Дело в том, что в каждом двигателе имеется до 1 тонны титана- из него делают лопатки турбин. По оперативной информации, командир договорился о продаже одного двигателя по 3000 долларов США. В указанном типе самолетов установлен один двигатель. По какой цене коммерсанты продавали титан дальше, осталось тайной. Для того, что бы предать своим действиям хоть какое то законное обоснование, командир части заключил с коммерсантами договор о том, что он реализует металлолом (имеются в виду двигатели - титан) по цене черного металла ( в это время 600 руб. за одну тонну), а те, в свою очередь, на всю сумму поставляют различные строительные материалы- краски, шифер и другое, необходимое для ремонта объектов части. Свое решение на торговлю военным имуществом командир обосновывал прекращением поставок строительных материалов и необходимостью проведения ремонта, что бы содержать объекты части в надлежащем состоянии.
Самое интересное, что коммерсанты поставили части стройматериалы на эту сумму в полном объеме. Но, на сумму за черный металл, что составило около 12 тысяч рублей. Как командир и коммерсанты «распилили» оставшуюся сумму, а это в то время составляло около 3 400 тысяч рублей (на Московской сырьевой бирже тонна титана стоила 5000 долларов США), конечно же, никто не знал. При проведении обысков у этого командира обнаружили 3 гаража с новой машиной в каждом, а так же оперативным путем выявили две квартиры, купленные им на своих родственников в Москве и Волгограде.
О том, что по месту жительства командира возможно проведение обыска, его жена, конечно же, догадывалась, и когда следственная группа пришла его проводить, то обнаружила, что из квартиры уже вывезли все ценности и аппаратуру, кроме огромного телевизора, не прошедшего в дверь из-за своих размеров, а на его разборку не хватило времени.
Найденные в прикроватной тумбочки 200 долларов США «мелочью», хозяйку даже не смутили, хотя он ходила по квартире в стареньком халате и постоянно причитала, что ее семья голодает, а муж сидит в тюрьме абсолютно ни за что.
Кстати, в это время в пересчете на доллары США, Смирнов в месяц получал 42 «американских рубля», как их тогда называли. Найденная позже во время обыска «заначка» мужа оказалась посолиднее. Конечно, муж не мог сообщить жене о ней, так как находился под арестом, ну а она, естественно, о заначке не знала. Найденные среди старых детских вещей 3000 долларов США оказались для супруги жулика полной неожиданностью.
Все, что удалось выяснить в ходе следствия, дало Смирнову абсолютную уверенность, что этот командир являлся типичным «коммерсантом в погонах», и поэтому он с удовлетворением расследовал это дело. Немного подгадили следствию старшие командиры этого офицера, умудрившиеся уже после возбуждения уголовного дела в отношении их подчиненного, «не заметить», как на него оформили наградной лист, реализованный за подозрительно короткое время в указ Президента России о награждении офицера правительственной наградой с формулировкой «За добросовестное и качественное выполнение обязанностей военной службы».
Финалом расследования явился суд, отметивший, что в ходе следствия не получено достоверных доказательств, подтверждающих, личную корысть офицера-летчика в звании полковник с высшим образованием, в причинении Государству ущерба. Его деяние квалифицировали по самой мягкой статье УК РФ, и в связи с имеющейся правительственной наградой освободили от наказания ввиду амнистии.
Обнаруженные машины и квартиры не убедили суд в криминальных наклонностях офицера, так как «следствию не удалось доказать, что именно на полученные в результате преступления деньги приобретено это имущество». Кстати, к этому времени конфискацию имущества уже отменили.
Это оказался самый первый и серьезный удар по убеждениям Смирнова. Жулики, оказывается, не должны сидеть в тюрьме, так как следователь лично не присутствовал при «распиле бабок», жуликами, делавшими это почему то без свидетелей и составления документов. Купившие двигатели коммерсанты, по какой-то «не понятной причине», не стали свидетельствовать против командира части. Может и правда, что они все «добросовестно заблуждались»?
Осуждение в последующем на 2 года колонии прапорщика за растрату 300 литров бензина Смирнов воспринял как злобную усмешку правосудия над здравым смыслом. В своей последующей деятельности ему приходилось расследовать много дел так называемой «хозяйственной направленности», и всегда, назначенное жуликам наказание оказывалось более чем мягким во всех, без исключениях случаях, даже если ущерб составлял 1 миллион рублей и более.
Все это происходило на фоне усиления требований закона в части доказывания и наделения преступников самым широким объемом прав, одновременно с уменьшением объема этих прав у следователя и потерпевших. Выражение одного из адвокатов во время судебных прений о том, что «в наше время пошло назначать наказание в виде лишения свободы за кражу «всего лишь», миллиона», Александр смог оценить по достоинству только после оглашения приговора.
Умыкнувшему у государства 1,2 миллиона рублей офицеру назначили наказание в виде трех лет заключения, естественно, условно.
Тем не менее, все это не мешало Смирнову добросовестно исполнять свои обязанности, однако, постепенно он понял, что начинает терять интерес к своей работе. Главный принцип о том, что любой преступник должен понести наказание за содеянное, перестал работать. Государство уже не стремилось привлекать к ответственности настоящих преступников, так как дела такой категории расследовались долго и трудно, и больше напрягали вышестоящее руководство, трепетно заботящееся о процентах оперативности и результативности расследования уголовных дел, чем о настоящей борьбе с преступностью и защите интересов Государства.
Хорошим следователем считаться тот, кто расследовал самые простые и очевидные преступления в установленные двухмесячные сроки- мордобои в казарме, уклонения от исполнения обязанностей военной службы. Такие преступления совершались всегда, однако, умные прокуроры поручали их расследовать так называемым «оформителям», «делавшим процент успеха».
Серьезные дела поручали настоящим следователям, и они, естественно, выглядели на фоне «оформителей» более чем бледно, особенно, когда приходилось знакомиться со статистикой работы. Например, «оформитель» за год расследовал «в законный срок- 2 месяца» 25-40 преступлений, а нормальный следователь по 10-15, а зачастую 1-2, да и те часто расследовались по несколько лет. Вот так это выглядит со стороны неумолимой статистики.
Тем не менее, детище Петра Великого продолжало не только жить, но и относительно успешно выполнять возложенные на Прокуратуру функции.
В 2007 г. правители России убедились, что у них не получается одержать победу над правоохранительными органами и пошли на крайности, названными, как всегда гордо- реформами. И прежде всего, ссылка пошла на «богатый опыт развитых стран». Предлагалась разделить Прокуратуру и Следствие. Самое интересное, идея сама по себе хорошая, но реализовали ее в свойственной «демократам» стиле- через задницу.
До реформы существовала отработанная и проверенная жизнью схема гарнизонного звена: следователь- старший следователь-следователь криминалист- старший следователь криминалист- помощник прокурора- старший помощник прокурора- заместитель прокурора- прокурор.
Продвигаясь по служебной лестнице, следователь, под присмотром старших товарищей постигал тонкости следствия, а затем и судебного процесса. Никогда не являлось тайной, что выпускники ВУЗов назначаемые на должности, начинали свое обучение «с нуля». Для того, что бы они могли гордо именовать себя Следователем, проходило от 2-3, а иногда и до 5 лет. В ходе практического обучения следователь параллельно познавал основы прокурорского надзора и поддержания государственного обвинения в суде. Численный состав позволял выполнять поставленные задачи даже с учетом отпусков, болезней и других уважительных причин. Оптимизации нагрузки способствовало и то, что помощники и заместители прокурора, а зачастую и сам прокурор, при необходимости принимали дела к производству. Направление уголовных дел в суд не представляло вообще никаких трудностей. Контролирующие деятельность следователя старшие прокуроры к окончанию следствия прекрасно знали, в каком именно состоянии находится дело, и это так же упрощало им выполнение функций поддержания гособвинения.