Полине удалось договориться с подругой, чтобы та дала ей ключ от пустующей квартиры своих родственников, и взяла отгул. Накупив еды и шампанского, мы больше суток не выходили из небольшой квартиры, которая на время стала для нас сказочным замком. Я и любимая, что еще нужно для счастья!

Глава 22.

Время бежало быстрее, чем нам этого хотелось. Полине требовалось выйти на работу, а подруга требовала, чтобы ей вернули ключи от квартиры.

— Может быть, тебе не вовсе ходить на работу? — спросил я.

— Тогда меня уволят.

— Ну, и черт с ним! — легкомысленно заявил я, — думаю, что ты больше никогда не будешь работать!

— С этого момента объясни мне подробнее, а то я что-то недопоняла, что это за предположение, — улыбнулась Полина, натягивая чулок.

— Не предположение, а просто предложение… — я встал перед девушкой на колени, и зарылся носом в ее бедра, — предложение руки и сердца!

— Я принимаю это предложение, — погладив меня по щеке, сказала Полина, — но при одном условии…

— Каком еще условии? — насторожился я.

— Поднимись с пола, и поцелуй меня! А я сегодня же подам заявление об увольнении.

— С завтрашнего дня. — сказал я.

— С завтрашнего могут и не отпустить. У них медсестер не хватает.

— Думаю, отпустят!

Я проводил Полину до больницы. Выждав время, я вошел в ту же дверь и отправился на поиски главного врача. Я догадывался о том, что в России нет такой больницы, которая не нуждалась бы в обновлении технического парка. Главный врач охотно подтвердил мою гипотезу, и обещал отпустить Полину досрочно, при условии, что я помогу прислать из Москвы новое оборудование.

Дело было сделано. Мне оставалось лишь купить билеты на самолет. С высоко поднятой головой, я почти обогнул угол больничного здания, когда меня окликнули. Это снова был он, парень с золотым зубом. В другой раз я бы его не испугался, но сейчас в его руках был топор. Позади меня была глухая стена, и избежать встречи с человеком в белом халате было непросто.

— Что тебе надо? — самый идиотский вопрос в подобной ситуации, но мой собеседник не проявил чувства юмора.

— Я предупреждал, чтобы ты отстал от Полины?

— Ну, предупреждал, и что… Может быть, у меня память плохая?— сказал я, озираясь по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого.

На глухой стене больницы имелся пожарный щит. Мой противник сорвал с него топор, но все остальное оставалось на месте.

— Ты ослушался меня, значит, сейчас умрешь! — доверительно сообщил мне служитель медицины, умело помахивая выкрашенным в красный цвет топориком.

— А тебя посадят в тюрьму, зачем тебе это надо?

— Не, не посадят, я психический. У меня справка есть! — с этими словами придурок в белом халате взмахнул топором.

Если бы я не увернулся, то у меня была бы пробита голова. Что мне оставалось делать? Я сорвал с пожарного щита багор, и попытался отражать им частые взмахи топора.

Больница располагалась на краю поселка, и вмешаться в нашу драку было некому. Положение было отчаянным, деревянная ручка багра трещала под ударами топора, и было понятно, что она долго не выдержит. Внезапно крючок багра зацепился за ручку топора, и мой противник вырвал оружие из моих рук. Раздался его торжествующий смех.

В отчаянии я отскочил к пожарному щиту и сорвал с него тяжелый лом. Перехватив этот нехитрый инструмент посередине, я изо всех сил метнул его в своего врага. Неожиданно для меня, этот бросок достиг своей цели. Импровизированное копье попало в живот моего противника. Он удивленно хрюкнул, выронил топор, и согнулся пополам, а из его рта показалась струйка крови.

Я никак не мог унять дрожь. Повесив на пожарный щит топор и лом, я постучал в дверь приемного покоя, и сказал в отворившуюся щель, что во дворе больницы кто-то лежит. На ватных ногах я дошел до гостиницы, заказав по дороге авиабилеты и купив бутылку водки, которая кое-как помогла мне справиться со своими нервами.

Неожиданно в моем кармане заерзал мобильник. Кроме Полины звонить на новый номер было некому. Опасаясь худшего, я сразу прижал аппарат к уху, но это был Анатолий. Он сообщил мне, что очень обрадовался, когда узнал от Полины, что я остался жив, и одобрял мое решение жениться на ней.

— Завтра к вечеру мы будем бункероваться в вашем портопункте. Если захотите, можно увидеться! — сказал мой бывший телохранитель.

— Мы приедем в порт вместе с Полиной. Позвони, когда будете вставать на якорь!

— Не надо никуда ездить , я приеду в поселок, у меня там есть дела!

Вечером я снова отправился в больницу. Я слегка нервничал, но мне было нужно встретить Полину. Что еще может придумать напавший на меня придурок! Вдруг он задумает мстить не мне, а моей невесте?

Вопреки моим ожиданиям все обошлось. Я поцеловал девушку и мы не спеша пошли в сторону общежития медиков. По дороге Полина рассказала мне, что уволиться ей удалось без проблем, и с этого момента все свое время она может посвятить мне.

— Ты представляешь, в нашей больнице сегодня произошло чрезвычайное происшествие! — сказала девушка.

— Да, ну? — удивился я.

— Кто-то сильно избил нашего санитара. И он не говорит кто, — несчастный парень! У него слегка мозги набекрень, и уродлив он от природы, но вообще-то он добрейшей души человек. Видел бы ты, как он ухаживает за больными!

— Прямо, как Квазимодо! — против моей воли, в моем голосе прозвучала ирония.

— Не надо смеяться, мне от всей души жаль его. Поначалу он даже пытался за мной ухаживать! — смахнув слезу, сказала Полина.

— И потому чуть не убил меня топором, — со злостью вырвалось у меня.

— Так это был ты? — удивилась Полина.

Не удержавшись, рассказал ей, все так, как оно было. Девушка на несколько минут замолчала, а я внезапно ощутил чувство ревности. И было бы к кому ревновать!

— Тогда, конечно, это все меняет, — сказала Полина, нежно обнимая меня, — но все равно мне его очень жалко!

"Черт возьми, — подумал я, — вот и попробуй понять женщину!"

Анатолий, которому очень шла новенькая форма военного моряка, приехал из портпункта на грузовике пограничников. Он занес на заставу какие-то документы, а потом мы с Полиной пригласили его в местное кафе.

— Я очень рад, что вы оказались живы, босс! — сказал мне бывший телохранитель.

— Теперь уже не босс, а просто Виктор, — заметил я, — и я тоже рад тебя видеть. Может быть, и правда, все что ни делается, делается к лучшему!

Мы заказали чилийского белого вина для дамы, и выпили по паре рюмок водки за нашу дружбу. Поддерживая новые законы, администрация кафе запретила курение, и нам пришлось выйти на улицу, где Анатолий огорошил меня неожиданным вопросом.

— Хочу вас спросить, только давайте начистоту, — понизив голос, спросил он, — вы знали, что на борту нашей яхты перевозили контрабанду?

— Это было сделано против моей воли, — затягиваясь сигаретой, сказал я, — а как ты догадался об этом?

— Парусный отсек не место для хранения грузов. Я попросту залез туда во время своей вахты, еще до того, как вы упали за борт, и обнаружил там связанных кречетов.

— Так же сделал и я. Николай был моим другом, но используя наше путешествие для прикрытия своих темных делишек, он предал меня. Жаль, что им с капитаном удалось уйти от ответственности!

— Нет, не удалось. Оказавшись на берегу, я сообщил об этом пограничникам, — сказал Анатолий, — и в море "Фата Моргану" перехватило судно береговой охраны, — он полез в карман кителя и вынул оттуда сложенную газету, — прочтите это!

Кречеты выпущены на свободу.

Пограничный сторожевой корабль «Геннадий Невельской» в результате совместной спецоперации сотрудников ФСБ России, пограничных органов, органов внутренних дел, агентства лесного хозяйства и охраны животного мира Камчатского края и министерства природных ресурсов и экологии Камчатского края задержал в территориальных водах России яхту "Фата Моргана", перевозившее контрабандный груз из восемнадцати кречетов и трех сапсанов, занесенных в Красную книгу РФ.