— Фотограф должен быть готов всегда, — пояснил Эдик, — мало ли, что... Скоро мы увидим острова. Это уголок природы, не тронутый человеческой цивилизацией. Мало того, Шантары не затронуты последним оледенением, сгладившим поверхность северного полушария, поэтому мы с вами будем иметь счастливую возможность любоваться ландшафтом, которому не менее сорока тысяч лет.

Представьте себе темнохвойные и лиственничные леса, которые растут на живописных скалах сложенных из мрамора, яшмы, и малахита. И среди всего этого в море стекают серебристые водопады!

— А животные на этих островах есть? — спросила Полина.

— На островах огромные птичьи базары. В море водятся киты, касатки, нерпы, тюлени. В реках полно рыбы. А из млекопитающих тут распространены волк, бурый медведь, лисица, росомаха, енотовидная собака, ласка, выдра, горностай ; есть олени, зайцы, козы, и другое, более мелкое зверье.

— А ядовитые змеи? — поежившись, спросила моя сестра.

— Только гадюки!

— Какая гадость! Я боюсь змей.

— Да, настоящий зоопарк! И мы будем высаживаться на всех этих островах? — спросил у меня Толик.

— Ну, не на всех, но будем! — сказал я. — Иначе, зачем бы нам понадобилось это путешествие? Ты, пожалуйста, подготовь оружие, покажи всем, как им пользоваться, и не забудь рассказать о технике безопасности, особенно дамам!

— Самый опасный зверь дальнего востока, это бурый медведь, — с улыбкой сказал Николай, — говорят, что медведь на человека не нападает, но это неправда. Эти звери, как и люди, имеют самый разный характер и их поведение непредсказуемо. В летнее время медведи обычно сыты, а опаснее всего бывает самка с детенышем!

— И что надо делать, если столкнешься с медведем? — спросил Толик.

— Перво-наперво не обложиться, когда столкнешься с этим хищником на медвежьей тропе,— усмехнулся Николай,— и конечно, не стрелять, если нет прямой агрессии. Но если уж зверь напал, бить надо без промаха! Подраненный медведь особенно опасен. Совсем недавно в этих краях такой подранок задрал человека.

— А медвежье мясо можно есть? — заинтересовался Толик.

— Мне не раз доводилось... Оно вкусное, но его надо хорошо прожаривать, так как там часто бывают личинки гельминтов.

— А что такое медвежья тропа? — спросил я у своего приятеля.

— Эти звери протаптывают себе дорожку в тундре. Охотники часто пользуются такими тропками, чтобы было легче идти.

— А я думал, что это просто аллегория, — удивился я.

— Вовсе нет! — Николай увлекся темой, и подробно рассказал нам о медведях и их повадках. Этот рассказ произвел сильное впечатление на Анатолия, который сразу же занялся проверкой нашего арсенала.

Первым на нашем пути был небольшой, около шести километров в поперечнике, остров Прокофьева. На подходе к нему, Иван Гаврилович с помощью Дениса убрал паруса, и запустил двигатель яхты.

— Дядя Ваня говорит, что здешние течения непредсказуемы, а возле острова есть подводные камни, — пояснил нам мальчишка.

Скалы острова выглядели совершенно неприступным, но капитан сказал нам, что на севере острове есть бухточка, где можно высадиться. Мы поочередно осмотрели это место в бинокль. Слева от входа в бухту виднелся огромный кекур, а у берега свирепствовал прибой.

Поразмыслив мы решили на остров не высаживаться, ограничившись его осмотром с моря. Высокие и крутые скалы напоминали сказочный замок, в котором вполне могли жить какие-нибудь исполины. В некоторых местах с этих гор, и правда, стекали водопады, ярко сверкающие на солнце.

— Нам очень повезло с погодой, — щелкая затвором зеркалки, заявил Эдуард, — я читал о том, что солнечная погода, — большая редкость в этих краях!

— Смотрите, смотрите, киты! — закричала вдруг Полина.

Совсем неподалеку от нас воду разрезали черные плавники. То там, то здесь в кипящей воде мелькали белые бока касаток, которые охотились на тюленей. Это было фантастическое зрелище!

Оставив позади остров Прокофьева, со стерегущими его берега кекурами, "Фата-моргана" , отдала якоря, и заглушила двигатель. Глубина в этом месте составляла около тридцати метров. Вечером, за обеденным столом, мы делились своими восторженными впечатлениями до тех пор, пока капитан не объявил отбой.

На сей раз вахтенные несли свою службу вместе с Иваном Гавриловичем, который периодически поднимался из рубки в кокпит. Он опасался резкой смены погоды.

— Я вижу огни у острова, — сообщил я капитану.

— Вероятно, это охотники на тюленей!

— Какие тут могут быть охотники? Это же заповедник!

— Думаю, что это браконьеры. Встреча с ними может оказаться не совсем приятной!

— Я думал, что здесь никого нет, кроме туристов.

— Когда-то давно здесь жили китобои, но никого не осталось, — сказал Иван Гаврилович, — сейчас на «Большом Шантаре» живут только метеорологи. Еще сюда возят состоятельных туристов: на зверя поохотиться, порыбачить, водки попить, в баньку сходить... Они прилетают сюда на вертолете, а те, кто обустраивает их экскурсии, гребут немалые деньги. Это бизнес, поэтому туристы здесь в относительной безопасности; обычно с ними едут егеря для охраны.

— От хищных зверей?

— Запомни, в этих местах самый страшный зверь, – это человек! — сказал капитан, — здесь до бога высоко, а до царя далеко. У кого деньги и сила, тот и прав! Ты же москвич, наверное?

— Да! — сказал я.

— Тогда тебе, Витя, нас не понять, из Москвы-то Россию не видно!

— Думаю, что вы преувеличиваете. Наверное, здесь не все так плохо, а с умом-то и здесь можно жить! Вот вы, например, наверняка, неплохо зарабатываете!

— Раз на раз не приходится! — прищурился Иван Гаврилович, закуривая папиросу.

— А откуда у вас яхта, если не секрет?

— В лотерею выиграл!

— А если серьезно?

— Не моя это яхта, у нее и другие хозяева есть. Вот они неплохо зарабатывают! У тебя все?

— Все! — я понял, что капитан больше ничего мне не скажет.

Щелчком выбросив окурок за борт, Иван Гаврилович, внезапно сказал:

— Ты, это, скажи своим, с сегодняшнего дня пусть вахту с оружием несут. Сигнальные огни на стоянке не зажигать!

— На нас может кто-нибудь напасть? — ошеломленно спросил я.

— Ну, это маловероятно, но так, на всякий случай! — с этими словами капитан нырнул в рубку, оставив меня в озадаченном состоянии.

На рассвете я стал свидетелем странного явления. Над водой сгустился туман, а когда взошло солнце, обстановка вокруг меня изменилась столь причудливо, что мне пришлось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон.

Окружающие меня объекты в погрузились в колышущуюся голубую дымку, внезапно потеряли резкость, и стали изменяться прямо у меня на глазах. Изображение делалось все более светлым и размытым. Соседний остров стал призрачно-серым, и заметно приблизился, а окружающие его кекуры вытянулись, и начали склоняться к воде. В этот момент я заметил, что остров приподнялся над водой, и повис в небе. Рядом с островом по небу прошла черная шхуна, которая показалась мне просто огромной. Ее изображение периодически сливалось с зеркальным отражением, отчего создавалось впечатление, что шхуна движется вверх ногами.

Ощущение потери реальности было таким сильным, что я был вынужден опустить глаза. Все ближние предметы выглядели абсолютно нормальными, и у меня хватило ума понять, что я стал свидетелем какой-то странной оптической иллюзии.

Когда солнце поднялось выше, туман рассеялся и пейзаж вновь приобрел привычные очертания. Я был поражен увиденной мной картиной. Это привело меня к мысли, о том, что мир может оказаться совсем не таким, каким я себе его представляю.

Моя сестра категорически отказалась высаживаться на берег, под предлогом того, что ей надо готовить еду. Она осталась на яхте вместе с капитаном, а все остальные, в два приема, переправились в надувной лодке на остров. Изначально мы планировали оставить на корабле вахтенного, но Иван Гаврилович категорически отказался от этого предложения. На всякий случай мы захватили с собой ружья, а Николай взял с собой складной спиннинг.