Перед последним броском Герман собирает командиров и комиссаров отрядов, начальников служб. Зачитывается приказ о порядке перехода линии фронта, даются последние указания. И вдруг это небольшое совещание прерывается самым неожиданным образом. Раздается автоматная очередь, и в расположении бригады открывается частый огонь.

— По местам! — командует Герман.

Оказывается, группа вражеских разведчиков наткнулась на наш полевой караул под командой Яхяева. Постовые не растерялись и открыли по фашистам огонь. Николай Бурьянов меткими выстрелами уложил двух гитлеровцев.

Новички ходили возбужденные, для многих из них это была первая встреча с врагом. Они бегали к Николаю Бурьянову поглядеть на немецкие автоматы — первые трофеи 3-й партизанской бригады, восхищенно спрашивали:

— Как это вы так сразу с двумя справились?

— А просто так: подпалыв, а они тикай, — отшучивался он, пытаясь разобрать немецкий автомат новой марки.

Бурьянов слыл в бригаде знатоком оружия и любил разбирать и собирать автоматы, пистолеты, пулеметы мудреной конструкции. Этот жизнерадостный, смелый партизан до войны работал делопроизводителем в тюрьме. Последнее обстоятельство служило часто предметом товарищеских шуток, на которые Николай никогда не обижался.

— Вот кончится война и вернусь я, хлопцы, на свой завод. Соскучился небось по мне станок, — хитровато улыбаясь, начинал разговор один из отрядных шутников.

— А по мне, братцы, трактор скучает, — поддерживал его приятель и как бы невзначай обращался к Николаю — А ты, Бурьяныч, где до войны трудился?

— В тюрьме, братец, — спокойно отвечает Бурьянов, будто не замечая подвоха.

— Так, значит, вернешься в тюрьму?

— Вернусь. Иначе нельзя.

— А почему нельзя?

— Да кто ж тебя, дурня, конвоировать туда будет? Все ж, как-никак, вместе служили.

— Это ж почему меня? — удивлялся шутник, попавший на «удочку».

— Говорят, что язык людей до Киева доводит. Ну, а твое помело тебя не иначе как за решетку упрячет.

Отбрив шутников, Николай первым начинал хохотать…

Стемнело. Мы выстроились в колонну. Впереди разведгруппа и проводники-партизаны Поддорского отряда. Вместе с нами линию фронта должно перейти небольшое подразделение армейцев. У них своя задача — разведка в ближнем тылу противника. Герман машет рукой. Колонна двинулась. И опять вода и грязь по колено.

Шли тихо, но все же были слышны то всплески воды, то сухой треск сломанной ветки. И тогда все настораживались. Но вот наконец по колонне шепотом пронеслось:

— В ста метрах впереди — шоссе.

Теперь мы движемся не одной колонной, отряды идут параллельно друг другу. Неожиданно над нами нависают ракеты. В их свете мелькнула впереди лента шоссе. В уши ударяет захлебывающийся треск пулеметов. Мы отвечаем плотным огнем и уже не идем, а бежим. Стремительно перебегаем шоссе, по которому цокают пули, и опять скрываемся в кустах.

Вот и все — мы уже во вражеском тылу. Идем на запад. Отряды перемешались и очень растянулись. Молодые бойцы потеряли из виду своих командиров.

Из хвоста колонны настойчиво запрашивают:

— Кто ведет колонну?

Издалека по цепочке приходит ответ:

— Колонну ведет Герман.

Бойцы успокаиваются. Марш продолжается.

Рассвело. Пройдя от шоссе километров пять, бригада остановилась в густых кустах на короткий привал. Герман приказал быстро привести отряды в порядок и доложить о потерях при переходе.

Я ищу своих политотдельцев. Линию фронта мы переходили, разделившись по отрядам. Вот бежит мне навстречу улыбающаяся Нина Зиновьева. Появляется и Кульков. В шутливой форме он докладывает:

— Товарищ начальник политотдела, инструктор Кульков благополучно перешел линию фронта.

Вот усталый и потный Кумриди. Рядом со мной наш ординарец Володя Григорьев. А где новичок-политотделец Канторович? Бегу в отряд, с которым он шел. Командир докладывает:

— Канторович убит на шоссе.

Это первая потеря нашего политотдела. Она оказалась и первой потерей 3-й бригады. Раненых четверо Один из них, пулеметчик Пучков, ранен тяжело. Около него суетятся медики.

Отдохнуть хотя бы немного бригаде не удалось. Скоро наш заслон завязал бой с отрядом гитлеровцев, посланным нам вдогонку. И снова над головами партизан запели пули. Мы пошли дальше и лишь у Рдейских болот оторвались от преследователей.

Рдейские болота. Многим ленинградским партизанам знаком этот огромный заболоченный «кусок» новгородской земли. Даже в самое засушливое лето всякий, кто рискнет его пересечь, обязательно вымокнет до нитки.

Целый день бригада двигалась через эти болота. Мы часто проваливались в трясину по пояс и выбирались лишь с помощью друг друга. Особенно доставалось тем, кто нес раненых товарищей. Трудно было и бронебойщикам отделения Миши Бабыкина: их оружие — самое тяжелое в бригаде.

Отдыхать садимся на кочки, прямо в воду.

— Хоть бы назывались проклятые болота иначе как-то, — сердито говорит Пенкин. — Ну, к примеру, Гнилые или Змеиные. По крайней мере по названию можно было бы судить, что тебя ожидает. А то, видишь, Рдейские. Название красивое. А эта чертова красота вот даже куда забралась.

Он достает из-за шиворота горсть слизкого мха и подбрасывает его вверх. Сидящие рядом бойцы улыбаются. А политрук продолжает ворчать:

— Фрицев бы сюда на промывку. И кой черт нас только сюда загнал?

— Не черт, а слуга ваш покорный, — шутливо отвечает на вопрос Пенкина незаметно подошедший к нам Герман.

Мы хохочем, а Александр Викторович в том же шутливом тоне продолжает:

— Нельзя, Сергей, так арестовывать начальство. Я хоть и комбриг, но до дьявола, создавшего эти, так понравившиеся тебе места, мне еще далеко.

Только поздно вечером мы выбрались из болот. Невдалеке виднелась деревня Сосново. Там уже начинался знаменитый Партизанский край. Мы прибавили шаг и вскоре вошли в деревню, предварительно, конечно, разведав, нет ли в ней вражеской засады. После тревожной ночи и болотного марша сон наш был сладок и крепок.

…Партизанский край. Впервые мы услышали о его существовании еще тогда, когда 2-я Особая рейдировала в Пустошкинском районе. Нам удалось однажды принять сводку Совинформбюро, в которой сообщалось о боевых делах «бригады партизан под командованием товарищей В. и О., прочно удерживавших в своих руках территорию почти трех районов Ленинградской области». Мы не знали тогда, кто скрывается за инициалами «В.» и «О.», но Литвиненко говорил командирам 2-й Особой:

— Большое дело сробили эти хлопцы В. и О. Знай, мол, наших — были, есть и будем советскими!

Позже нам стало известно, что организатором и главной военной силой Партизанского края была 2-я бригада ленинградских партизан, которой командовали талантливые партизанские вожаки Николай Григорьевич Васильев, до войны — начальник Новгородского дома Красной Армии, и Сергей Алексеевич Орлов, бывший секретарь Порховского РК ВКП(б). Партизанский край протянулся более чем на сто километров с севера на юг и на девяносто километров с запада на восток. Гитлеровцы называли эту часть Ленинградской области «незамиренной землей». Осенью и зимой 1941 года они предприняли несколько яростных попыток, чтобы уничтожить здесь партизан, а население заставить жить не по законам родной Советской власти, а под игом оккупационного режима. Но объединенными усилиями многих отрядов ленинградских партизан и населения «лесной республики» вражеский натиск был отбит.

Хозяева Партизанского края дали нам немного отдохнуть. Ожидал нас там и один приятный сюрприз — во 2-ю бригаду прилетел заместитель начальника оперативной группы по руководству партизанским движением при штабе Северо-Западного фронта А. А. Тужиков. Он привез нам ордена и медали, о награждении которыми нас мы узнали перед переходом линии фронта. Такая оперативность всех приятно удивила. Среди награжденных — Герман, Худяков, Бурьянов, наш боевой санинструктор Катя Данилова и я. Товарищи нас сердечно поздравили.

8 августа, утром, шестнадцать бойцов и командиров нашей бригады отправились в деревню Папортно, находившуюся в шести километрах от места, где мы расположились на отдых. Вблизи Папортно на аэродроме Партизанского края около какого-то шалаша мы выстроились в шеренгу. Тужиков перед строем прочел приказ о нашем награждении, затем вручил награды: Герману — орден Красного Знамени, Ганеву и Сергунину — ордена Красной Звезды, всем остальным — медали «За отвагу» и «За боевые заслуги».