— Ладно, давай о хорошем, — махнул я рукой. Больше вспоминать круиз не хотелось. Ведь в тех воспоминаниях остался Шиу.

— Давай, — уловив мое настроение, согласился брат. — Как думаешь, твоя затея удалась? — поинтересовался он, немного с осуждением поглядывая на меня.

— Не смотри так, — попросил я. — Ты ведь знаешь, что это был мой единственный шанс. Лучше так, чем нарваться еще на одного альфонса, который не погнушается шантажом.

Я нахмурился, на миг заново переживая тот момент, когда увидел присланное видео. Но тут же отогнал от себя плохие мысли, старясь настроиться на позитивный лад.

— А удалась ли затея, скоро узнаем, — после некоторых раздумий ответил я. — Но я уверен в положительном результате.

В эту ночь Шэл остался у меня. Мы обсуждали варианты возможного развития событий, если вдруг меня ожидал провал. Хотя думать о нем не хотелось, но изобразить план Б было необходимо.

С утра брат уехал. А у меня снова началась однообразная жизнь: дом-работа, работа-дом. Иногда я выбирался в гости к Шэлу и его омеге. Это хоть как-то разнообразило мою жизнь. С каждым днем сидеть в четырех стенах в одиночестве становилось все сложнее. Чем больше времени проходило, тем чаще всплывал образ Шиу. Казалось бы, он уже давно должен был исчезнуть из моих мыслей, но этого не происходило. Каждую ночь я видел его во сне. Он то угрожал, то манил, то о чем-то умолял. Но что он говорил, я не мог расслышать. Только выражение его лица было красноречивее слов.

Время, казалось, застыло. Или это я погряз в однообразии дней. С трудом выдержал месяц и сразу направился к врачу. От него вылетал, как на крыльях. Первым я позвонил Шэлу и обрадовал его.

— Моя затея удалась! — радостно кричал я в трубку. — У меня будет ребенок! Я так рад!

— Поздравляю, — искренне восхитился Шэл. — Только и у меня есть новость. Я тоже скоро стану отцом.

— Ох! Чудесно! Это надо отметить.

Мое предложение было принято на ура. И уже вечером мы собрались в доме брата, отмечая сразу два радостных события.

С этого дня все изменилось. Мой мир наполнился яркими красками. Я с нетерпением ожидал рождения ребенка. Часто мы с Кайлом — супругом Шэла — ходили по магазинам, выбирая для детей всякие детские штучки. Шэл с нас не переставал умиляться. За несколько месяцев мы с Кайлом сдружились очень сильно.

Однажды утром я проснулся, почувствовав, как ребенок пошевелился, толкнулся ножкой. Радость. Восторг. Эмоции нахлынули, накрывая с головой. Я приложил руки к животу, чтобы почувствовать малыша. И он ответил. Толкнувшись в ладонь, будто приветствуя. Это были непередаваемые ощущения. Быстро схватил телефон и набрал Шэла, чтобы поделиться своей радостью.

Прошло шесть месяцев. У меня уже появился живот. Я часто разговаривал с малышом. Он толкался, ворочался и иногда брыкался. А мне это нравилось. Ощущение безграничного счастья затапливало изнутри. Чем ближе подходил срок, тем напряженнее становилось ожидание. Так как дома находиться в четырех стенах мне было сложно, то, уйдя в декретный отпуск, я все равно продолжал работать. Это помогало не сойти с ума в ожидании. К тому же за работой время словно летело, я его почти не замечал.

А в один из дней, за шесть недель до родов, ко мне в кабинет вошел обеспокоенный брат.

— Эрик, мне сообщили, что тобой кто-то очень интересовался, — проинформировал он. У меня в этот момент все перевернулось внутри, а ребенок словно канкан решил станцевать.

— Не знаешь, кто? И что конкретно ему было нужно? — затаив дыхание, поинтересовался я.

Ответ мне, в принципе, и не нужен был, он сам возник в голове. Не знаю, насколько были верны мои предположения, но предчувствие надвигающегося судьбоносного момента становилось все сильнее. Искать меня было некому, знакомым я ничего не говорил. Своих координат не давал. Если это Шиу... Странно, что именно о нем я подумал в первую очередь. Только он мог иметь такие связи — найти из-под земли любого. Но зачем ему я? Узнал о ребенке? Как? А главное, чем это грозит нам с малышом? Это мог быть и не он. Но тогда кому я мог еще понадобиться? Вот только интуиция просто вопила, я же еще пытался сопротивляться и отмахиваться от нее. У меня в голове не укладывалось, что меня может искать этот альфа. Наверняка кто-то другой.

Ой, сколько вопросов! Как же получить на них ответы? Хотя... Я был уверен, что скоро все узнаю. Причем из уст того, кому я понадобился. Он просто обязан был объявиться, не зря же собирал обо мне информацию: интересовался у знакомых моими вкусами, жизненным кредо, что я люблю и чего не люблю, какой у меня характер — наверняка целое досье собрали. Обо всем этом я узнал от знакомых и друзей, которые поспешили сообщить мне, что некий незнакомец интересуется моей жизнью. Такой тщательный сбор информации лишний раз подтверждал, что неспроста все это. В этот момент было желание, чтобы мое предчувствие меня обмануло, и это оказался не Шиу.

Интуиция все же не подвела. Через три недели, приехав с работы, я обнаружил около своего дома объект моих снов. Он стоял с огромным веником моих любимых синих роз...

Шиу

Разложив листы с информацией на столе, углубился в чтение. Стэнл постарался на славу. Он не только раскопал всю подноготную Эрика... вот как его, оказывается, зовут, а я и запамятовал... Но и опросил многих знакомых омеги. Вчитываясь в распечатку диалогов моего помощника со знакомыми Эрика, я не переставал удивляться.

— Этому бы омеге да в другой век, где процветало рыцарство. С его принципами там самое место, — выдал я. С одной стороны, вроде и неприхотливые требования к альфе: забота, уважение и опека — казалось бы, что тут сверхъестественного? Но с другой стороны — как-то все это слишком ванильно, сопливо. Согласен, все омеги немного стукнутые на голову и помешанные на своих любовях, но каждый определяет для себя границы допустимого.

У Эрика они были непомерно расширены: альфа в его представлении должен быть нежным, заботливым, умным, любящим, всегда готовым едва ли не подвиги совершить во имя своего омеги. Хм... Я и подвиг — вещи определенно несовместимые. Но и это еще не все. Если в верности, как своей, так и его я еще мог быть уверен, так же как и в уважении друг к другу, то вся эта ванильная нежность у меня в голове не укладывалась. Это что получается? Постоянные сюсюканья? Фальшивые улыбки, когда рычать хочется? При этом еще и в обязательном порядке вести умные разговоры, наверное, о живописи или культуре... Нет, определенно, мне это совершенно не нравится. Даже представлять такую жизнь стало страшно. Интересно, компромисс возможен? Ведь пока я с ним не встречусь — не узнаю.

Чем больше вчитывался, тем сильнее мне хотелось его увидеть. Этот омега отличался от всех, с кем мне приходилось сталкиваться. Сильный, целеустремленный, а главное, что больше всего импонировало — честный и открытый. Такие нынче на вес золота.

— Что же мне с тобой делать? — разглядывая фотографию, спросил я. Со снимка на меня смотрел улыбающийся Эрик, поддерживающий живот. Его глаза светились радостью. Он был доволен жизнью. Я провел подушечкой пальца по лицу на изображении и вздрогнул от резкого покалывания в них. — Почему ты на меня так действуешь? — продолжал я разговаривать с фотографией. — Как тебя приручить?

Я представил на все готового Эрика: послушного, всегда податливого, улыбающегося, ни слова не говорящего против, и сам же скривился от подобной перспективы. После прочитанного, мне стало сложно увидеть в этом уверенном в себе омеге прирученное и на все готовое существо. Нет. Лучше уж собаку завести. Тут, скорее, стоит задать себе другой вопрос.

— Как тебя покорить?

С логикой я всегда дружил, поэтому мне не составило труда и сейчас выстроить логическую цепочку возможного развития событий. Если я просто заявлюсь и предъявлю права, меня пошлют далеко и надолго. Недаром он после совместных ночей просто исчез. Уже одно это показывает, насколько он не заинтересован в супруге. Ему нужен только ребенок. Но... Это мой малыш! И он должен родиться в браке, на законных основаниях. Потому возникла дилемма. Доводов разума Эрик, скорее всего, не примет. Он закрыт в своей ракушке из принципов. На сделку тоже не пойдет — в этом я был просто уверен. Значит, у меня только один выход: завоевать его. И если понадобится стать тем самым, который полностью соответствует его представлениям об идеальном альфе, я стану им, чего бы мне это ни стоило.