Глава тринадцатая

  Наконец-то наступило самое ожидаемое событие в Наряде - свадьба Серхио Оссани и Нарцисы де Санктис. Еще до восхода солнца 18 июля должно было быть самым жарким днем ​​за всю историю наблюдений. А к 7 часам утра мы уже достигли 85 градусов. Я проснулась в поту.

  Мне нужно было быть у Нарцисы через несколько часов, чтобы помочь ей подготовиться, поэтому я была вынуждена собраться на несколько часов раньше.

  Полпетто проснулся из-за того, что я суетилась по спальне, и был недоволен. Он спрыгнул с кровати, встряхнулся и покинул спальню, чтобы найти Алессандро. Алессандро спал в гостевой спальне, и никто из нас не рекомендовал ему оставаться в одной комнате со мной.

  О, Алессандро ... Он жил со мной уже пять дней, и это было ... странно, мягко говоря. Было приятно слушать кого-то еще в доме, накрывать стол на двоих вместо одного. И не то чтобы мне было тесно - дом был слишком большим для этого.

  Было просто странно жить в одиночестве так долго, а теперь Безбожник рыщет по залам. Я провела недели без макияжа и без бюстгальтера, а теперь заставляла себя снова подчиняться вежливости. Это был немного грубый переход.

  Тем более, что я была большой, беременной и не в настроении чувствовать себя некомфортно.

  Также было тепло, которое я чувствовала вокруг себя. Мои обычные кошмары превратились в горячие голые сны о моем муже в коридоре, и мне было неловко смотреть на него. Это было по-детски, потому что у нас был секс. В конце концов, я была беременна. Но наши отношения ...

  Они менялись, развивались.

  «Ты справишься с тонкостями, а я разберусь с кровью», - сказал он.

  Я должна была признать, что это была заманчивая идея - стать партнером Алессандро Роккетти и стать грозной командой. Амбиции, которые я подавляла и игнорировала так долго, решали задачу, жаждав большего.

  Но ... смогу ли я когда-нибудь ему доверять? Смогла бы я когда-нибудь взглянуть на него, не увидев, что моя сестра оглядывается на меня? Если он мог скрыть от меня этот большой секрет, что еще он мог скрыть от меня?

  Сможет ли он снова выставить меня дурой? Смущать меня?

  Я бы больше не была унижена так, как когда-либо. Я имела дело с неделями, когда мужчины и женщины подрывали меня и кололи меня. Со временем все стало лучше, но каждый раз, когда ФБР показывало свое лицо, Наряд снова вспоминал, что в их тумане лежит ответственность.

  «Сегодня не время для таких мыслей», - сказала я себе. Сегодня праздник.

  Мне удалось завить волосы и нанести макияж, несмотря на то, что почти засыпала дважды за весь процесс. Я не стала переодеваться - будет время надеть платье, пока Нарцису везут в церковь.

  Когда я спустилась вниз, солнце уже поднималось из-за горизонта, согревая всю комнату внизу. Я собрала все необходимое, оставил Алессандро записку и пошла в резиденцию де Санктис.

  Дверь открылась, прежде чем я постучала, и Нина поприветствовала меня. "Ты опоздала." Она сказала.

  «Сейчас я работаю медленнее, - заметила я.

  Наверху кипела деятельность. Подружек невесты вводили в фабричную линию визажистов, парикмахер пытался подключить к розетке более одного предмета, женщины хихикали над бокалами шампанского, а большое красивое белое свадебное платье смотрело на нас, свисая из туалета.

  Я сразу заметила Нарцису. Она сидела у туалетного столика, бледная и неподвижная. Кто-то делал ей макияж, а другой - прическу - ни один из них не взаимодействовал с тихой невестой.

У меня внезапно возникло резкое и неприятное воспоминание о дне моей свадьбы. Я совершенно была разбита, оплакивала сестру и боялась за свое будущее. Я тоже была создана без моего участия и одет как кукла.

  Я направилась к Нарцисе прежде, чем кто-либо попытался меня поприветствовать.

  «Ты прекрасно выглядишь», - сказала я, легонько поцеловав ее в щеку. Визажист в ответ скверно посмотрел на меня.

  Нарциса моргнула, глядя на меня, как будто она не совсем понимала, где находится. "О, спасибо." Она сказала. "Ты тоже."

  "Могу я предложить тебе что-то?" Я спросила. «Немного шампанского? Или что-нибудь посильнее?

  Ее щеки порозовели под всей основой. "Нет, спасибо. Все хорошо."

  «Ну, дай мне знать». - сказала я, уходя от нее.

  Я нашла Беатрис и Елену в углу комнаты. Поздоровавшись со всеми и поздравив Тину, я присоединилась к ним. Беатрис любезно поприветствовала меня, а Елена сузила глаза.

  Елена с подозрением относилась к тому, что Алессандро переехал ко мне в дом. Каждый раз, когда она звонила, я могла сказать, что она ожидала услышать какую-нибудь навязчивую историю о новых жилищных условиях.

  "Как поживаешь?" Она спросила, прежде чем что-либо еще можно было сказать.

  Беатрис вопросительно посмотрела на нее.

  «Совершенно нетронутой». Я сказала ей.

  Елена указала на мой живот. "Это не правда."

  Я села рядом с ними. Обе они пили воду. Я знала, почему Беатрис была, но Елена? Обычно она с удовольствием выпивала на свадьбах.

  «Мы трезвый клуб?» Я спросила.

  «Похоже, что так», - резко ответила Елена. «Ты уверена, что ты в порядке? Ты выглядишь бледной".

  «Я накручиваю коленную чашечку и разговариваю с тобой, Елена, поэтому я устала».

  «Смешно». - сказала она без тени веселья в голосе. «Разве Нарциса не выглядит ... так, будто вот-вот упадет в обморок?»

  Все трое повернули головы к невесте. На самом деле она выглядела так, будто вот-вот упадет в обморок.

  «Бедняжка, - сказала Беатрис. «Я помню, как я нервничала».

  "Я тоже могу."

  «Скоро это буду я», - вздохнула Елена.

  Мы с Беатрис снова повернулись к ней, на наших лицах отразилось сочувствие.

  «Не раньше ноября, верно?» - спросила я недобро.

  «Не раньше ноября». Она вздохнула, соглашаясь. «Тогда я буду Еленой Фальконе». Елена внезапно встала. «Знаете что, мне нужно что-то посильнее воды».

  Беатрис повернулась ко мне, когда Елена ушла, бледная и бесцветная. «Ты знаешь, я не ожидала, что мое обоняние будет таким ...»

  Я успокаивающе похлопала ее по руке. «Дело в алкоголе, не так ли? Запах."

  Она кивнула.

  «Я останусь здесь с тобой, тут приятно пахнет». Я сказала ей. «Мы можем сплетничать об именах детей».

  Ее глаза заблестели. "Мне очень хотелось бы."

  Пока мы болтали, я следила за Нарцисой. Казалось, со временем она все больше и больше погружалась в себя. Я хотела утешить ее, может, сказать несколько приятных слов о Серджио. Но потом я вспомнила, как он смотрел на Ангуса Галлахера, кровь ... и я ничего не сказала.

  Если бы Нарциса знала, что ее жених отрезает пальцы на работе, она могла бы не пройти к проходу.

  За час Нарциса превратилась из дрожащей fiancée в дрожащую невесту. Хотя она была неописуемо красива в своем белом платье, которое было обрезано и заправлено так, чтобы оно идеально подходило ей, она выглядела так, как будто была на похоронах, а не на свадьбе.

  Мы все тоже собрались, помогая подружкам невесты и себе. Мне пришлось немного помочь застегнуть молнию на платье, потому что ребенок решил немного подрасти после моей последней примерки.

  Само мое платье было создано для комфорта. Немного напоминавший римскую тогу, он упал на мое тело, крепко сжимая мою грудь. Это было перенесено в современную эпоху благодаря ткани, сделанной из чистых блесток цвета шампанского. Платье мерцало, как звезда, когда попадало в свет.

  Я сделала несколько вращений для дам, которые ласкали мою красоту. Было ребячеством принимать их комплименты близко к сердцу, но я упивалась им. Я знала, что тщеславие - это грех, но это не было худшим из грехов, жертвой которого я могла стать.

  Когда приехал ее отец, мы с дамами уехали. Несколько мягких слов были сказаны Нарцисе, несколько раз обнялись и поцеловались, но, похоже, ни одно ее не утешило.

  Уходя, я положила мягкую руку ей на плечо. Она подняла глаза широко раскрытыми глазами.

  «Все будет хорошо». - мягко сказала я. «Никто не причинит тебе вреда».

  «Ты этого не знаешь», - сказала она дрожащим голосом.

  Мои пальцы впились ей в руку. «Я знаю это».

  На ее лице появилось замешательство, но я вышла из комнаты прежде, чем она успела спросить, что я имела в виду. По правде говоря, я тоже не совсем понимала, что имела в виду, но я была готова наброситься на Серхио, если он сделает что-то, что я не одобряю.

  К тому времени, как мы добрались до церкви, этот день был зарегистрирован как один из самых жарких в Чикаго с 1934 года. Я чувствовала, как мой макияж начинает шелушиться, и пот появляется на пояснице и под мышками. Они не открывали церковные двери - не желая выпускать часть кондиционированного воздуха.

  Оскуро открыл их для меня, и я не смогла успокоить себя, пока не почувствовала, что разрываюсь с моими воспоминаниями.

  Церковь не изменилась. Это было то же самое, что и в тот день, когда Энтони Скалетта убил Гэвина Галлахера под Мадонной Марии, и это выглядело так же, как в тот день, когда я спустилась вниз с грохотом органа и привязала себя к Алессандро.

  Но это не имело значения. Я смотрела на гостей на скамейках и видела, как они прятались под своими сиденьями, я смотрела на витражи и видела, как они обрушиваются на нас. Я увидела огромную статую Девы Марии и вспомнила, как я чувствовала себя прижатой к ней. Я бросила взгляд на церковь, частные беседки и почувствовала, как горячая кровь заливает мою грудь.

  Когда я была здесь на похоронах, все было иначе. Церковь и ее гости были одеты для траура и печали, а не для свадьбы и торжества. Нет, последняя свадьба, на которой я была, была моей собственной, и она ... оставила след. Больше, чем кровавый титул, больше, чем шрам на бедре ...

Из скамейки поднялась фигура. Алессандро стоял над толпой, глядя на меня поверх их голов. Он выглядел великолепно в своем смокинге, его аскот был того же оттенка, что и мое платье. Его волосы были зачесаны назад, несмотря на распущенные пряди, из-за которых он выглядел немного жутко.