— Не можете ли вы снять их временно?

— К чему это послужит? И без них остается еще двадцать тысяч причин, чтобы повесить меня со всей моей командой! Первое, что потребует от нас военный крейсер, — это страховой полис, потому что все хорошо знают, что подозрительные суда не могут подвергать себя этой формальности, а когда мы ответим, что судно не застраховано, немедленно начнется обыск сверху донизу. Вам известно, какие ужасные преследования я выдержал. Мы указаны с подробными приметами всем флотам, хотя ничего еще не известно об имени и национальности судна… Поверьте мне, господин Ронтонак, вы сделали огромную ошибку! А мы надеялись на такое приятное плавание! Король Гобби обещал нам сто штук черного дерева, а вам хорошо известно, что в Бразилии дадут в настоящее время около трех тысяч франков за штуку.

— Увы! — вздохнул Ронтонак. — Даже при том предположении, что какой-нибудь десяток из них испортится на море, все же принесло бы нам около миллиона барыша.

— А я-то рассчитывал уже бросить это ремесло, чтобы зажить наконец честной жизнью в ранчо, которое устроил себе на берегах Миссисипи.

— И действительно, это должно быть вашим последним путешествием, в настоящее время так трудно вести это дело.

— Однако дело уже сделано, и так как нет средства отступить, то надо придумать средство выпутаться из этой беды так, чтобы вы не потеряли вашего корабля и товара, а я не расстался бы со своей шкурой.

— Что же остается делать?

— У меня есть в виду план… Ведь вам только нужно, чтобы пассажиры были доставлены на место, но все равно когда и как?

— Конечно, только с одним условием…

— Чтобы они были действительно?..

— Именно так.

— Я ручаюсь за них!

— И за плавание тоже?

— И за плавание тоже, со всеми его выгодами, но после этой операции нам следует расстаться. Это решено?

— Решено! И когда «Оса» вернется на рейд Ройяна, я пошлю ее за треской к Ньюфаундленду.

— Поверьте мне на слово и позвольте продать ее в Бразилии: это будет безопаснее.

— Пожалуй, действительно лучше ей не возвращаться сюда.

— Господин Ронтонак, если вам нечего более сообщить мне, то позвольте мне иметь честь проститься с вами.

— Все ли документы вам выданы?

— Брат ваш уже позаботился об этом.

— Так теперь у вас все в порядке?

— Совершенно!

— В котором часу пассажиры должны явиться?

— Сегодня же до полуночи, потому что я намерен отплыть завтра на рассвете.

— Кстати, когда вы продадите груз черного дерева, то капитал, по обыкновению, положите в банк Суза-де-Рио, за исключением вашей доли, и вышлите мне переводный вексель.

— Все будет сделано как прежде.

— Ну, желаю вам благополучного плавания и успеха в делах!

Капитан Ле-Ноэль немедленно вышел на набережную, намереваясь отправиться прямо на шхуну. Кусая кончик погасшей сигары, он проворчал сквозь зубы:

— Вот пассажиры, которым предстоит приятное путешествие!

На другой день рано утром, едва взошла заря, легкокрылая «Оса» неслась на всех парусах, оставив далеко за собой воды Гасконского залива.

Купцы и судовладельцы Ронтонаки проживали из рода в род на Балканской набережной. Администрация фирмы изменялась с каждым поколением: был «Ронтонак старший», были «Ронтонак и племянники», была даже фирма «Вдова Ронтонак и сын», но никогда этот дом не уходил от семейства Ронтонаков, потомки и родственники жили вместе, как бы в общине, предоставляя ведение дела и право первенства искуснейшему из своей среды. Сыновьям, братьям, племянникам и кузенам — всем было место в многочисленных конторах на набережной, а все служащие и капитаны были тоже Ронтонаки, по рождению или по брачным союзам.

Когда Ронтонак-старший со своим величавым лицом, обрамленным длинными белыми волосами, сидел во главе вечернего стола, шестьдесят человек садились вокруг него. Остальные разъезжали по морям или управляли конторами во всех странах света — повсюду, где можно было продавать и менять. Конторы Ронтонака в Замбези охранялись отрядом в две сотни негров, которые были перевезены из Конго на восточный берег.

Торговая флотилия Ронтонака состояла из транспортов, быстрых клиперов[12], бригов[13], шхун и речных шлюпок для перевоза товаров — всего более шестидесяти судов. Его актив по последней описи был выше восьмидесяти миллионов, его пассив — ничтожен: дому Ронтонаков все должны, но дом Ронтонаков никому не должен. Эта патриархальная семья жила, подобно людям древних времен, под властью одного вождя, который поддерживал всех связанных с ним узами крови, но не протянул бы пальца по другую сторону своей конторы, чтобы спасти утопающего. Семейство Ронтонаков процветало в животном эгоизме, никогда никому не оказывая услуги и ни от кого ее не требуя. С неизменной точностью исполнялись все данные обязательства, но зато своим должникам Ронтонаки не давали ни отсрочки, ни поблажек. Горе тому, кто должен дому Ронтонаков!

Своим безмерным богатством семейство Ронтонаков было обязано торговле неграми. Основатель дома Ронтонаков в 1640 году совершил путешествие к Гвинейским берегам, и двести несчастных негров, выгодно проданных им на рынке Антильских островов, послужили фундаментом коммерческого благосостояния дома.

Когда Пенсильвания в 1780 году торжественно запретила торговлю неграми, дом на Балканской набережной достиг уже высшей точки своего благосостояния: вся Африка была покрыта его конторами, и ежегодно им вывозилось от пятнадцати до двадцати тысяч негров во все страны мира. Однако Ронтонаки — люди весьма осторожные — были озабочены возникающим движением против работорговли и стали мало-помалу видоизменять свои операции. Не прекращая торговли людьми — напротив, продолжая ее с еще большим ожесточением, — они вместе с тем стали посылать свои суда для торговли в Индию, Китай и Японию.

После разнообразных мер, принятых для уничтожения торговли людьми, Франция и Англия решились соединить свои силы для борьбы с этим промыслом. Право взаимного освидетельствования вошло в силу в 1830 году и дало повод ко многим злоупотреблениям.

Начиная с этого времени Ронтонаки, казалось, совершенно бросили торговлю людьми и всю свою деятельность перенесли на коммерческую эксплуатацию Дальнего Востока и островов Тихого океана, где и завели многочисленные фактории[14]. Некоторые суда, еще отправляемые Ронтонаками на африканские берега, производили открытую торговлю только променным товаром. Подозревая эти суда и в торговле рабами, крейсеры останавливали их на дороге, производили самый тщательный обыск, перерывали все до основания, Но никогда не находили ничего, что могло бы оправдать подозрение.

Постоянное преуспевание старинного дома, его обширное поле деятельности, торговля сахаром, кофе, тропическим Деревом, орехами, каучуком, буйволиными рогами, кожами, перламутром, рисом и кокосовым маслом доказывали, что Ронтонаки могли бы без убытка отказаться от опасной торговли черным деревом. На деле же оказывалось иное.

В тайном совете, в котором принимали участие важнейшие члены семейства, отец торжественно заявил, что Ронтонаки положили основание своему благосостоянию посредством работорговли и что долг чести и выгоды заставляет их не покидать этого дела до тех пор, пока под небом останется хотя один уголок земли, способный дать убежище рабству. Было решено, что один из Ронтонаков отправится в какой-либо из невольничьих штатов Америки, выберет несколько капитанов, отличающихся умом, энергией, искусством и отвагой, и поручит каждому из них по судну, предусмотрительно записанному в роспись на имя капитана. Таким образом, торговля людьми будет продолжаться без всякой опасности для Бордоского дома, который внешне ограничится ролью простых товароотправителей.