Взлет с планеты для стыковки с кораблями - локомотивами произошел уже привычно. Каждый корабль вмещал в себя 1000 человек, 100 рядов по 10 человек в каждом. Кресла сняли с других кораблей. Поляков поинтересовался у Стрельцова сколько предстоит лететь, и с удивлением узнал, что не более 35 часов. Все это время Иван так и не смог уснуть, возбужденный скрой встречей со своей родной планетой. Их предупредили, что ни один из членов экипажа перерабатывающих платформ, не имеет права удаляться от корабля более чем на 100 метров, иначе активируется капсула. Поляков долго раздумывал над тем, как остаться на планете и ничего лучше не придумал, как попытаться спрыгнуть  в сборник отходов во время взлета корабля. Возможно, в это время контроль за участниками экспедиции ослабнет. Ну а даже если нет, то какая разница. Смерть от активации капсулы его не волновала, как и возможность получить травмы при падении на землю с большой высоты. Какая разница как встретит смерть, главное, он встретит ее на своей родной Земле!

После прибытия в назначенную точку, транспортные корабли стали стыковаться к кораблям, уже прибывшим туда на кораблях-локомотивах. Экипажи вызывались на выход по громкой связи. Перерабатывающая платформа, где предстояло работать экипажу Полякова, оказалась весьма древней. Иван с какой-то не здоровой радостью наблюдал за своими товарищами, проводившими плановый осмотр. После приемки платформы члены экипажа собрались в кают компании. Стрельцов, не скрывая своего разочарования, признался, что более старого и «убитого корыта» ему еще не приходилось встречать. С учетом незначительного опыта работы, Полякова освободили от проверки основных узлов корабля и сразу направили на работы по модернизации конвейера. Все необходимые материалы перегрузили ранее с корабля-локомотива в контейнере. Поляков довольно долго провозился с конвейером, когда к нему присоединился мрачный Епифаний, с горечью сообщивший, что если они смогут отработать на этом корабле и вернуться домой он наплюет на все запреты Граберов и построит часовню, где долго, очень долго, будет молиться в благодарность за спасение.

Присоединившиеся к ним позже другие техники имели еще более мрачное настроение. На обеде в кают-компании под чай Поляков высказал предположение о том, что в случае непредвиденной поломки их корабля остается возможность эвакуироваться на других кораблях. Это высказывание Ивана встретили единодушным мнением, что если график эвакуации составлен очень плотно, то с учетом организации временного перехода, никто не будет тратить драгоценное время на экипажи аварийных судов. Наступившее молчание красноречиво продемонстрировало Полякову, насколько их хозяева ценят своих, пусть и разумных, но все-таки, зверушек. А те, в свою очередь, об этом прекрасно знают.

Последующие сутки прошли в напряженной работе. Стрельцов доложил о готовности корабля к работе, и они получили указание садиться в Смоленске.  К их прибытию в конце взлетно-посадочной полосы местного аэродрома уже подготовили хранилище для отходов. Корабль точно приземлился в указанном месте, и экипаж приступил к  разворачиванию платформы в рабочее положение. В первые минуты после открытия люка, у Полякова навернулась слеза. Родное небо и родная Земля! Как он по этому скучал. От избытка кислорода Иван чуть не задохнулся и обессиленный оперся на выступ платформы. Епифаний посоветовал одеть дыхательный аппарат, и показал, как его отрегулировать, что бы уменьшить дозу кислорода на первое время для адаптации.

 Они развернули платформу за три часа и приготовились встречать . . . , кого? Да, людей! Поляков удивленно разглядывал членов экипажа платформы. Похоже, никто из них не воспринимал Землю как свою родную планету. Никаких эмоций. Все прибыли на очередную чужую для них планету для сбора питательных веществ, а то, что эти питательные вещества очень похожи на них, этих «людей» нисколько не интересовало.

В это время Стрельцов инструктировал прибывших к платформе местных милиционеров по порядку организации прохода людей и вывозу одежды и личных вещей. На Земле наступила осень и было довольно прохладно. Поляков по плотнее застегнул куртку и шлем. Первыми появилась компания молодых людей, веселой гурьбой высыпавших из автобуса и сразу направившихся к лестнице платформы. Поляков с интересом разглядывал своих потомков.

Вопреки ожиданиям, сформированным рассказами Николая Фомича, ничего особенного он в них не заметил. Отличия с его временем в одежде не смутили - другое время, другие нравы. Странности начались как только молодые люди начали раздеваться. Почти у всех, в том числе, и у девушек, на теле имелись татуировки, причем не те, привычные, покрывавшие во множестве тела его знакомых и сослуживцев- с тюремным или романтически простым уклоном типа «Маня», «Нюра» и так далее.

Эти татуировки отличались  высоким качеством и некоторые даже очень понравились, особенно сочетание непонятных узоров и символов. Кроме этого, у почти четверти парней в ушах оказались сережки. А у половины девушек сережки имелись в пупках, носах, даже в губах и носу. У двух такие сережки имелись в интимных местах. По этому поводу сразу начались проблемы. Сканер, установленный на входе в приемник, протестующее заверещал, как только через него попыталась пройти одна такая девица. Стрельцов и Епифаний вышли проверить, что за причина насторожила сканер и так же удивленно уставились на девушку. Все ее тело оказалось нашпиговано металлом, причем, в самых, по их мнению не подходящих местах- , губах, сосках и даже клиторе. Обсудив этот факт, они предложили старшему милиционеру объявлять всем о необходимости снимать с себя все украшения. К счастью, под воздействием гипнотического облучения, это требование все прибывающие принимали неукоснительно и без возмущений.

Конвейер бодро зажужжал. Автобусы к платформе стали подходить один за одним. На спине у проходившего мимо милиционера Поляков с удивлением прочитал надпись- «полиция». Еще один неприятный момент Иван испытал, когда из очередного автобуса вышла группа молодых людей явно призывного возраста в маскхалатах и коротких сапогах. На рукавах курток молодых людей  красовался  трехцветный флаг. Такой флаг Поляков до войны видел на рукавах белогвардейцев в кино, а во время войны на рукавах власовцев.

- Все-таки старик не врал, - подумал Поляков с горечью.

Стрижки молодых людей очень напоминали стрижки фашистов, а у двух на плече имелся так ненавистный ему паучий гитлеровский крест.

 У него еще имелось время до заступления в смену, и Иван решил попробовать провести исследование, как его просил Николай Фомич. Прибыв на Землю  с окончательным решением, что никогда не вернется назад, Поляков сначала решил проигнорировать просьбу старика, однако, сейчас сам заинтересовался получением ответов на поставленные вопросы. Иван по прежнему негативно относился к тестированию, однако, другого пути получить хоть какой ни будь ответ о происходящем, у него не имелось. Собирая заполненные листы, Поляков сразу с ними не знакомился, оставив на потом.

Они проработали в Смоленске 10 дней. Иван бывал здесь, во время отступления в 1941 году, и сейчас с интересом разглядывал город. Высокие дома и прямые широкие улицы производили приятное впечатление. Поляков с интересом разглядывал множественные плакаты, и категорически не понимал их содержания. Лозунгов, прославляющих народ СССР и коммунистическую партию, нигде не видно. Все плакаты призывали покупать, покупать и покупать, а так же обещали безграничную «халяву». Некоторые имели откровенно похабное содержание.

 В конце первой недели Иван ознакомился с содержанием опросных листов, и полученные ответы его сильно расстроили. Почти три четверти опрошенных безразлично относились к распаду СССР, хотя признавали, что не против, что бы он не распадался. Больше половины негативно относились в КПСС, однако, при этом, почти четыре пятых еще более негативно относились  к другим партиям. Ко всем последним лидерам государства граждане относились в большей своей части нелицеприятно, правда, чуть меньше половины указывали, что не видят другого лидера кроме Путина. Пытаясь разобраться  в этих ответах, Поляков окончательно запутался, и в конце концов потерял к ним интерес. Все-таки, для оценки этой информации необходимо иметь более значительное количество знаний о стране за последние более чем полвека. Одно он понял точно. Старик опять оказался прав - население этой страны потеряло Идею, и им совершенно безразлично будущее не только своей страны, но и Земли.