Иван Иванович так и не понял, почему гражданскую панихиду решили устроить в школе, да ещё и в учебный день. Говорили, что мальчик то ли был дальним родственником директрисы, то ли её родители погибшего упросили, ведь он учился в выпускном классе.

– Пусть товарищи проводят одноклассника в последний путь! – тяжело вздохнув, сказала Людмила Борисовна.

В день похорон школу лихорадило. Напротив входа висел портрет, перевязанный траурной лентой. Рядом, на парте, накрытой скатертью, лежал пучок красных гвоздик.

До учителей довели распоряжение директрисы: провожать покойного будут только старшие классы, все остальные будут на занятиях.

Учиться, конечно, никто не собирался, дети перешёптывались и излагали друг другу версии произошедшего, одну фантастичнее другой. Чёрные платья, изящно отделанные кружевом, подчёркивали горе многозначительно вздыхающих старшеклассниц. Из туалета для мальчиков несло табачным дымом. Все были в напряжённом ожидании.

Гроб с телом покойного решили установить в холле первого этажа, там, где обычно проводятся школьные дискотеки.

Старшеклассники собрались перед входом. Когда к школе подъехал автобус, директриса приказала завхозу запереть все внутренние двери, чтобы остальные дети оставались в своих классах.

Недооценила Людмила Борисовна их энергию!

Едва кортеж появился на школьном дворе, дети повыскакивали со своих мест и прилипли к окнам. Похороны в школе! Это было так необычно, что они перестали слушаться учителей. Если в первых классах ещё удалось навести порядок, то средняя школа стала неуправляемой. Осмелевшие дети начали перебегать из кабинета в кабинет.

Слышались крики:

– Уй ты, смотри!

– Дай, ну дай мне «позырить»!

– Айда в другой класс, там лучше видно!

– Да! Им-то повезло….

Двойные двери со стёклами, ведущие с этажей на лестничную клетку, не выдержали ударов и распахнулись, царапая прорвавшихся пятиклассников язычком замка. Учителя не бездействовали, потому лишь некоторые отчаянные мальчишки сумели пробежать на первый этаж. Школьники ловко уворачивались от рук, пытавшихся их поймать, и потому им разрешили остаться.

Говорились траурные речи, плакали родители и учителя, выступали слёзы на глазах враз повзрослевших одноклассников.

Церемония затянулась. Сбежавшие озорники вдоволь нагляделись на гроб в цветах, и предоставленные сами себе, со смехом затеяли в толпе игру в прятки.

На кладбище Иван Иванович не поехал. Дежурные убежали, и кабинет пришлось убирать ему самому. Перевёрнутые вверх ногами железные ножки стульев напоминали кладбищенские кресты.

Вечером учитель географии впервые напился в одиночестве, чего раньше никогда себе не позволял.

Среди учителей неожиданно пронёсся слух, что полиция отыскала следы Лампасова неподалёку от города Руза.

Ивану Ивановичу было непонятно, откуда в школе могут появиться такие сведения, но оказалось, что муж ближайшей подруги Людмилы Борисовны является большим полицейским начальником. Подруга и была источником этой информации. Директриса не удержалась и поделилась новостью со своими приближёнными. Шила в мешке не утаишь и скоро весь коллектив смог обсудить подробности пикантной истории.

Оказалось, передвижной пост патрульной службы решил проверить документы у прохожего, который показался им подозрительным. Тот предъявил паспорт на имя Лампасова Владимира Яковлевича. Имя уже мелькало в служебных ориентировках и патрульные пригласили гражданина в машину, для того чтобы привезти в полицию.

Оставив паспорт в руках проверяющего, Лампасов сумел ловко скрыться в прилегающей к дороге лесополосе. Полиция заверяла, что беглец будет задержан в ближайшие дни.

В феврале у Ивана Ивановича потянулась темная полоса. Зарплата оказалась намного меньше, чем он рассчитывал. Её не хватило бы на жизнь, если бы не деньги, которые неожиданно свалились ему на голову от приятеля.

В бухгалтерии школы ему пояснили, что он получает зарплату учителя по восьмому разряду, и она почти в два раза меньше, чем по двенадцатому.

– Но я устраивался на тринадцатый разряд, – растерянно сказал Иван Иванович.

– Правильно, у всех замов «вилка» такая, между тринадцатым и пятнадцатым, – терпеливо пояснила бухгалтерша, – а у учителей разряды другие, и если стажа нет, больше, чем на восьмой разряд сразу претендовать трудно!

Она помедлила и тихонько добавила:

– А впрочем, двенадцатый – это обычный учительский разряд, его может дать директор своей властью, поговорите с ней. Уже были прецеденты. Своим-то приятельницам она не восьмой разряд дала…. Не дадут двенадцатый, просите одиннадцатый. Его легче дать, а разница в деньгах небольшая. Но я этого вам не говорила, учтите!

Незадачливый учитель географии из объяснений понял лишь одно, – работает он на две ставки, а получает одну. Такое положение следовало исправить незамедлительно. На следующей перемене Иван Иванович отправился к директору.

– Хорошо, что зашли, это кстати! Я хочу представить вам будущую коллегу! – директриса указала ладонью на светловолосую девицу, сидящую около директорского стола.

– Будущего коллегу, – машинально поправил Иван Иванович.

– Нет, – возразила директриса, – вы просто отстали от жизни. Теперь так все говорят! Итак, ближе к делу! Юля студентка пятого курса и будет проходить у нас производственную практику. Сегодня же обсудите с ней план работы, договоритесь, когда она подменит вас, чтобы вы могли съездить за литературой к экзамену. Я понятно говорю?

Иван Иванович, который явился сюда совсем не за этим, растерянно кивнул.

– Юля, это Иван Иванович, волей судеб наш учитель географии, он должен будет помогать вам во всём. Ну, а если вам что-то не понравится, приходите прямо ко мне, я сразу разберусь!

– Спасибо Людмила Борисовна! – сказала студентка. Выражение её лица казалось странным, как будто её что-то очень забавляло, но это нужно было скрывать.

– Можете идти! – подвела под разговором черту директриса.

– До свиданья! – девушка вышла из кабинета.

– Одну минуточку! – сказал Иван Иванович, – у меня есть вопрос….

Вопрос казался ему совсем пустяковым, ну издаст директриса приказ о присвоении ему разряда, ну если не двенадцатого, то одиннадцатого. Всего и дела-то! Но оказалось, что всё не так просто.

– Надо учиться мастерству педагога, давать открытые уроки; и уж только потом вам можно будет присваивать двенадцатый разряд. Повышение квалификации дело серьёзное, это с кондачка не решается, – сказала директриса, – вот покажете себя, мы вместе с комиссией и посмотрим… Деньги надо заработать!

– А одиннадцатый? – Иван Иванович вспомнил свою беседу с бухгалтером, – это ведь легче?

Директриса явно раздумывала над его вопросом. Иван Иванович решил, что «дело в шляпе», но в этот момент на столе зазвонил телефон. Видимо новости не были приятными.

– Вы ещё здесь? Я же ясно сказала вам, что посмотрим, но только тогда, когда дадите открытые уроки. Идите же, наконец!

Выходя из директорского кабинета в отвратительном настроении, он едва ли помнил о существовании студентки, с которой должен был обсудить план практики. А девушка исчезла не прощаясь, будто провалилась сквозь землю.

Иван Иванович прикинул размер будущей зарплаты, и его настроение совсем испортилось. Он дал шестиклассникам самостоятельную работу и машинально бродил по рядам между партами, раздумывая. Все его планы в последнее время лопались, как мыльные пузыри. Иван Иванович, словно наяву, видел этот образ. Вот летит один, переливаясь всеми цветами, – лопнул…. Ещё один летит, опять лопнул!

Внезапно учитель географии осознал, что ему ничего не кажется, и множество радужных пузырей действительно летает по кабинету, лопаясь и обдавая всех брызгами.

– Он заметил, заметил! – школьники обрадовано загалдели.

– Ну-ка, дай сюда! – Иван Иванович выхватил у бойкого мальчишки бутылочку с мыльной жидкостью. В крышке было кольцо для выдувания пузырей.