Поднимаюсь. Ноги дрожат. Снова валюсь на землю, упираясь обеими руками, пытаюсь удержаться хотя бы на коленях. С интересом рассматриваю руки. И снова мне кажется, что они не мои. Как тогда, в больнице. Но сейчас-то я помню, кто я.

Замираю, затаив дыхание. Я помню. Всё. И даже то, что хотелось бы забыть. Но от себя не убежать. Бесполезно. Боль в груди. Ноющая, противная. То ли начинающаяся простуда, то ли скулит от безысходности моя разодранная душа. Всё бесполезно. Всё напрасно. Я столько лет убегал от себя, я столько времени потратил на то, чтобы стать кем-то другим. Стать достойным. И внешне был таким. Настолько правдоподобно, что и сам поверил в это.

И всё перечеркнул один день. Тот летний день. Когда я поддался чувствам, когда я предал самого себя. Почему я не умер?

Я зарычал, впившись руками в волосы. Пальцы непривычно скользнули по короткому ёршику. Странно, не помню, чтобы я так стригся. Опять память играет со мной. Почему я сейчас помню всю свою жизнь, но не помню ничего после зимнего посещения развалюхи Мерцаны? Куда пропали месяцы... или годы?

Испуганно огляделся. Что-то здесь не так. Трудно понять, что. Ведь я знаю это место только летним, зеленым и цветущим.

Сел на землю, протёр глаза и еще раз внимательно огляделся. Вот оно что! Дерево!

Древо духа овады должно быть мёртвым, а оно выглядит вполне себе здоровым, остатки листьев на почти голых ветках, толстая кора без следов гари. Но тем днём мары срубили его вершину и подожгли основание.

Спина похолодела. Как такое возможно? Я же видел всё своими глазами. Оно рухнуло в траву. Сердце колотится, как пойманная птаха. Не может быть, так не бывает. Только если мне всё это не мерещится.

Сглотнув комок в горле, поднимаюсь на ноги. Колени еще дрожат, но на этот раз я устоял. Медленно, шаг за шагом, приближаюсь к лесному гиганту. Дерево не тает в воздухе, не исчезает в тумане. Ничего из придуманных мною вариантов.

Тишина. Лишь едва слышное щебетание птиц вдалеке, да всхлипывание грязи у меня под ногами. Протягиваю дрожащую руку, пальцы нервно касаются жёсткой поверхности дерева. Отдергиваю руку, прижав кисть к груди. Судорожный вздох, и я снова уже более решительно упираюсь ладонью в кору.

Оно настоящее. Живое дерево Шайри. Я не знаю, как такое возможно, но оно снова живое! Это... это же всё меняет! Из горла вырывается странный, совсем не мой смех. Возможно, это из-за воодушевления, охватившего меня в этот момент.

Всё снова, как раньше! Уж не знаю как, но всё исправилось само собой! Ух, какое облегчение, я ничего не испортил. Конечно, события того летнего дня не улетучились вмиг из моей памяти, но они перестали медленно истязать моё сердце.

Я сейчас готов поверить в добрую детскую сказочку о неком могущественном чародее, который всегда готов прийти на помощь и вернуть всё так, как было, лишь погрозив пальчиком заигравшемуся юному волшебнику.

И зачем-то погрозил дереву. Сразу по поверхности коры пошли круги, как по воде. Через миг всё исчезло. Померещилось? Собравшись с духом, я ещё раз погрозил дереву. Круги вернулись, но стали ещё заметнее и крупнее.

Не померещилось. Медленно выдыхаю, собираясь с мыслями. Когда-то давно Шайри говорила мне про пальцы. Для маров каждый палец означает область магии. Как вода течёт по системе подземных рек, так и жива течёт по подобной системе течений в теле. И каждый её выход на поверхность закономерен.

Указательный палец - это знание. А ещё власть. И, если поверия маров точны, я повелеваю дереву овады указательным пальцем. Но я же не мар. Ладно, это легко проверить. В памяти возник образ Али-Бабы. Что ж, в каждой сказке есть доля сказки, как любит говорить Карл. Указываю пальцем примерно в середину кругов и произношу:

- Откройся!

Дерево послушно раскрылось, словно это обычные раздвижные двери, украшенные толстой корой. Внутри я разглядел небольшую тёмную пещерку. Собравшись с духом, шагнул внутрь. Отверстие тут же сомкнулось, но меня это не испугало. Возникло странное ощущение, что я наконец-то дома.

Когда глаза привыкли к полумраку, я увидел посередине нечто вроде очага из камней, на котором лежала огромная книга. Сверху, словно из несуществующего отверстия, лился мягкий свет. И казалось, что книга и сама светится.

Как завороженный, шагаю к ней. Из-под ноги с неприятным дребезжанием вылетает задетая мной железная кружка. Вздрагиваю от неожиданности. Это кружка Шайри. Значит, она здесь и живёт. Внутри дерева, а не в каком-нибудь гнезде, как я всё время шутил.

Улыбаясь воспоминаниям, подхожу к книге. Страницы старые, пожелтевшие от времени, с замусоленными краями, как если бы книгой пользовались ежедневно лет так сто. Но при всём этом, сами страницы... пусты. Ни буковки, ни рисунка, ни закорючки. Ничего.

Я растерянно полистал страницы, но так ничего и не нашёл. Впрочем, сама книга меня интересовала мало. А вот хозяйка этой маленькой пещерки всё больше. Если дерево живое, где же сама Шайри?

Ощупывая стены, натыкаюсь на узкую скамейку. Но больше ничего не нахожу. Надо выйти на воздух. Пытаюсь сориентироваться, где я вошёл, но всё кажется одинаковым. Сжав все пальцы кроме указательного, касаюсь им ближайшей стены. Ничего не происходит. Сердце ёкнуло. Торопливо погрозил пальцем, но кругов не дождался. Запаниковав, закричал:

- Что ещё мне сделать, деревяшка проклятая, чтобы ты меня выпустила?!

Тут листы книги зашевелились, словно от невесть откуда взявшегося сквозняка. Шорох их напомнил шипение змеи. И мгновенно всё стихло. С того места, где я стоял, разглядеть трудно, но, кажется, лист уже не пустой. Вытянув шею, понял, что это буквы, но прочесть не смог. Книга перевёрнута.

Медленно, стараясь не касаться самой книги, я обошёл очаг. Теперь слова можно понять.

Связанные узлы живы перехлестнулись, связав время и людей. Тот, кто видел будущее, стал будущим. Тот, кто пожертвовал жизнями других, стал жертвой. Та, что лишилась живы, стала живой. Та, что отреклась от судьбы, стала судьбой.

- Чушь какая-то, - пробормотал я, перечитывая строчки в четвёртый раз.

На всякий случай я решил проверить, остались ли чисты другие листы. Вдруг на следующей странице я найду какое-нибудь заклинание, которое выпустит меня из дерева. Но на каждом листке было написано то же самое. И так вся книга.

- Ну не понимаю я! - кричу. - Может, есть перевод на нормальный язык?

Листы тут же зашуршали, движимые неощутимым ветром. Я отпрянул, но вмиг всё стихло. Кажется, я начинаю понимать. Может, как в старой детской сказке, которую рассказывала мне мама, это книга ответов? С любопытством заглядываю в страничку, с которой на меня смотрит смешная физиономия подростка с серыми глазами и короткими волосами. Удивлённая и в то же время заинтересованная рожица выглядит до того комично, что я невольно рассмеялся. Парень с картинки рассмеялся тоже.

Осекшись, я внимательно присмотрелся к посерьёзневшей физиономии. Это не картинка. В памяти всплыло зеркало в лифте, где я словно впервые рассматривал своё лицо. Амнезия в прошлом, но с листа книги на меня пристально смотрят опять же совершенно незнакомые глаза.

- Не может быть, - шепчут в такт моим словам чужие губы.

Под зеркалом проступили слова: «Тот, кто пожертвовал жизнями других, стал жертвой».

- Пожертвовал жизнями, - зачарованно повторил я.

Что же, не поспоришь. Я действительно пожертвовал жизнью Шайри. Другое дело, что я до конца так и не осознавал, что влюблён в неё. А потом стало поздно. Но я всё равно попытался спасти девчонку. Так глупо. Но кем я стал, кто этот мальчик и почему книга называет его жертвой?

Книга пишет, что связанными оказались четыре человека. Я тот, кто пожертвовал. Значит Шайри та, что лишилась живы. Да, она сама говорила, что не выживет, если погибнет её дух - это дерево. А раз дерево каким-то загадочным образом воскресло, то и лесная девчонка теперь живая! Сердце забилось сильнее. Попробую спросить книгу, хотя до сих пор её ответы были совсем не на те вопросы, которые я задавал.

- Шайри жива? - почему-то шёпотом уточнил я.

Листы послушно зашуршали, через мгновение утихнув. Теперь я посмотрел на своё собственное лицо и оцепенел. Тот, другой Алекс отчаянно крутил руль, заливаясь при этом сатанинским смехом. Я ощутил, как к горлу подкатилась тошнота. Это не мог быть я, но лицо было моим. Значит, это третий. Тот, который видел будущее. На миг рядом с обезумевшей копией себя самого я увидел Мерцану. Бледная девушка в испуге вжимается в кресло, но тут же растворяется в воздухе, как дым. Это невозможно! Я даже не слышал, что кто-то так может... Нет! Та полуголая девица в доме Мора исчезла точно так же. Выходит, Мерцана - ведьма? Мор назвал свою гостью раганой.