Принцесса спустилась по ступеням, встав перед троном. Какими бы натянутыми не были отношения, этикетом предписывалось встречать императора как равного. Сенешель громко объявил все титулы и регалии грифоньего правителя, коих оказалось раза в три больше, чем у Селестии, двери распахнулись, и делегация торжественно вошла. Видимо, грифоны летели всю ночь без передышки, успев лишь переодеться в парадные мундиры перед визитом. Перья взрослых, распушенные долгим полетом, не успели слежаться, а птенцы едва стояли на ногах от усталости. Вейшовер и Бирсон прихватили с собой жен, детей, слуг и нескольких телохранителей — весьма необычный выбор спутников для официального визита.

— Ваше Величество принцесса Селестия, позвольте заверить Вас в глубочайшем уважении и стремлении к дружбе, пониманию и взаимовыгодному сотрудничеству... — пятиминутная речь Вейшовера была полна торжественности, пафоса и не имела в себе ни единого содержательного слова.

— Мы счастливы слышать такие теплые слова, — ответила Селестия, — и в свою очередь заверяем Вас в стремлении к дружбе и пониманию. Нам доложили о некоторых волнениях в Вашем государстве, позвольте узнать, что за важный вопрос заставил Вас покинуть страну в столь тревожное время.

— Ах, эти слухи сильно преувеличены, — император недовольно нахохлился от прямоты принцессы, но в данном случае она могла себе позволить говорить без долгих словокружений. — Наша гвардия в ближайшее время наведет порядок и переловит смутьянов, сеющих раздоры.

— Мы считаем, Вашим птенцам не обязательно участвовать в обсуждении, — сжалилась она над грифонятами. — Их проводят в гостевые апартаменты.

Вейшовер едва заметно кивнул, принимая предложение. Принцесса не сомневалась, что чужих птенцов он заставил бы отстаивать до конца, но ради своих готов был уступить очко в политической игре.

— Мы прибыли для обсуждения проекта по организации смешанных летных лагерей, — поделился, наконец, император целью визита.

— Но, насколько Мы помним, два летных лагеря уже пять лет, как функционируют, — заметила правительница Эквестрии.

— Да, как было указано в соглашении, по истечении пяти лет следует рассмотреть вопрос целесообразности дальнейшей практики совместного обучения птенцов с жеребятами.

Принцессе все стало ясно. Очевидно, беспорядки были не столь незначительны, если император с советником так поспешно вывезли свои семьи в Эквестрию, и они предлагали заплатить за временное убежище вышеозвученной уступкой.

Летные лагеря были организованы с целью сближения двух рас. По крайней мере, такую цель преследовала Селестия. Молодые грифоны и пегасы, обучаясь вместе, лучше узнавали друг друга, а некоторые даже начинали дружить. Опыт преподавателей постоянно рос, и каждый следующий выпуск оказывался дружнее и сплоченнее предыдущего. Молодые грифоны становились слишком лояльны к Эквестрии. Эта тенденция очень не нравилась ортодоксальным грифонам старшего поколения, и перспектива закрытия программы была вполне реальна.

— Мы предлагаем внести в договор следующие изменения: увеличить число лагерей до четырех, увеличить число пегасов-преподавателей до 90% от общего и отсрочить пересмотр соглашения на 10 лет, — заявила повелительница Эквестрии.

Глянув в глаза Вейшовера, принцесса поняла, что итоговые цифры будут таковы: 3 лагеря, 75% преподавателей-пегасов и отсрочка на 7 лет. К такому же выводу пришел и император, но, к сожалению, нельзя было просто кивнуть друг другу, подписать бумаги и разойтись. Чтобы прийти к заранее известному результату, Селестии предстояло долго упражняться с грифоном в словесном фехтовании.

Энди Бугсон углубился в изучение пачки эскизов, нарисованных им на прошлой неделе, помечая перспективные наработки и отбрасывая явно не реализуемые.

— Мистер Бугсон, — в кабинет заглянула секретарша, — мистер Форхед просит зайти.

Форхед был серым земным пони с короткой седой гривой весьма мощного телосложения. С момента основания конторы он был ее бессменным управляющим, заведуя такими скучными для пегасов вещами, как переговоры с клиентами, финансы и бухгалтерия.

В кабинете босса Энди увидел парочку единорогов. Первый был белоснежным жеребцом со светло-желтой гривой, а вторая — кобылка такого же чисто-белого цвета с пышными розовыми волосами. Они были одеты в попоны королевской школы, но не простые, а расшитые золотой строчкой и украшенные крошечными бриллиантами. Камни повторяли рисунок звездного неба, причем у единорога было изображено северное полушарие небосвода, а у его спутницы — южное. На боках красовались нашивки выпускного курса школы.

— Это мистер Бугсон — наш дока в нестандартных решениях, — пророкотал босс. — Он первый, с кем стоит проконсультироваться.

— Меня зовут Блюблад, — представился единорог, по-простецки протягивая переднюю ногу, — а это — моя подружка Флёр.

— Очень приятно, давайте пройдем в переговорную, — пригласил их Энди, коснувшись протянутого копыта своим.

Он вспомнил, где мог видеть этого единорога, Блюблад был принцем — племянником принцессы Селестии (точнее, пра-пра-пра и еще множество «пра» племянником). Встретить такого родовитого пони в их конторе было весьма неожиданно.

По пути в комнату для переговоров пегас попросил секретаршу сделать чай с печеньем, и приглашающе распахнул перед посетителями дверь. Единороги расположились на мягких диванчиках, а Энди сел на подушку и положил перед собой на столик блокнот.

— Итак, что Вы знаете о воздушных яхтах? — спросил принц.

— Почти ничего, — признался Бугсон. — Пегасы предпочитают летать сами.

— А как Вы тогда сможете мне помочь? — возмутился Блюблад. — Я же предупредил мистера Форхеда, о чем пойдет речь!

— Так в этом-то вся суть, — ухмыльнулся Энди, — чем меньше я знаю о предмете, тем легче придумать что-то необычное. Просто опишите, какого результата Вы хотите добиться.

— Ну, хорошо, через два месяца состоится ежегодные состязания королевской школы на воздушных яхтах. Я сейчас на выпускном курсе, а это значит, что для меня эта гонка — последняя. Я просто обязан в ней победить!

— Я так понимаю, рассматриваются только честные приемы? — уточнил пегас.

— Безусловно! — принц утвердительно кивнул.

— В конструкцию яхты можно вносить изменения?

— Конечно, я уже полностью переделал гондолу, установил более мощный двигатель, тройной ряд радиаторов для вертикального маневрирования...

— Простите, что прерываю, — сказал Энди, — расскажите о своей яхте с самого начала, из чего она состоит, как все это взаимодействует.

Принц начал рассказ, и оказалось, что он не просто любил яхт-спорт, а был к тому же весьма опытным механиком. Он своими копытами перекраивал обшивку гондолы, копался в двигателе и знал на яхте каждый винтик. Бугсон, слушая единорога, рассеянно черкал в блокноте закорючки и кривые линии. Заметив, вдруг, что в путанице узоров начинает проступать профиль скучающей на соседнем диванчике Флер, он смутился и перевернул страницу.

— Итак, я правильно понял, что основная проблема — это вертикальное маневрирование? — начал расспросы Энди, когда принц договорил.

— Да, оболочка дирижабля герметична, чтобы не терять гелий, поэтому нагрев и охлаждение газа производятся через встроенный радиатор. Еще взлетать и снижаться можно, опуская или приподнимая нос гондолы, но это технически сложный маневр, и угол подъема все равно недостаточно велик.

— А насколько прочна оболочка?

— Она из каучука, армированная стальными тросами, — пояснил Блюблад, — выдержит даже двойную накачку.

— А что, если перетянуть дирижабль тросиками и стянуть их лебедкой? — высказал Энди свою мысль. — Тогда объем газа уменьшится гораздо быстрее, чем при охлаждении через радиатор.

Принц замер, разинув рот. Новая концепция в его голове постепенно детализировалась и обрастала техническими деталями. Посидев так пару минут он вскочил и взволнованно зашагал по комнате, рассуждая вслух: «Так, значит, стягивая дирижабль в полете, я смогу быстро снижаться, а если в таком виде подогреть газ, то можно будет быстро взлетать, ослабляя натяжение... значит, скоростной нагрев и охлаждение не нужны, можно избавиться от тройных радиаторов, поставив легкий одинарный... можно убрать горелку, грея дирижабль выхлопными газами... это экономия веса около пятидесяти килограмм...» Блюблад остановился и, устремив торжествующий взгляд куда-то вдаль, добавил: «В этот раз, Фэнси, у тебя не будет ни единого шанса!»