— Тогда почему же, мальчик из глухого украинского села, в семье которого не особо жаловали Советскую власть, все же пошел на сотрудничество с органами госбезопасности? — усомнилась журналистка.

— В данном случае, сработали несколько факторов. Во-первых, многое зависело от профессионализма оперативного сотрудника, завербовавшего его. В то время, на Западной Украине популярность среди молодежи набирал писатель Ярослав Галан. Сташинский был поклонником его творчества, поэтому убийство автора многих популярных на то время произведений, вызвало негодование у ряда студентов, в том числе и у Сташинского. Именно этим и воспользовался оперативный сотрудник, завербовавший будущего ликвидатора. Во-вторых, многое зависело от настроений самого Сташинского. В свое время он имел возможность лично убедиться в зверствах УПА, поэтому не испытывал к этой организации никаких симпатий. Более того, он не видел ничего враждебного со стороны Советской власти, во всяком случае, для себя. Как Вы правильно подметили, мальчик из глухого украинского села, имел свое мировоззрение и понимал, что при поляках он бы никогда не смог поступить в институт, бесплатно учиться и жить полноценной жизнью во Львове. До 39 года этим правом могли воспользоваться только дети служителей греко-католической церкви. Выходцам из простых крестьянских семей учеба в высших учебных заведениях была недоступной.

— Значит, Сташинский сразу и без колебаний согласился на сотрудничество с МГБ?

Константин Петрович снисходительно улыбнулся. Ему начинал нравиться напор молодой журналистки.

— Нет, конечно. До этого, с оперуполномоченным МГБ капитаном Ситниковским у Сташинского произошло пять или шесть предварительных встреч. Причем оперативный сотрудник не ставил ему никаких условий, просто пытался показать студенту, что тот ему импонирует. Он нисколько не давил на молодого парня, не пытался его ломать или шантажировать, как сейчас часто показывают в кино. Капитан старался быть ему старшим товарищем. Вообще, этот оперативный работник, по словам Сташинского, был очень начитанным и интеллигентным человеком, даже знал латынь. Вы знаете хоть одного современного политика или сотрудника правоохранительных органов, который бы владел латынью? — спросил старик у журналистки и, получив отрицательный ответ, продолжил. — То-то же. Поэтому Богдану было очень интересно с ним общаться. Обычно не принято рассказывать, кого и как завербовали, но мне Сташинский однажды рассказал, что как-то вместе с Ситниковским они обсуждали агрессивную политику НАТО. И вот тогда, Богдан, в силу своей молодости и наивности, спросил у него: «А неужели в нашей стране нельзя найти двух десятков героев, которые смогли бы проникнуть в стан врага и уничтожить руководителей этих империалистических государств?» Возможно, именно этот, по-детски наивный вопрос, и предопределил дальнейшую судьбу будущего ликвидатора.

Наталья с недоверием покачала головой, но решила не углубляться в развитие этой темы, а задала свой следующий вопрос:

— А как вы прокомментируете тот факт, что Сташинский предал свою семью, пойдя на сотрудничество с МГБ. Ведь одна из его сестер сотрудничала с УПА?

Константин Петрович строго посмотрел на женщину. Его нижняя губа слегка дрогнула, но он, сохранив выдержку, ответил:

— Я не считаю это предательством. Его сестра действительно сотрудничала с УПА и возможно ее бы ожидала участь многих жителей Западной Украины, разделяющих взгляды ОУН. Но именно, благодаря тому, что Сташинский стал работать на МГБ, никто из его родственников не пострадал.

После этого, он встал с кресла и вышел на кухню. Через минуту он вынес на небольшом подносе две чашки из мейсенского фарфора и заварной чайник. Не торопясь, он разлил ароматный напиток и подвинул одну из чашек ближе к журналистке. Сделав небольшой глоток, он спросил:

— Так какие еще «белые пятна» в судьбе Сташинского вас интересуют?

Женшина взяла в руки свой чай и поднесла его к губам.

— Действительно очень вкусный. — Констатировала она и тут же сказала:

— Мне с трудом вериться, что столь молодому сотруднику, каким был на тот момент Сташинский, сразу доверили убийство такого политического деятеля, как Лев Ребет. Не кажется ли Вам, что это было очень рискованно.

— Отнюдь. Но прежде, чем ответить на ваш вопрос, я хотел бы определиться в понятиях. Сташинский не был убийцей, а был ликвидатором. Вы ведь не называете солдата, воюющего на поле брани, убийцей? Тогда тоже шла такая же война, только незримая и Сташинский был солдатом своей страны и своего времени, поэтому я считаю более приемлемым в данном случае термин «ликвидация», а не убийство.

— Извините. — Наталья примиренчески подняла ладони вверх и смущенно улыбнулась.

— Теперь по сути основного вашего вопроса. — Продолжал бывший разведчик. — Конечно же, Сташинскому не сразу поручили ликвидацию Ребета. Этому предшествовали долгие годы вживания в образ Йозефа Лемана. Для этого, уже на месте в Германии нужно было стать настоящим немцем со своей историей, привычками и образом жизни. Но это не говорит о том, что все эти годы он только вживался в легенду. Сташинский работал, как агент-связник, часто добывал информацию путем негласного наблюдения и выполнял много разных других заданий. И лишь потом, спустя несколько лет, встал вопрос о ликвидации Ребета.

— А в этом была необходимость?

— С точки зрения нынешних реалий, возможно, что и нет. Ребет был теоретиком украинского национализма и по правде сказать, мало известным среди сторонников ОУН и УПА на территории самой Украины. Тогда все говорили только о Бандере и Шухевиче, поэтому идеолог в изгнании оставался в тени. Но нельзя забывать, что в то время началась холодная война, и ЦК КПСС посчитал главной задачей органов госбезопасности — устранение любых ростков враждебной идеологии.

— А относительно ликвидации Бандеры Вы считаете также? — с лукавой улыбкой поинтересовалась журналистка.

Константин Петрович поставил чашку на чайный стол и промокнул губы салфеткой.

— С Бандерой совершенно другая история. Еще в 1949 году в СССР ему был вынесен смертный приговор. Поэтому Сташинский всего лишь привел его в исполнение. Для него Бандера не был ни легендой, ни символом. Он воспринимал его только как объекта, как цель и не более того. Хотя, — он задумчиво насупил брови, — Вполне возможно, если б Бандера остался жив, о нем бы сейчас никто и не вспомнил, как, в прочем не вспоминают о другом руководителе ОУН — Мельнике, который благополучно умер от старости в своей постели. Ликвидация Бандеры вызвала большой резонанс у мировой общественности и поэтому о нем не забывают по сей день, постепенно окутывая его личность различными легендами и мифами. Хотя, ничего хорошего украинскому народу он не принес. На его совести десятки тысяч безвинных жертв и сотни тысяч поломанных судеб. — Константин Петрович не довольно махнул рукой, — Но, это мое личное мнение. Если честно, не хочу его обсуждать. Давайте, лучше вернемся к Сташинскому.

Наталья вновь улыбнулась. Она поняла, что задела своего собеседника за живое, но не стала настаивать. Она заглянула в свой блокнот в поисках очередного вопроса.

— Исходя из материалов суда, Сташинский был первым, кто использовал пистолет с ампулой синильной кислоты. Это правда, что накануне ликвидации, он опробовал его на обычной собаке?

— Нет, конечно, — Добродушно рассмеялся бывший чекист. — Во-первых, пистолеты, выстреливающие струей ядовитого газа, изготавливались исключительно, как штучное оружие, причем в единственном экземпляре. Поэтому делать из них тренировочные выстрелы, считалось непозволительной роскошью. Во-вторых, Сташинский очень любил собак и никогда бы себе не позволил убить животное. А в-третьих, он не был первым ликвидатором, кто применил пистолет, с ампулой ядовитого газа. Незадолго до устранения Ребета, другой ликвидатор, не буду называть его имени, таким же оружием уничтожил сына гетмана Скоропадского.

Журналистка округлила и без того большие глаза и удивленно произнесла:

— Я об этом ничего не слышала. А кто все же его убил? — Она на секунду осеклась, а затем, поправила себя, — Я хотела сказать, ликвидировал.