчи работают. Не стыкуется что-то.

   Запас нашёлся минут через десять, и серьёзный по местным меркам запас, почти три тысячи американских рублей. На квартиру копила, не иначе.

   Засиделся я что-то тут, пора и честь знать.

   На ход ноги выгребаю в пакет все продукты из холодильника. Чтоб не воняло. Часть выкину по дороге, часть скормлю псине. Вилку электропитания из розетки, нечего свет зря жечь.

   Ноут, шкатулку, детские шмотки сгребаю в найденную под кроватью сумку "мечта оккупанта".

   - Не рычи, не забуду, - складываю туда же собачьи миски, и подстилку её прихватить надо бы.

   - Ко мне. Стоять. Спокойно, девочка, спокойно, - опять цепляю собаку на поводок. - Рядо-о-ом, - псина послушно прижимается к левому бедру.

   Хм, да ты дрессированная, похоже.

   Заперев двери в квартиру, спускаюсь к машине. Собака, как привязанная, семенит слева у ноги. Точно дрессированная.

   Закидываю сумки на заднее сиденье. Собака уверенно заскакивает в открытую дверь и взгромождается на сиденье - автомобилистка значит.

   Снимаю дорогие перчатки из очень тонкой кожи. Ага, я предусмотрительный. Заношенные до дыр кроссовки выкину по приезду. Собаку вот только не выкинешь, улика блин.

   - Улика, какое у тебя погонялово по жизни?

   Лохматая улика риторически молчит.

   - Молчишь. Ну, раз молчишь, будем называть тебя - "Эйтыкактебятам".

   - Хххрррр.., - не соглашается со мной псина.

   - Не нравится? Предлагай варианты.

   Вместо вариантов собака тыкается мордой в мою руку.

   - Опять молчишь? - жаль, документов на тебя не нашёл никаких. Придётся и этот головняк разруливать со временем.

   Хотя, зачем откладывать. Прямо сейчас и попробуем твое погонялово пробить. Слишком уж хорошо ты выдрессирована. Толковых кинологов у нас на деревне всего два. И один из них моя бывшая соседка.

   На светофоре срисовываю из записной книжки Ленкин номер.

   - Алло, - отвечает из трубки хриплый мужской голос.

   А вот ты, урод, мне совсем не нужен, нелюбим мы друг друга еще со школы.

   - Ленку позови, у меня вопрос срочный по собакам.

   - Дэн, привет. Ты как? Соболезную, держись давай. Помочь чем?

   - Ага, помочь. Лен, у тебя кавказы были последние два-три месяца? - вгоняю Ленку в ступор.

   - Нее.... Только Муха, но её не было последние два занятия, - вот и пойми женщин.

   - Так нее...? Или только Муха. Что за Муха? - псинка напрягается, вот значит, какой у тебя оперативный псевдоним.

   - Мухтарка, очень умная и спокойная девочка. Хозяйка у неё с сильным прибабахом правда, - осекается на полуслове Ленка. - Про собаку не было ничего в новостях, как она? - кто про что, а Ленка про собак.

   - Муха, голос!

   В замкнутом пространстве машины собачий рык давит на уши не хуже выстрела. Мощный голосище, однако.

   - Лен, не говори никому о моем звонке. Я сам заеду, как все устаканится, - сбрасываю вызов.

   В день "Великой Октябрьской Социалистической Революции", ой прошу пардону, день "Согласия и Примирения", у нас в стране не работает ни одно учреждение. Даже дежурного врача в детской больнице не обнаружилось. То есть он где-то есть, но где конкретно, дежурная медсестра не знает.

   - Ушёл на обход, будет через час, - не молодая уже медсестра честно смотрит мне в глаза.

   Делаю вид, что поверил.

   - Завтра приходите.

   Ага, счаз. Есть у меня на вас метод. Бабло неизбежно побеждает зло, вот и тут победило. Пусть и не сразу.

   - Что, халат и бахилы накинуть? Не вопрос, - мне не до мелочей сейчас. - Марлевую повязку надеть? О?кей, - вполне разумно с моим-то личиком. Ни к чему малолетних пациентов пугать.

   По длинным мрачноватым коридорам медсестра проводит меня почти в самый конец отделения. Маленькая палата с парой металлических кроватей, капельница, окрашенные масляной краской стены, подобие штор на окнах - больничка во всей красе. Хотя о чем я, по местным меркам это почти VIP уровень.

   Кроватей в палате две, взрослая и детская. Сына спит на взрослой кровати. Девчонка из "Опеля" посапывает на детской. Руки девочки на одеяле, правая в гипсе, в левую поставлена капельница. Мордочки обоих детей вполне достойны кисти Манэ всосавшего литруху абсента.

   - Как они? - интересуюсь у медсестры.

   - По руке у каждого сломано. Сотрясения и синяки, - медсестра поправляет одеяло. - Закрытые переломы, недельки на три-четыре в гипсе, - поясняет сестра.

   Мне это ни о чем не говорит. Меня били, резали, мелкой дробью прилетало разок, но вот переломов не было.

   - Им снотворное дали. В их состоянии нужно больше спать и меньше двигаться. Так что продукты Вы зря принесли, нельзя им пока.

   - Себе оставьте к празднику, - протягиваю медсестре сетку.

   - Нет, ну что Вы. Не положено, - ломается ещё коза.

   - Берите, берите, я такое не ем.

   - Ну, если так, - медсестра забирает пакет. У тебя тоже есть дети, порадуй их. С вашей зарплатой не разгуляешься особо, да и платят зарплату в наше непростое время далеко не сразу.

   Может, по доброте душевной лишний раз заглянешь к моим.

   Выходим в коридор.

   - А разве мальчиков и девочек можно в одну палату класть?

   - Нет вообще-то, но тут главврач распорядилась. Как раз платная палата освободилась.

   Какой поворот, ещё за палату хотят денег снять. Хотя о чем это я, что отдельная палата оказалась свободна - это из разряда чудес.

   Многовато что-то чудес.

   - Их же с милицией привезли, поэтому видимо. Если новых распоряжений не будет, после праздников переведем в общую палату.

   - А забрать их когда можно? - о том, что девочка не мой ребёнок вопрос даже не поднимается, странно все это.

   - Послезавтра у зав. отделением узнаете. Если все нормально, то быстро выпишут. С местами в больнице плохо, а после праздников даже в коридорах мест не останется. И с лекарствами плохо. И вообще.

   Медицина, похоже, деградирует стремительнее органов.

   Два простых гроба скользнули во чрево земли. Мокнувшая под холодным осенним дождем маленькая группка людей окружила пару свежих могил.

   - Земля пухом, - три горсти земли сверху, треть пластикового стаканчика водки обжигает пищевод.

   - Пей, пей, молодой, не пьянства ради. Тут случай особый, - бригадир похоронной команды муниципальной похоронной конторы, не морщась, проглатывает содержимое стаканчика. - Я вообще-то на похоронах не пью никогда. Даже по грамульке ни-ни,- очень похоже на правду, редкое сочетание для такого места. - Предлагают за упокой постоянно, а если хоть по глотку соглашаться, сопьёшься в миг, - пожилой, крепкий мужик с мозолистыми руками тяжело вздыхает. - Но тут случай особый, сколько лет работаю, а на похоронах "не забранных из морга" впервой наливают. - Пошли, молодой. Нам еще четыре неопознанных хоронить сегодня.

   Девушка из "Опеля", несмотря на наличие документов, по части похорон проходила вместе с неопознанными телами, бомжами в основном. Судмедэксперты заключение выдали оперативно. Но вот хоронить очередную партию не забранных из морга тел, должны были только через несколько дней. Что меня решительным образом не устраивало.