Мои глаза ослепли. В ужасе, задыхаясь, я вскочила, еще не сознавая, что это было лишь сном. Сердце стучало так, что готово было выскочить из груди. Дрожа, я выбралась из кровати, безуспешно пытаясь придти в себя, а затем, завернувшись в шерстяную накидку, побежала в комнату настоятельницы.
Констанца не спала: из-под двери лился свет. От возбуждения я даже забыла постучаться.
- Констанца, я...
Я остановилась в дверях, потрясенная. Настоятельница стояла на коленях у распятия, обнаженная до пояса, в ее руке была плеть ― поменьше тех, что я видела у палачей в тюрьме, но вполне пригодная для того, чтобы наносить ощутимые раны. Кожа на спине Констанцы была покрыта багровыми полосами, в нескольких местах выступили бисеринки крови, казавшиеся черными в мерцающем свете свечей.
Она повернулась на звук открывшейся двери. На ее лице читался испуг, глаза умоляюще смотрели на меня. Я ошарашенно рассматривала ее коротко остриженные золотистые волосы, делавшие ее похожей на юного мальчика, и молчала. Потом мой взгляд опустился к ее груди, к мягким полушариям с маленькими алыми сосками, и я почувствовала, что краснею. Мои собственные груди были меньше и казались мне уродливыми, и теперь я не могла оторвать глаз от открывшейся мне наготы другой женщины...
Она поспешно прикрылась руками, ее щеки вспыхнули.
- Простите меня, - смущенно пробормотала я. - Мне хотелось увидеться с вами, и я забыла о приличиях...
- Ничего, все в порядке. - Она бросила плеть на кровать и надела рубашку. - Я тебя напугала?
Я подошла к ней и осторожно провела пальцами по ее спине. На белой ткани проступили крохотные алые точечки, и Констанца вздрогнула.
- Почему вы делаете это?
- Я наказываю себя, чтобы искупить грехи.
- Мне кажется, это не лучший способ. Ваша спина...
Она повернулась ко мне и посмотрела прямо в глаза.
- Это не так страшно, как может показаться со стороны. Ты хотела меня видеть?
- Я... Наверное, это не важно... Мне просто приснился кошмар.
Констанца улыбнулась. Сев на кровать, она поманила меня к себе.
- Иди сюда, Лаура.
Я собиралась сесть на пол у ее ног, но она покачала головой.
- Здесь холодно. Сядь рядом со мной и расскажи все, что хотела.
Я сбивчиво стала рассказывать ей свой сон, но теперь он представлялся уже совсем незначительным. Выяснилось, что я даже плохо помнила подробности, так напугавшие меня. Кроме того, само присутствие Констанцы успокаивало меня. Мне стало тепло и хорошо рядом с ней; уходить не хотелось.
- Господь показывает тебе это снова, Лаура, чтобы ты помнила и была сильной. Твоя жизнь меняется.
- Она изменилась с тех самых пор, когда умерли все мои родные, - прошептала я.
Рука Констанцы мягко обняла мою талию, губы коснулись виска.
- Бедная девочка... Тебе так тяжело. И даже стены монастыря не оградят тебя от воспоминаний. Твоя мама любила тебя?
- Да. Мне не хватает ее...
- Я хотела бы заменить тебе ее, если ты позволишь мне такую близость.
Я порывисто обняла ее. Ее гибкое тело под рубашкой было таким теплым; мне снова стало трудно дышать.
- Можно мне поцеловать вас? - прошептала я еле слышно.
Она опустила глаза, и я прижалась губами к ее бархатистой щеке. Это было восхитительно. Сознание того, что она рядом, наполняло меня неведомым прежде счастьем. Мне хотелось заплакать.
- Ты еще совсем ребенок, - улыбнулась она. - Такая ласковая девочка...
- Я не ребенок, - возразила я. - Вы не понимаете... То, что я чувствую рядом с вами, невозможно описать. Я совсем мало знаю вас, но у меня ощущение, что я знала вас всю жизнь. Мне хочется быть с вами рядом как можно дольше. - Я снова поцеловала ее в щеку. - Если вы не запретите мне, я могу целовать вас снова и снова... Обнимите меня.
Она посмотрела на меня с легким удивлением.
- Твоя мама...
- Нет. - Я покачала головой. - Я очень ее любила, но мне никогда не хотелось быть с ней так, как с вами. Когда я целую вас, мне становится жарко. В этом есть какой-то особенный смысл...
- Лаура. - Она погладила мою руку. - Тебе хочется нежности, в тебе пробуждается женщина... Я думаю, тебе просто нужен мужчина. Подожди немного, пока в Пьяченце утихнут все пересуды и тебя перестанут искать, и тогда я отправлю тебя в Романью с хорошей рекомендацией. Ты будешь жить при дворе урбинского герцога, выйдешь замуж и подаришь кому-нибудь те чувства, которые...
- Нет! - воскликнула я. - Я никогда не выйду замуж! Я ненавижу мужчин, они всегда думают только об одном, даже священники! Мне не нужен мужчина, я не знаю, что мужчина может мне дать, кроме боли и унижения!
Из моих глаз хлынули слезы. Она не понимала... а я не могла объяснить.
- Подумай о том мужчине, который спас тебя, - напомнила она тихо.
- Я не знаю, кто он. И потом, ведь его прислали вы.
Она улыбнулась.
- Мне нужны только вы, Констанца. - Я взяла ее руку и стала покрывать ее поцелуями и слезами. - Когда вы рядом, я просто теряю голову... Я не понимаю, что делаю и что говорю.
- Лаура...
Она взяла меня за подбородок и заставила поднять голову, затем ласково вытерла мое мокрое лицо.
- Этого не должно быть, понимаешь?
- Чего?
- Этой привязанности. Такие сильные чувства не должны возникать между нами. Это неправильно...
- Наверное, я не нравлюсь вам?
- Нет, что ты. У тебя глаза, как у олененка, и чудесные волосы... Я боюсь, что поддамся соблазну, и тогда Бог не простит мне. Ты еще не знаешь, чего просишь от меня, но я знаю. Мне страшно, Лаура, потому что я сама готова уступить своим чувствам. Тебе лучше уйти.
Я затрепетала. В ее голосе было что-то, заставившее мое сердце сладко ныть.
- Пожалуйста, позвольте мне побыть с вами еще немного, - взмолилась я. - Если вы собираетесь спать, я просто посижу здесь рядом с вами, можно?
Она прилегла на постель, не сводя с меня глаз.
- Ты замерзнешь.
Я упрямо помотала головой.
- Все равно я не уйду. Не прогоняйте меня, Констанца.
Она помедлила, словно в нерешительности.
- Тогда ложись со мной. - Откинув одеяло, она отодвинулась, давая мне место.
Я забралась под одеяло и прижалась к телу Констанцы. Она была такая теплая и уютная, что я сразу согрелась.
- Обнимите меня еще раз, - попросила я, и она не стала возражать. Ее рука гладила мое плечо, а потом легла на мою талию и притянула меня ближе к ней.
- Мне хочется большего, - призналась Констанца. Ее дыхание стало быстрым и неровным, щеки порозовели. - Это искушение, с которым я не в силах справиться, моя дорогая.
- Я могу еще поцеловать вас?
Она улыбнулась, и я стала покрывать поцелуями ее лицо, наслаждаясь податливым теплом ее тела.
- Нет, не так... - Она остановила меня, накрыв ладонью мои губы.
Я растерянно замерла.
- Я научу тебя, - прошептала она. Ее зрачки расширились, отчего серые глаза стали казаться почти черными. - Я покажу тебе, каким поцелуем можно передать чувство... Закрой глаза.
Я повиновалась, и вдруг почувствовала, как ее мягкие горячие губы осторожно касаются моих. Мне стало трудно дышать. Она целовала меня так, как никто до этого, а затем ее язык нежно, но настойчиво проник мне в рот. Я почувствовала, что горю; мне так хотелось именно этого, этой незнакомой нежности, этой волшебной игры, этого неясного обжигающего желания.
- Констанца... - выдохнула я, открыв глаза, когда она оторвалась от меня. Ее лицо сияло, глаза стали влажными и огромными, как озера.
- Что ты чувствовала?
- Я не могу описать... Пожалуйста, сделайте это снова!
Она закрыла глаза и покачала головой.
- Нет, Лаура. Мы не должны...
Почувствовав легкую обиду, я отодвинулась. Что такого страшного было бы в том, что она еще один раз забралась бы язычком в мой рот? Тем более что мне это так понравилось, да и ей, как я заметила, тоже...