Выводы Ивана представляли для Александра большой интерес. Например, Иван пришел к неожиданному выводу, что наличие цензуры в Советском кино побудило творческих личностей искать пути ее обхода, что, в свою очередь, способствовало появлению настоящих шедевров.

 Зачастую, содержание сюжета являлось многослойным, рассчитанным на осмысление картины разными слоями общества в зависимости от уровня образования и интеллекта. Так появлялись и занимали свое почетное место в классике шедевры Советского кино, не потерявшие свою ценность и значимость даже спустя десятки лет и смену официальной политики государства. И очень важно, что Советские фильмы воспринимались «на ура» всеми слоями общества, от изысканно-избалованных образованием, до вполне обычных и не выдающихся.

А вот вседозволенность, наступившая после начала так называемой перестройки, привела  к полному упадку этого вида искусства. «Перестроечные» фильмы несли в себе такое количество негатива и бездарности, что нормальный человек получал настоящую психологическую травму при их просмотре. Стремление этих, с позволения сказать деятелей кино, очернить свою историю, перевести понимание смысла жизни в области ниже пояса и обожествление потребительского отношения к жизни, просто поражало. Как и когда они смогли сформироваться, уже не являлось для них большой загадкой после рассказа Ивана об опытах ученых Граберов.

Кино периода «стабилизации» с начала 2000 года, каких либо глобальных изменений не претерпело и продолжало культивировать все те же ценности 90-х, только уже не в такой оголтелой форме. В это же время кино начали делить на кино для «пиплов», и новых хозяев земли Русской. Для первых предназначались сексуально-бандитские мотивы, а для вторых - страдания типа как потратить миллиард в этой гребаной и не обустроенной стране.

В результате этого, до окончания эры человечества, киноискусство в России так и не возродилось в полном объеме.Справедливости ради Иван признавал, что отдельные успехи, конечно же, имели место, но существенного влияния на состояние дел не оказали и напоминали больше эксперименты в этой области времен, когда кино как искусство только зарождалось.

Поляков особо отмечал роль Российской интеллигенции, особенно проявившей свои «таланты» по очернению собственной истории в «постперестроечное» время. И это проявилось как то разом, как по команде, едва  государственные мужи дали отмашку для начала этого «творческого» процесса. И эти достижения, надо признать, за короткое время достигли заоблачных высот. Так как Русские очерняли свою историю и свой народ, никто больше не смог с ними сравнится.

Американцы, безжалостно истребившие народ целого континента, особой вины по этому поводу не испытывали. Святая инквизиция, погубившая больше людей, чем все Русские «тираны» за все время существования Руси, так же не испытывала терзаний совести и не стыдилась содеянного перед потомками. Правда, Святая Католическая церковь в начале двухтысячных очень скромно и тихо высказала, нечто, что средства массовой информации громко назвали раскаянием.

Немцы, явившиеся причиной двух Мировых войн, унесших огромное количество жизней, к своим тиранам относились спокойно, хотя и признавали, что те «немного перегнули палку».

Англия и Франция, в свое время крупнейшие колониальные державы, так «цивилизовано и демократично» подавляли освободительные движения в колониях, что лишь сухая констатация фактов этого у любого нормального человека вызывала безумный   ужас, вообще отказывались признавать сами факты таких злодеяний. Все это можно продолжать до бесконечности.

Поляков предположил, что все это явилось причиной желания пришедших к власти в России новых капиталистов уничтожить все хорошие воспоминания о Советской власти и внушить народу, что ничего страшнее этой власти в мире не было и не будет.

А это можно сделать одним «простым» способом- заставить народ содрогнуться от мысли какие злодеи им правили раньше, и какие замечательные правят сейчас. И здесь все методы оказались хороши. И «деятели искусств», достигшие в этом лучшего результата, поощрялись обильно в виде заоблачных гонораров и  дождя правительственных наград.

Особо такое проявлялось в предвыборные периоды, когда даже одурманенные гипнотическим облучением Граберов граждане, начинали подсознательно понимать, что происходит что-то не то. Эти слабые проблески сознания подавлялись лавиной лжи и другой мерзости о «кровавых тиранах-большевиках», боровшихся с белым (и пушистым) движением, возглавляемым исключительно великими, порядочными и гуманными личностями. Тут можно и Ленина записать в геи, а Сталина  в партию дракулы.

Современные, имеется в виду после начала перестройки, фильмы про Великую отечественную войну вызывали у Полякова такое количество негатива, что обсуждать с ним эту тему оказалось просто не безопасно. Главный смысл оценки этого сводился  к простой фразе- всех этих п…ов необходимо просто расстрелять за столь цинично-мерзкое и не правдоподобное унижение своего народа.

Очень небольшую часть фильмов про войну Иван оценивал нейтрально, но таких оказалось не много.

Фильмы по войну Советского периода Поляков оценивал более положительно, но вместе с тем, считал, что и там много такого, что зрителю не надо бы знать. Особо резко он отзывался о фильме «Иди и смотри», говоря о том, что такой фильм мог снять исключительно безответственный человек абсолютно не заботящийся о тех, кто будет смотреть это. Все-таки, по его мнению, всю правду о войне выплескивать на людей не стоит. Война- слишком страшное и мерзкое занятие человечества, и не стоит его так откровенно популяризировать.

Свое отношение к импортным фильмам Иван пока не высказывал, но иногда по совету друзей смотрел.

В отличие от своих друзей Смирнов не открыл в себе никаких талантов, связанных с искусством, и продолжал заниматься исключительно приземленными делами, например, изучать вопросы, связанные с ремонтом и эксплуатацией автомобилей.

15 ноября Александр проснулся рано от странного чувства и выглянул в окно. Землю покрыл первый снег. Он с радостью выбежал на улицу. Довольно сильный мороз подтвердил опасения о том, что зима предстоит долгая и морозная.

В этот вечер они устроили праздничный ужин и проболтали до утра. Поляков опять удивил их тем, что дал собственную оценку реформы прокуратуры 2007 года, сообщив, что согласен со Смирновым относительно того, что такое  сделали из желания «приземлить» правоохранительные органы и не позволять им заниматься делами «верхов». В ходе такой «реформы»  появилась возможность стравливать между собой прокуроров и следователей, и как последствие, в нужный момент отвлекать их от дел высших структур. А это самый проверенный способ управлять- разделяй и властвуй. Все, о чем говорил Смирнов ранее, вполне правильно, но без его, Ивана, логического умозаключения, такое не являлось бы полным описанием произошедшего.

Как пример, Поляков привел строение силовых органов в Фашистской германии, где Гитлер периодически стравливал полицию, разведку и контрразведку, а их смогли победить органы НКВД, действовавшие на период войны единым фронтом, и не имевшие столь долгой и славной истории.

Личность Сталина вызывала у Полякова неоднозначное отношение. Ознакомившись с большим количеством литературы по этим вопросам, Иван соглашался с мнением о том, что Иосиф Виссарионович  в некоторых моментах истории «перегибал палку», однако, категорически не соглашался  с признанием Сталина как самого большого злодея всех времен и народов.

В  частности, приводя примеры сосуществования народа после окончания гражданской войны, он категорически не соглашался с тем, что именно Сталин затеял уничтожение жителей страны, тем более, из кровожадных и низменных инстинктов. По мнению Полякова, «официальное» окончание гражданской войны, еще не означало, что все ее участники сразу полюбят друг друга и простят все, что совершили на войне.

Фактически, гражданская война продолжалась еще долго, и начало войны с Германией, ее только усилило. Мало того, эта война продолжалась вплоть до катастрофы и прекратилась только тогда, когда всех оппонентов переработали для использования инопланетянами в пищу.