Лицо его вдруг побагровело. Глаза его налились кровью. Из груди вырвался гневный крик.

   Как? Он убоялся чего-то... неведомо чего?! Он, всемогущий владыка мира, перед которым Русь есть ничто?! Эта мысль, точно удар плети, обожгла Тимура, и он привскочил на подушках.

   -- Гей, люди! -- закричал он зычным голосом, хлопая в ладоши. -- Призвать сюда верных эмиров, князей и воевод моих! Призвать их всех ко мне!..

   И не успел еще, казалось, звук его голоса замереть в воздухе, как огромный ковер, прикрывающий входное отверстие, заколыхался и в шатер вступили главнейшие сподвижники Тимура. Тимур знаком приказал им подойти ближе, и они упали перед ним на колени.

   -- Вот мое слово, благородные эмиры, князья и воеводы. Довольно стояли мы здесь, пора нам путь продолжать Борзые кони копытами бьют, в поход рвутся, воины брови хмурят, о кровавых пирах вспоминают, мечи в ножнах ржавеют, стрелы в колчанах притупляются. Завтра вперед пойдем. На Русь пойдем, на Москву! Наутро выступит передовая рать, в полдень остальное воинство. Вот мой приказ, верные соратники мои! Исполняйте же волю мою!

   -- Рады мы твоему приказу подчиниться, хан пресветлый! -- смиренно отозвались эмиры, князья и воеводы и на коленях выползли из шатра, радуясь дальнейшему походу в глубину Руси, занимавшей умы многих сподвижников хана Тимура.

   Дремавший исполин встряхнулся... Страшная беда готова была разразиться над многострадальною Русскою землею...

XIII

   Весело сияло солнце на небе и отражалось на спокойных водах "тихого Дона", бывшего у места расположения стана Тамерлана довольно значительным. Лето приходило к концу, но воздух был теплый и ароматный, точно в июне. Монголы радостно готовились к выступлению с места стоянки, назначенному на утро завтрашнего дня.

   -- Пойдем на Москву, товарищи! -- слышалось везде, доказывая о том удовольствии, какое испытывали азиаты при мысли о новых победах и завоеваниях. -- Пресветлейший хан нас ведет! А с ним не бывает неудачи!..

   -- На Руси мало войска, -- замечали иные. -- Недаром Русь с давних пор под кипчакским владычеством состоит. А города на ней старинные, богатые, поживиться будет чем...

   -- Далеко Руси до тех стран, кои великий сагеб-керем покорил, -- толковали некоторые, более других осведомленные о действительном состоянии Русской земли. -- Не чета она Индии, Египту, Ирану, даже стране каменных гор! Там золота, серебра, жемчугу, камней самоцветных, всякого добра вволю на каждого пришлось, а на Руси что-то еще будет? Кипчаки на Руси хозяйствуют, русские города разоряют, осталось ли чего на нашу долю?..

   На это менее корыстолюбивые говорили:

   -- Вестимо, большая добыча -- доброе дело, но и то понимать должно, что Русь -- страна весьма славная среди стран полунощных. Добыча дело проживное, а, покорив Русь, пресветлый хан имя свое на севере прославит. И будут русские князья вечными рабами наших ханов, ибо ведомо всем, что Орда Кипчакская ими спокон века владеет. А ныне, как сокрушил великий сагеб-керем Тохтамыша, кипчаки перед ним ничто, стало быть, и Русь в наши руки отдается. И мы покорим Русь, с пресветлым ханом неудачи не будет!..

   -- Только вот зима какова настанет? -- качали головами мнительные, не бывавшие еще в полунощных краях, но слыхавшие о северной зиме разные ужасы. -- Не одолеют нас враги, ибо мы с пресветлым ханом идем, а снег да стужа всякого доконают. Особливо не пощадит нас зима, ибо не привыкли мы к ней. Как бы не погибнуть нам в снегах русских!..

   -- С помощью Аллаха и пророка его Магомета покорит пресветлый хан Русь и воинство свое с добычей домой приведет, -- возражали правоверные воины, уповавшие на небесную помощь и не хотели предаваться никаким сомнениям или мрачным думам.

   После полудня великий хан объехал ряды своих войск на чудном арабском жеребце, украшенном со всею пышностью Востока, и милостиво разговаривал с окружающими его вельможами, расцветавшими от каждой улыбки повелителя. Воины восторженно кричали:

   -- Слава великому хану!.. Веди нас на Русь, на Москву!.. По одному слову твоему рады мы на смерть идти!.. Прикажи нам, пресветлый хан, и мы землю для тебя перевернем!..

   Просветлевший лицом владыка благосклонно говорил в ответ:

   -- Завтра вперед пойдем, храбрые воины! С такими богатырями могучими нетрудно Русь покорить!.. Сделаем русских людей рабами своими!..

   -- Головы свои сложим, а твою похвалу заслужим, хан пресветлый! -- гремели восхищенные воины и готовы были нести владыку мира на руках, если бы обычай позволял это.

   Под вечер, когда в монгольском стане все укладывались на покой, чтобы подняться утром свежими и бодрыми, сторожевые наездники схватили одиночного всадника, похожего по одежде на русского и прямо скакавшего на монголов. Один из воевод, к которому привели пойманного, начал его допрашивать.

   -- Откуда ты? -- спросил он строго, получив донесение от наездников, что неведомый всадник умеет говорить по-монгольски.

   -- С Руси, господине, -- отвечал тот, смело глядя на азиата.

   -- Куда ж ты ехал? Зачем?

   -- К вашему хану я приехал... к Тимуру...

   -- К нашему пресветлому хану? -- с удивлением переспросил воевода, высоко подняв брови. -- Да как ты дерзнул?.. Как осмелился?.. Ты, червь презренный, ползающий во прахе земном?..

   -- Я приехал к хану вашему по особливому делу. Ведите меня к нему!..

   -- Много чести для тебя будет, собака, на лицо великого хана взирать! -- закричал воевода, заподозрив в говорившем отчаянного человека, способного на всякое дело. -- Пресветлейший сагеб-керем повелел таких людей, как ты, мечом сечь и огнем жечь. А посему одна дорога тебе -- в ад, где мучаются псы неверные!.. Не посол же ты князя русского? Послы не так ездят...

   -- Не посол я, я враг великого князя московского, -- со значением вымолвил русский, в котором можно было узнать Рогача, приводившего свой коварный план в исполнение. -- А приехал я для того, чтобы вашему хану дорогу на Москву указать... и все рассказать о Русской земле. Так и скажите ему, что важную весть я привез...

   Воевода нахмурился и плюнул.

   -- Так, значит, изменник ты? А изменников мы не жалуем! От изменников правды не жди...

   -- Нет, не изменник я, -- торопливо возразил Рогач и постарался объяснить татарину, что между Москвою и Великим Новгородом существует громадная разница, что вредить Москве для новгородца не составляет измены, и в конце концов так убедил воеводу, что тот признал его желание предстать перед лицом владыки мира заслуживающим уважения и повел Рогача к ханскому шатру.

   Новгородец был спокоен. Точно лед какой оковал его сердце: ни страха, ни трепета не чувствовал он, шествуя на страшный суд (как он мысленно называл свое вероятное свидание с Тамерланом). Речь его к великому хану была заранее приготовлена. Недаром он "складывал" былины, отличавшиеся замечательною благозвучностью, -- Тимур был бы очарован его красноречием, если бы ему, Рогачу, удалось увидеть грозного завоевателя.

   "Не ударю лицом в грязь, -- думал новгородец, проходя по монгольскому стану, наполовину уже погруженному в сон. -- Запущу соловья в зубы. На то я и гусляр-сказитель, чтоб небылицы в лицах представлять... Удружу Москве злодейской!.."

   В стороне послышались стоны. Рогач посмотрел туда и увидел до десятка молодых, совершенно обнаженных женщин, избиваемых двумя воинами. Воины размахивали ножами и погружали их в груди несчастных, падавших со стоном на землю... Зрелище было омерзительное. Даже Рогач был потрясен.

   -- Что это? -- невольно сорвалось у него с языка, когда воевода мельком поглядел на извергов и равнодушно пошагал дальше.

   -- Поганые русские девушки, -- был ответ. -- В Ельце-городе взяты были... Наши эмиры да князья забавлялись...

   -- Чего ж ради убивают их?

   -- Завтра в поход идем, так они мешать станут. Ну, и отдали воинам...