Они сели за кухонный стол и поговорили как мужчина с мужчиной. Новый хозяин дома выслушал историю Пита, совсем забыв про пиво.

— Да это черт знает что! — воскликнул он, когда Пит умолк. — Что тебя ждет, когда ты вернешься?

Пит пожал плечами и задрал футболку, обнажив спину.

— Проклятие! Ведь тебе всего десять лет! — крикнул мужчина. — Слушай меня, ты остаешься здесь. Мой брат полицейский, и я его позову. Уж он-то знает, что делать. Не бойся, Пит. Полицейские — хорошие люди. Брат поможет тебе разыскать леди в голубом платье. Можешь мне поверить. Холодильник полон всякой всячины. Угощайся. Только пообещай мне, что никуда отсюда не уйдешь.

— Обещаю, — устало промолвил Пит. — Как вас зовут?

— Дюк.

Пит кивнул.

— Мне нравится это имя. А как зовут вашего брата?

— Натаниель. Или же Нат, если покороче.

В семь вечера Питу пришлось в очередной раз пересказать свою историю, но теперь уже Гарриет Водлоу. Особенно ее потрясли рубцы у него на спине. Когда женщина обняла Пита, он почувствовал исходивший от нее приятный — почти как мамин — запах, и опять расплакался. Полицейский дал ему платок.

Потом Дюк угостил его ванильным мороженым, а сам ушел в гостиную, чтобы позвонить по телефону.

— Ну что ж, приятель, все идет как надо, — сказал он, когда вернулся. — Я повезу тебя на мотоцикле, а Нат и мисс Водлоу поедут за нами на его машине. Тебя и остальных ребят отберут у Нельсонов, а их самих привлекут к ответственности. Надеюсь, мы сможем отыскать твоего друга Барни. Мой брат возьмется за это, как только появится возможность. Он ничего не обещает, но сказал, что постарается. А мисс Водлоу попытается отыскать твоего дядю. Согласен?

— А куда я теперь поеду?

— Пока не знаю, но не беспокойся на этот счет. Что-нибудь найдем.

Эта поездка на мотоцикле была прекрасна, и Пит наслаждался каждой ее минутой. Наконец они заехали во двор дома Нельсонов, который он так и не подмел.

— Эй, есть кто живой? — крикнул Дюк, слезая с мотоцикла вслед за Питом.

— Что за черт? — проворчал появившийся на крыльце Берни. — Кто вы такие? Убирайтесь с моего двора! — Он наградил Пита испепеляющим взглядом. — Эй, ты давно не нюхал моего кулака?

— Твоего кулака? — растягивая слова переспросил Дюк и схватил подошедшего Берни за рубашку, вырвав две пуговицы. Он с силой толкнул толстяка в грудь, и тот рухнул на землю. — Ну-ка повтори, свинья!

— Что происходит, Берни? — Блоссом с детьми вышла на крыльцо.

Между тем в ворота въехал голубой «форд-мустанг», из которого вышла Гарриет Водлоу. Она протянула Блоссом свернутый в трубку документ.

— Я забираю детей. Всех. Немедленно соберите вещи. — Потом она погладила по голове одну из девочек и спросила: — Что ты сегодня ела на обед, малышка?

— Картофельное пюре, — едва слышно ответила та.

— А что еще?

— Больше ничего.

Спустя несколько минут возле обочины притормозили две машины; на крыше одной из них красовалась полицейская мигалка.

— Как насчет гамбургеров на всех? — обратился Дюк к детям. — Столько, сколько сможете есть.

— Кто вы? — брызжа слюной, возопил Берни.

— Я — архитектор. И так уж случилось, что сегодня я оказался в нужное время в нужном месте. Думаю, это провидение. Парень с пушкой и в полицейской форме — мой брат. Ну а мисс Водлоу вы, конечно, знаете.

Гарриет потрепала Пита по плечу.

— Где твоя доска для серфинга?

Он улыбнулся.

— Вы про нее не забыли?

— Дорогой мой, про тебя я помню все. Сбегай за своими вещами. Чем быстрее ты покинешь это место, тем лучше.

Пит вернулся минут через пять. Впервые за долгое время он чувствовал себя по-настоящему счастливым.

Прошло несколько месяцев, и Пит получил письмо от Натаниеля Бикмора, брата Дюка. Поиски миссис Симс и Барни еще не дали никаких результатов. Нат предполагал, что они уехали в другой штат, чтобы скрыться от Дейва Уоткинса, и, возможно, изменили фамилию. «Я стараюсь сделать все возможное. Мы ищем и твоего дядю. Знай, что о тебе не забыли. Дюк передает тебе привет. Счастливо. Твой друг Натаниель», — так кончалось письмо.

Пит жил у бездетной пожилой пары в одном довольно приятном месте. В доме у него была своя комната с маленьким телевизором, свой письменный стол и даже детская энциклопедия в нескольких томах. Его приемных родителей звали Хайрам и Этти Пеншоу. Они были строгими людьми — не злыми и не добрыми — и никогда не улыбались. Даже почти не разговаривали. По вечерам Этти читала, а Хайрам мастерил что-то в своей мастерской. Кормили здесь вкусно и обильно, и всегда подавался десерт. Пит даже получал деньги на карманные расходы — пятьдесят центов в неделю. Впрочем, он не тратил их, а собирал, надеясь, что когда-нибудь узнает, в каком городе живет Барни, и позвонит ему. Его одежда всегда была чистой и хорошо отглаженной — ничуть не хуже, чем у одноклассников.

Друзей Пит себе не завел, да он не очень-то в них и нуждался. Каждый вечер он молился за Барни. Молился ли за него Барни или давно забыл о нем? Этого Пит не знал.

Когда ему исполнилось двенадцать, Нат сообщил в письме, что полиции, кажется, удалось напасть на след его дяди. Правда, потом выяснилось, что след оказался ложным. Через два года мистер Пеншоу умер, а его жена решила переехать в Джорджию. Снова появилась мисс Водлоу, и Пита поместили в третий дом. На прощание Этти пожала ему руку, передала заклеенный конверт и уехала. В конверте лежали пять двадцатидолларовых банкнот.

Пит переехал к Крюгерам и сразу понял, что здесь на хорошую жизнь рассчитывать нечего — у них был собственный сын Дуайт, на год младше его. Собственно, они и взяли Пита только ради пособия, потому что своих денег даже на Дуайта не хватало. Пит терпел семь месяцев, пока не предложил Отису Крюгеру поцеловать его в задницу.

В семье Mинейлов ему тоже приходилось несладко, но он продержался там целых полтора года и уже собирался произнести свою коронную фразу, когда приехал Натаниель Бикмор, сообщивший, что дядя, по-видимому, нашелся. Встречу назначили на следующий день.

Накануне Пит выпил, наверное, литр кофе в забегаловке, где подрабатывал после школы. Ему не хотелось идти домой, и он отработал лишнюю смену, ни на минуту не переставая мечтать о завтрашней встрече. Нат ничего не рассказывал о мужчине, которого считал его дядей. Неужели у него наконец-то появится по-настоящему близкий человек, который полюбит его?

Минейл-старший с сыном явились в кафе и сразу сели за столик, когда Пит закончил обслуживать шумную группу подростков. У Невила, его ровесника, был такой злобный вид, словно ему в шорты засунули колючку. Пит считал этого парня полным нулем, но о своем мнении помалкивал, поскольку все-таки жил в доме его родителей. Учился Невил хуже некуда, не мог осилить книжку объемом больше чем десять страниц, зато постоянно сыпал слэнговыми словечками. Минейл-старший смотрел на все это сквозь пальцы: после окончания школы Невила ждало место в семейном бизнесе по упаковке мяса, где от него требовались лишь крепкая спина, сильные ноги и мускулистые руки, способные снять со стального крюка мясную тушу.

На свою внешность Питу жаловаться не приходилось. Рост — за сто восемьдесят, нормальная комплекция. Он не только выглядел здоровым, но и был им. Пит тренировался в небольшом гимнастическом зале, где Джо Филбин — его босс — накачивал бицепсы по утрам. Он превосходно учился, о чем свидетельствовали наградные листы, и копил деньги на подержанный автомобиль. Джо всячески опекал Пита и даже предлагал ему комнату в своем доме, если у Минейлов станет совсем тяжко. Но Пит не собирался переезжать к нему — жизнь у Минейлов прекрасно воспитывала характер, и продержаться там до последнего было для него чем-то вроде дела чести.

За несколько месяцев он подготовился к поступлению в колледж, заполнил все необходимые документы, одолжил в кассе денег и отослал их в приемную комиссию вместе с заявлением. Для ответа был указан адрес Джо Филбина.