– Мисс Такер.

Неужели он насмехается над ней за то, что она старается держаться на расстоянии?

– Если ты честно ответишь на мои вопросы, я не стану повторять то, что ты мне скажешь.

Он кивнул.

– По рукам.

– Это ты заставил того человека сломать камеру?

– В то время это казалось лучшим выходом. Я не хотел, чтобы моя фотография попала в газету, – он взглянул на нее. – И я подумал, что тебе не нужна огласка.

Это правда. Но она не собиралась благодарить его.

– Значит, ты признаешь, что можешь управлять нашим разумом.

Его губы сжались.

– Мы имеем право защищать себя. Как, по-твоему, нам удалось сохранить наше существование в тайне?

Она фыркнула.

– Вы никогда не были тайной. На протяжении веков о вашем роде ходили страшные истории.

– Это просто означает, что мы недостаточно заморочили вам мозги. Мы позволили слишком многим воспоминаниям остаться нетронутыми.

Она поморщилась.

– Ты можешь стереть память смертного?

Он поерзал на мягкой обивке кабинки, повернувшись к ней лицом.

– Вампиры веками питались человеческой кровью. Обычная процедура состояла в том, чтобы накормиться, а затем стереть память. Это сохраняло вампира в безопасности и защищало смертного от любых плохих воспоминаний.

– Как заботливо с вашей стороны, – сухо сказала она.

Он приподнял бровь.

– Ты не думаешь, что вампиры имеют право выживать или защищать себя?

– У вас нет права играть с нашими мыслями.

Его губы скривился.

– А как насчет ваших тел?

Она усмехнулась и медленно подвинулась.

– Ты заставил собаку Мэдисон уснуть?

– Самозащита, мисс Такер. Она собиралась отгрызть мне ногу.

– Ты можешь сделать то же самое с человеком?

– Я мог бы, – он придвинулся ближе. – Если ты захочешь отгрызть мою ногу.

Ее лицо залилось румянцем.

– Я не грызу людей. Это твоя специальность.

Его губы дрогнул.

– Я тоже не грызу людей, мисс Такер. Я молодой вампир. Я питаюсь из бутылок.

– Ты никогда никого не кусал?

– Я никогда не кусал смертных. И я никогда не кусался ради еды, так что можешь расслабиться. Ты в полной безопасности.

Вместо того, чтобы успокоиться, она быстро проанализировала его ответ.

– Значит, ты кусал вампиров... по другим причинам?

Он удивился, потом поправил галстук.

– Ты умная девочка, не так ли?

– Значит, я права? Ты кусал вампиров?

– Только женщин, – он отвернулся и нахмурился. – В правильной ситуации это может быть приятно.

Дрожь жара пронзила ее.

– Какой же?

– Тебе придется довериться мне, – он взглянул на нее, и его глаза стали ярко-зелеными. – Если только ты не хочешь демонстрации?

– Нет, – она отодвинулась подальше в кабинку.

Его челюсть дернулась, когда он потянулся за своим напитком.

– Я не монстр, мисс Такер. Я не причиню тебе вреда.

Она внутренне поморщилась. Если бы только она могла думать о нем как о монстре. Это помогло бы ей подавить странное влечение, которое она испытывала к нему. Мог ли он на самом деле сделать укус приятным?

Она смотрела, как он пьет красную жидкость, покрытую розоватой пеной. Когда он облизнул пену с губ, ее сердцебиение ускорилось. Ей Богу, этот мужчина умеет целоваться. Она мысленно дала себе пощечину. Не думай об этом!

– Что... что ты пьешь?

– Это называется Блеер. Наполовину синтетическая кровь, наполовину пиво. Это один из самых популярных напитков в вампирской кухне Фьюжн.

У нее отвисла челюсть. Вампирская кухня Фьюжн? Она посмотрела на пенный напиток, затем снова на Грегори.

– Ты что, шутишь? – она потянулась к стакану.

– Эбигейл, – он схватил стакан и накрыл ее руку своей. – Не пей это. Тебе может стать плохо.

– Я просто хочу понюхать, – она подняла взгляд.

Он наклонился к ней, его лицо было так близко к ее лицу.

– Хорошо.

Она глубоко вдохнула, затем закрыла глаза, сосредоточившись на других своих чувствах. Дрожжевой запах пива и металлический запах крови. И тепло его руки на ее.

Она открыла глаза и обнаружила, что он изучает ее лицо. Ее сердцебиение бешено ускорилось. Она поставила стакан и убрала руку.

– Значит, тебе нужна кровь, чтобы оставаться живым? Ты ведь жив, не так ли?

Он кивнул.

– В данный момент – да. Мое сердце бьется так же, как и твое, – его губы изогнулись, а на щеках появились ямочки. – Но не так быстро.

Ее лицо потеплело. Он действительно мог слышать ее сердцебиение. Она указала на Джоша, который стоял через две кабинки и тихо разговаривал по мобильному телефону.

– Ты слышишь его?

Грегори наклонил голову, сосредоточившись на Джоше.

– Спаркл все еще на танцполе, – он вопросительно посмотрел на нее.

– У всех нас есть кодовые имена. Мэдисон – это Спаркл.

Он улыбнулся.

– Оно ей подходит, – он наклонился к Эбигейл, его глаза мерцали. – Какое твое кодовое имя?

Она пожала плечами.

– Не важно.

– Это паршивое кодовое имя.

– Это не мое...

Он усмехнулся.

– Дай угадаю. Твоя сестра – Спаркл, тогда ты... Бриллиант.

– Нет, – ее щеки запылали еще сильнее.

– Но ты исключительная.

К сожалению, ее лицо, вероятно, было исключительно красным.

– Ну, если ты отказываешься говорить, у меня есть другие способы выяснить это, – он взглянул на Джоша, который убрал свой мобильный телефон и теперь что-то бормотал Чарльзу в коммуникатор на своем запястье. – Сейлор? Кто это?

– Мой папа.

Брови Грегори поползли вверх.

– Он не хотел быть Адмиралом?

– Все наши имена начинаются на "С". И папе нравится быть Сейлор. Он – морской человек, и он думает, что это делает его скромным.

Грегори с сомнением посмотрел на нее.

– Понимаю. Он не всегда выглядит очень скромным. Но трудно выглядеть скромным, когда ты пытаешься показать большую уверенность и компетентность как лидер, – она провела пальцем по ободку бокала. – Он другой, когда с нами. Особенно когда он с мамой. Он так сильно ее любит. Когда ты смотришь, как кто-то, кого ты любишь, медленно умирает, и ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить происходящее, это очень уничтожающе.

Ее рука замерла. Что, черт возьми, она делает? Открыться вампиру? Она взглянула на Грегори. Его глаза смотрели куда-то вдаль, взгляд был полон воспоминаний и боли.

Она отпила немного диетической колы. Он молчал, а она гадала, в какое печальное воспоминание он погрузился.

Она протянула руку, чтобы коснуться его, но передумала и опустила ее на стол.

– Извини, если я тебя огорчила. Я не хотела...

– Все в порядке, – он улыбнулся, но в его глазах все еще держалась печаль. – Мне очень жаль твою мать.

Она моргнула, когда слезы угрожали политься. Прошло много времени с тех пор, как она кому-то говорила про нее маму. Обычно она держала свои страхи и тревоги в себе. И когда она была с мамой, она всегда старалась быть веселой.

– Ее кодовое имя – Серенити.

– Это имя отлично ей подходит.

– Да, – Эбигейл сжала кулаки, решив держать свои эмоции под контролем.

Грегори положил свою руку поверх ее.

– Все будет хорошо.

Она замерла. Его рука была совершенно теплой и человеческой. И его прикосновение было легким и... нежным. Ее взгляд метнулся к Джошу, стоявшему в двух кабинках справа, а затем к Чарльзу, стоявшему в двух кабинках слева.

– Я...

– Извини, – Грегори поднял руку. – Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя неловко.

Огорчать? Ее так и подмывало взять его за руку под столом. Она не ожидала от него такой доброты. Ему стало еще труднее сопротивляться.

– А ты хитрая, – он посмотрел на нее с подозрением. – Ты так и не сказала мне своего кодового имени, – он придвинулся ближе. – Это оно? Сники? [прим. sneaky – пер. как "хитрый"]

Она с улыбкой покачала головой. Это было больше, чем доброта. Он дразнил ее, пытаясь вывести из состояния грусти. И он нравился еще больше.

– Я знаю! Это Секрет, потому что ты живешь тайной жизнью.

Она снова покачала головой.

– В нем нет ничего особенного.

– Хм, – он внимательно изучил ее. – Сладость? Сахар? Спайси?

Она усмехнулась.

– Секси-котенок?

Она засмеялась.

– Ты сумасшедший?

– Это про меня.

Она покачала головой, не обращая внимания на жаркий румянец.

– Они основывались на моем... мозге.

– Ах, – он одарил ее невинным взглядом широко раскрытых глаз. – Симплтон?

– Что? – она шлепнула его по плечу. – Как ты смеешь?

Он рассмеялся.

– Я бы предпочел, чтобы ты нападала на меня, а не убегала. Мы уже пол кабинки по кругу обошли.

Она прижала ладонь к разгоряченному лицу.

– Прости.

– Все в порядке, – он наклонился ближе. – Значит, твое кодовое имя... Сайнтист? Супербрэйн? Смарт-пэнтс?

Она засмеялась.

– Я – Ученый.

[прим. Scholar – ученый, стипендиант]

– Ученый?

– Я тебя предупреждала. Это не очень интересно.

– О, не правда, – он потянул ее за локон, потом отпустил. – Я не могу представить ничего более захватывающего, чем... занятия наукой.

Она сглотнула. Он заигрывал с ней? Какая-то часть ее души воспрянула от радости, что такой красивый, обаятельный, таинственный мужчина может желать ее. Но другая часть предупреждала ее, что он недоступен для нее. Совершенно, непоправимо недоступен. Она не могла позволить себе влюбиться в вампира.

Кроме того, Пру и Констанция, вероятно, были правы. С чего бы ему интересоваться смертной, когда столько немертвых женщин хотят его? Она должна была казаться скучной по сравнению с вампиршами, которые могли заниматься сексом на потолке.

Ужасная мысль закралась ей в голову. Что, если он просто притворяется, что влюблен в нее по политическим причинам? Может быть, он очаровывает ее, чтобы снискать расположение ее отца. Плейбой – экспертом по очарованию женщин.

Она мысленно застонала. Глупо было принимать желаемое за действительное, полагая, что Грегори испытывает к ней влечение. Парни, которые обычно заинтересовываются ей, странные – долговязые ботаны в очках, полностью погруженные в науку. Она встречалась с некоторыми из них в колледже и аспирантуре. Эти отношения были... комфортными.

Но это были не те мужчины, о которых она мечтала. После многих лет прослушивания аудиокниг ее матери, она обнаружила, что хочет большего, чем комфорт. Ей хотелось тепла и страсти. Отчаянного желания. Она хотела тосковать по мужчине, который будет тосковать по ней. Она хотела мужчину, который верил бы, что ей следует поклоняться и доставлять удовольствие, сколько душе угодно. Всю ночь напролет.