Князь Яков Никитыч помогал отцу.

   Весть о смерти Алексея скоро разнеслась и по Кремлю и по Москве. Столовая палата тоже наполнилась боярами и служилыми людьми, желающими проститься с прахом покойника и принести присягу Федору. Сюда явился один князь Яков, и до рассвета шло целование креста и подписание присяжной записи, составленной также, как была составлена она при воцарении Михаила и Алексея.

   Старик Одоевский, передохнув несколько часов, подкрепленный сном, проехал в Успенский собор, где также присягали всю ночь новому повелителю "всея Руссии и иных земель и царств"...

   Федор совсем расхворался и не вышел к телу отца, выставленному в Архангельском соборе на короткое время для поклонения.

   Когда же надо было хоронить отца, больной царь явился все-таки к погребению, сидя в кресле, которое комнатные стольники несли на руках, так же как и сани, покрытые черным бархатом, в которых, по обычаю, следовала за печальной процессией вдова покойного царя, Наталья Кирилловна.

   Царица сидела в санях почти без чувств, припав головой к плечу провожающей дочку Анны Леонтьевны; заплаканное лицо Натальи было закрыто густой фатою.

   Вопреки обычаю, Софья уговорила остальных сестер, и они все тоже вышли в траурных нарядах провожать к могиле гроб отца. Но, чтобы не нарушать благопристойности, царевны шли как бы инкогнито, смешавшись с толпой других боярынь и бояр, провожающих тело с рыданиями и стонами.

   Не было обычной свиты вокруг царевен и наряд их ничем не выделялся среди остальных...

   Только на одну ночь опоздал, не поспел к похоронам раньше еще вызванный из Астрахани, из своей почетной ссылки, Иван Михайлыч Милославский.

   И сейчас же принял самое деятельное участие в правлении, к неудовольствию Богдана Хитрово, хотя и сам он, и тетка Анна Петровна, были тоже не забыты в первых милостях нового царя.

   2 февраля была объявлена и разослана по городам царская грамота о вступлении на престол царя Федора Алексеевича. В ней говорилось так:

   "Царь и великий князь Алексий Михайлович скончался в 4 часа ночи {То есть, по-нашему, около восьми часов вечера.}, на 30 генваря; а, отходя сего света, -- державу всея России пожаловал, приказал нам и на свой престол благословил нас, сына своего..."

   Симеон Полоцкий в то же самое время сочинил и широко обнародовал "Прощание царя Алексия со всеми ближними ему".

   Витиеватым слогом излагались прощальные речи усопшего, обращенные будто бы к наследнику Федору, к жене, к остальным детям и сестрам его.

   Но рядом с этими официальными документами вырвались из толстых, глухих стен дворца иные вести, нехорошие слухи...

   Многих смущал вопрос: по какой причине царь раньше не успел объявить боярам своей воли или не выразил ее письменно относительно передачи престола старшему сыну? И только за три часа до кончины нарек наследника.

   Очевидно, у самого Алексея до последней минуты не созрело решение, такое, казалось бы, простое и законное: старшему сыну передать землю и царство.

   Почему же это?

   Конечно, нашлись люди, которые по-своему объясняли желающим, почему это так вышло...

   Возникли рознь и толки между стрелецкими полками, принимающими молчаливое, но важное участие в последних событиях.

   Те полки, которые оказались явно на стороне Милославских и Хитрово, были особенно награждены.

   Немало темных слухов проникло и в простой народ московский...

   Но все это пока было бесформенно, неясно. Слухи не успевали сложиться в открытые обвинения, из подозрений не зарождалось еще упорной уверенности; тем более что вести, самые разноречивые, самые противоположные друг другу, налетали со всех сторон: из царского дворца, из теремов вдовой царицы, из теремов царевен старших и меньших, от боярских дворов и посадов: Милославских, Языкова, Хитрово, Матвеева, Голицина и других... И кружились эти слухи и вести, сбивая с толку москвичей, порождая в них неясное озлобление, непонятный им самим страх и тревогу в душе...

   Темные, как осенняя ночь, смутные, как туманная даль, эти слухи и толки имели только одну общую примету: они были полны ожиданием чего-то нового, желанного, небывалого еще. Не было скорби о старом, о нем говорили, словно о покойнике, как будто вместе с Тишайшим-царем умерло оно, это старое, привычное. И теперь ждали иного от юного Федора Алексеевича, хотя все знали, что он много мягче и слабее Тишайшего. Даже раздавались дерзкие голоса, обвинявшие нового владыку земли в слабоумии.

   -- Бабы станут теперь царством вертеть, старые и молодые! -- так негромко толковал не только простой люд, но и близкие ко дворцу лица.

   И все-таки у всех назревала уверенность, что старое, привычное отжило свой век, что должно настать нечто новое, может быть, и тяжкое для многих, но неизбежное, богатое важными последствиями.

   Как сбылись эти ожидания, будет рассказано в следующей книге, где очерчена борьба царевны Софьи с юным Петром.

   В ней развернутся картины временных побед "царь-девицы" и окончательное торжество юного властелина над честолюбивой сестрой.

СЛОВАРЬ

   Ал_е_ -- но, однако, да, ведь

   Багрянор_о_дный -- дарственно-рожденный

   Б_а_йня -- баня

   Б_а_рма -- ожерелье на торжественной одежде со священными изображениями. Их носили духовные сановники и русские государи

   Б_а_харь -- краснобай, сказочник

   Бир_ю_к -- годовалый бычок

   Бл_а_зень, блазн_и_ть -- искушать, совращать

   Булг_а_читься -- суетиться, метаться, тревожиться, суматошиться

   Велем_о_чный -- весьма сильный, крепкий; весьма властный, многомогущий (велий -- великий)

   В_е_льми -- весьма

   Вере_я_ -- столбы, на которые навешивались полотенца ворот

   Вершн_и_к -- верховой, конник

   В_я_шший, вящий -- высший по силе, власти

   Г_а_ить -- кричать

   Гл_у_зд -- ум, память, рассудок

   Горл_а_тный -- о мехах: горловой, дущатый

   Гор_ю_н -- кто горюет, кручинится

   Гр_а_мата -- всякое царское письмо, писание владельной особы

   Десн_и_ца -- правая рука

   Дов_о_дчик -- доносчик, свидетель

   Драб_а_нт -- телохранитель

   Д_у_ка -- вельможа

   Д_я_тьчить, дякать -- беседовать

   Зан_е_ -- потому что, так как

   _И_же -- кой, который

   Изб_ы_ться -- избываться, быть изводиму, погубляему

   Испол_а_ть -- хвала, слава

   _И_стовый -- истинный

   Кад_а_ш -- бочар, бондарь

   Кан_у_н -- здесь: молебен, панихида

   Карб_у_нкул -- пироп, ценный камень из рода граната

   Кат -- палач

   К_и_ка -- женский головной убор с рогами (сор_о_ка -- без рогов, кок_о_шник -- с высоким передом)

   Клейн_о_д -- один из предметов, служащих представителем державной власти: корона, скипетр, держава

   Кл_ю_шник, кл_ю_чник -- придворный чин, заведующий столовыми приборами, прислугою

   Кол_ы_ска -- люлька, колыбель

   Копр -- куча, ворох

   Кр_а_вчий, кр_а_йчий -- придворный чин

   Крин -- растение и цветок лилия

   Круж_а_ло -- кабак

   Л_е_стовка -- кожаные четки староверов с кистью кожаных лепестков

   Лих -- но, только; выражает злорадство (Так не дам лих)

   Лиш_а_, лиш_е_нь, лиш_о_ -- лишь, только что, теперь