Колдуньи также присоединялись к другим преступникам в Книге Откровений, как изгоняемые из града Господня. На основе случайных наблюдений, которые указывают на существование так называемого греха, но не говорят о его точнойприроде, писатели, изучающие колдовство, пытаются выжать из Нового Завета доказательства преступления, в принципе своем совершенно невозможного. Ни притязания Елимаса[64], именуемого колдуном, ни дерзания Симона, называемого волхвом или волшебником[65], ни присвоение им более высокого ранга, чем мошенникам, которые приняли на себя роль, не имея на нее права, и предъявили свои собственные мистические и нелепые претензии к сверхъестественной силе, соперничая с которой они обсуждали, как распространять Евангелие, и прославились демонстрацией настоящих чудес, сами по себе ничего не доказывают. Ясно, что своим нахальным и богохульным предложением купить часть тех способностей, которые создаются исключительно наитием свыше, маг Симон показал степень своего глубокого языческого невежества, несопоставимого даже с присущим ему умом искусного мошенника. Очевидно, что записной слуга дьявола, назовем его так, должен лучше знать свой ранг и условия, сравнимые с положением апостола, чем делать такое бесполезное и невыполнимое предложение, которым он только обнаружил свои собственные наглость и невежество. Этим наблюдением мы можем закончить наши краткие заметки о колдовстве, как это слово пишется в Библии, теперь нам остается только упомянуть природу демонологии, которую, как это можно понять из священных книг, каждый верующий христианин обязан принять как вещь, про которую сказано и доказано, что она верна. И в первую очередь ни один человек не может прочитать Библию или называться христианином, не уверовав, что в течение времени, охваченного авторами священных книг, Бог, чтобы утвердить веру евреев и преодолеть и уничтожить гордость язычников, совершил на Земле много великих чудес, используя либо добрых духов, передающих его благословение, либо падших ангелов, слуг дьявола, по его воле насылающих на детей Божьих кару или страдания. Это предложение, конечно, признает подлинность чудес в ранний период, когда обычные законы природы иногда отменялись, и допускает подразделение мира духов на ангелов и дьяволов, демонстрирующих свои возможности с разрешения Владыки Вселенной. Во-вторых, сведущие люди считали и доказывали, что идолы язычников были на самом деле дьяволами, или, скорее, что эти враги рода человеческого имели возможность принимать форму или вид этих божков и в определенной степени поддерживали веру поклоняющихся им, совершая мнимые чудеса и отвечая через своих жрецов или их оракулов так, что заблудшие души, обращавшиеся к ним, «могли понять их двояко». Большинство отцов христианской церкви были близки к такому мнению. Эта доктрина имела то преимущество, что могла давать в определенной степени подтверждение многим чудесам, связанным с язычниками или классической историей, которые, таким образом, приписывались деяниям дьявола. Это согласуется также и с текстами Священного Писания, где говорится, что языческие боги все дьяволы и духи зла и египетские идолы назывались, как у Исаии[66], волшебниками, которые были близки к духам и колдунам.

Однако, хотя, без сомнения, люди влияли на богов, которые были на самом деле воплощениями дьявольских страстей человечества (например, своими жертвоприношениями Венере, Вакху, Марсу и т.д.) и, следовательно, можно сказать, в каком-то смысле, они почитали духов зла, мы не можем убедительно предполагать, что хотя бы тысячная часть бесчисленных идолов, почитавшихся язычниками, была одарена сверхъестественной силой. Очевидно, что большая часть подпадала под описание, данное им в другом отрывке Библии, в котором часть дерева, сгоревшего в огне для хозяйственных целей, считается имеющей ту же силу и значение, как и то, из которого вырезано изображение идола, и предпочтительна для поклонения язычников. Это удивительный отрывок, в котором бессилие мертвого камня и грубое невежество поклоняющегося делу собственных рук описаны в 44-й главе пророчеств Исаии[67]. Точные слова текста, так же как и общий смысл, не дают нам поверить, что изображения, созданные обычными художниками, становятся обиталищем или местом отдыха демонов, или источником силы и энергии благодаря своему демоническому влиянию или как-то иначе. Вся система сомнений, заблуждений и уловок, продемонстрированная оракулами, приправлена скорее обычными уловками обманщиков, чем дерзким вторжением демонов. Вне зависимости от силы языческих лжебогов, или дьяволов, если их правильно называть, которым было позволено возникнуть, они, несомненно, находились под общим надзором Провидения, и, хотя нельзя отрицать возможность получения такого разрешения в случаях, нам неизвестных, очевидно, что в священных книгах не упоминается ни одного примера такого влияния, который бы безоговорочно нас в этом убедил. В-третьих, среди отступников-евреев многие начинали поклоняться идолам соседей-язычников. Они также прибегали к использованию чар и амулетов, основанных на суеверном искажении ритуала Левита, с помощью чего они пытались своим колдовством, наблюдениями за внутренностями животных или полетами птиц выведать окольными путями секреты будущего[68]. Но по той же самой причине, которая удерживает нас от высказывания какого-либо мнения о том, до какой степени дьяволу и его ангелам может быть позволено поддерживать обманы языческих жрецов, настолько же мы не можем уверенно заявить, что высшее Провидение может позволить служить таким духам зла, как вышеупомянутые, поскольку у них была свобода направлять расследования этих грехов среди самих евреев. Мы действительно узнали из священных книг, что обещание Бога избранному народу, что если они сами в согласии придут к Закону, который он установит, состояло в расширении их общения с невидимым миром, так что в расцвете сил он одухотворял все вокруг, когда его сыновья и дочери занялись пророчеством, то стариков посещали видения, а молодежь видела сны. Таковы были обещания, данные израильтянам Иоилем, Иезекиилем и другими святыми пророками[69], которых ( израильтян) святой Петр, во второй главе «Деяний святых Апостолов» призывает завершить миссию нашего Спасителя[70]. С другой стороны, не менее очевидно, что Всемогущий, чтобы наказать непослушных евреев, покинул их, оставив им напрасные надежды, и они страдали, обманутые лживыми оракулами, к которым с вопиющими нарушениями его заветов они и вернулись. Удивительный пример это — наказание, начавшееся с того, что Бог оставил Ахава[71] наедине с его злыми умыслами и страданиями, обманутым его лживым духом. В-четвертых, и с другой стороны, уважая отзывы самих судей о действиях Всемогущего, мы можем с уверенностью заключить, что для него не было радостью заниматься выполнением своих решений. Любые виды таких союзов или соглашений между дьяволом и введенными в заблуждение смертными признавались за колдовство и порицались в законах наших предков. Перевод этого слова, казалось, включал в себя немногим более чем искусство обращения с ядами, вместе с пифиями или лжепророками, преступление, однако, очень основательное, так как из-за первого оно означало большой вред для человечества, а из-за второго — прямую угрозу Творцу-законодателю. Действительно, книга Товита содержит отрывок, напоминающий более случай из арабских сказок или готический роман[72], чем часть боговдохновенного текста. В нем говорится, что запахи, издаваемые при жарке печени определенной рыбы, обладают способностью изгонять злого духа, который охранял спальню ассирийской принцессы и удушил семерых женихов одного за другим, когда они приближались к брачному ложу. Но романтический и сказочный стиль этой легенды заставил отцов всех протестантских церквей отрицать этот отрывок среди всего, написанного от Бога, и мы можем, следовательно, извиниться за то, что вошли в обсуждение такого сомнительного свидетельства.

Наконец, при рассмотрении неисчислимых изменений, к которым привело пришествие нашего Спасителя и провозглашение его заповедей, мы можем наблюдать, что, согласно мнению многих мудрых и ученых мужей, только его появление на земле, еще до выполнения его миссии, уже содействовало изгнанию таких языческих богов, которые до этого времени говорили устами оракулов и в какой-то степени подражали действиям Божества. Мильтон в «Потерянном рае», может быть, с уверенностью в своей правоте поддерживает точку зрения, которая отождествляет последователей Сатаны с богами язычников, и в поэтическом тоне, почти ни с чем не сравнимом даже на фоне его замечательного творчества, таким образом описывает в одном из своих ранних произведений[73] исчезновение этих лжебогов в канун счастливого Рождества: