По двору, испепеляя все и вся презрительным взглядом, шла бывшая опекунша и нынешняя наследница опустевшей квартиры. Девочки проводили ее долгим, неприязненным взглядом. Такого неуважения к своей особе она стерпеть не смогла и окрысилась на них: "Что уставились, шалавы?"

— От шалавы слышу, — первая сориентировалась Даша.

— А — ну, не обижай девочек, греховодница старая, — громко отозвалась из глубины квартиры матушка.

Один дядя Витя лучезарно улыбнулся неприятной женщине и изрек: "О! Вот и наш местный черный риэлтор!"

Ее возмущенные возгласы были перекрыты взрывом хохота. Смеялись даже подвыпившие в беседке.

— Он у нас такой. Дядя Витя — остряк, — резюмировала Лейла…

Опекунша удалилась возмущенная. Дядя Витя пошел в беседку, собирать сигареты у восторженно аплодирующей ему молодежи, набрал полные карманы и ушел.

Девочки тоже пошли домой. Когда они проходили беседки, то один из сидевших в ней обритый наголо парень с тупым лицом спросил: "Кто это?"

— Кто? А, эти. Это Дашка и Лейла — девчонки как девчонки.

— Лейла, говоришь? Красивая баба, жаль, что чурка. Ей здесь не место.

— Почему?

— Да, понаехали тут. Надо с ней поговорить.

— Да, брось ты. Когда еще в нашем дворе поселится такая телка.

И они продолжали пить. На полу в беседке росла гора пустых бутылок.

Было около двенадцати. Ночью Лейла обычно долго читала или слушала музыку, но сегодня решила лечь пораньше. Она всегда спала на свежем (если это можно так назвать, конечно) воздухе и всегда открывала форточку. И только девушка открыла форточку, как сразу услышала вой. Лейла машинально закрыла форточку и задернула шторы, которые не закрывала никогда. Ей стало страшно, сонливость улетучилась. Она инстинктивно напряглась и обняла себя руками, пытаясь унять дрожь. Свет выключать она боялась.

Из своей комнаты прибежал заспанный перепуганный дедушка. "Лейла, что это было?" — держась за сердце спросил он. "Не бойся. Наверное, это бродячая собака", успокоила его девушка.

Тем временем, в беседке во дворе все протрезвели в одну секунду.

В гараже пахло бензином, машинным маслом и теплой пылью. Тускло горела лампочка, через маленькое окошко на потолке падал длинный солнечный луч. В нем медленно кружились пылинки. В слабом свете поблескивали мотоциклы, детали и инструменты. Марина с любопытством рассматривала все вокруг и одновременно мучительно контролировала себя, чтобы на что‑нибудь не опереться, боясь запачкаться.

Леша молча наблюдал за произведенным впечатлением, потом спросил: "Ну, как тебе?"

— Интересно. Это ты все сам сделал?

— Нет, это моя бабушка, — улыбнулся Леша, — Конечно — я, кто же еще.

— Ты, наверное, прочитал много книг по механике.

— Нет, я вообще не помню, когда в последний раз читал.

— Но, как? Как же ты тогда научился?

— Батя научил, да пацаны со двора — у нас каких только механиков не живет.

— И что — тебе показали, и ты научился? — с недоверием в голосе спросила Марина.

— Да, а что?

— И ты, правда, ничего не читал?

— Правда.

— Ну, и как ты научился?

Леша хлопнул себя по лбу и рассмеялся: "Понимаешь, одно дело — читать, другое — делать".

— Да? — Марина по — прежнему смотрела на Лешу с недоверием.

— Да, — подвел итог Леша, — Марин, ты такая странная. Слушай, а как ты учишься? Просто интересно.

— Я — отличница. А что?

— Да, нет — ничего. Просто, в первый раз общаюсь с отличницей. Раньше только со стороны наблюдал.

— Ну, вот и запомни, как следует! — всегда спокойная девушка перешла на крик, — Чтобы было, что сопоставить с последующим опытом! Потому, что больше в твоей жизни такого не повториться! — Марина резко развернулась, собираясь уходить.

Леша догнал ее и поймал за руку: "Ну, Марин…"

Марина отдернула руку — сработала многолетняя привычка быть примерной девушкой. Леша примиряющее улыбнулся: "Ну, вот я и говорю, что странная. Ну, Марин", — он проникновенно посмотрел на нее, — "Ну, не обижайся, пожалуйста. С тобой так интересно. Не уходи".

Марина испытующе посмотрела на него.

— Ты считаешь, что быть отличницей плохо?

— Нет. То есть, не знаю, не пробовал. Тебе виднее. И, вообще, куда ты собралась? Я хотел покатать тебя на мотоцикле.

Марина с детства привыкла сдерживать свои чувства, но на этот раз ей это плохо удалось.

— На м — мотоцикле..? Я? А ты не боишься после того, что с тобой случилось?

— Я? Нет.

— А я боюсь. Я никогда.

— Ну, надо же когда‑то начинать, — перебил ее Леша, — Выбирай.

— Что? — не поняла девушка.

— Мотоцикл. Их тут целых три. Какой тебе больше нравиться?

— Никакой. Можно, я просто постою?

— Нельзя. Ну, смелее!

— И, правда. Давай поедем на этом, — Марина указала на мотоцикл, который показался ей наиболее надежным.

— Как скажешь.

Леша распахнул двери гаража, и Марина зажмурилась от яркого света. Леша завел мотоцикл,

Марина стояла в нерешительности. "Ну, поехали?" — спросил Леша и подмигнул. Марина глубоко вдохнула и села позади него. Сначала она ухватилась за сидение, но когда мотоцикл тронулся с места, она, наплевав на все свои правила, обняла Лешу сзади, потому, что очень боялась упасть.

Они выехали со двора и поехали по дороге, вдоль которой стояли знакомые с детства "аварийные" дома. Потом их сменил частный сектор, тоже не в лучшем состоянии, зато куда более разнообразный. Но Марина мало что видела. Она с трудом переводила дыхание от страха. Сердце ее билось громко и часто, руки крепко сжимали Лешину футболку, которая полоскалась на бьющем навстречу ветре. Длинная черная юбка Марины облепила ее ноги и пиратским флагом развевалась сзади. Летели по ветру и ее длинные волосы — девушка больше не укладывала их в сложные строгие прически, а к огромному неудовольствию родителей, носила распущенными.

Немного осмелев, девушка прижалась к Лешиной спине. Теперь она слышала не только свое учащенное сердцебиение, но и его — спокойное и ровное. И Марина расслабилась и перестала бояться.

Они выехали из города. Вокруг них была степь в легких сумерках, а над ними горели и переливались закатные небеса. Дорога была пуста.

— Похоже на роман — странствие, — сказала Марина.

— Что? — не понял Леша.

— Следи за дорогой. Я говорю, мы как в романе — странствии, где главный герой не важен. Он просто движущаяся в пространстве точка, являющаяся связующим звеном романа. А сам роман призван показать многообразие окружающего мира.

— Прости, я не расслышал. Ладно, потом скажешь…

Они въехали в еловый лес, тот самый, куда Антон ездил за еловыми ветками. В бледно — синих небесах еще только появлялись первые звезды, а в ельнике было темно и жутко. Марина лишь крепче прижалась к Леше и улыбнулась.

Леша довез ее до подъезда. Они еще немного поговорили, стоя в темноте. Марина даже объяснила Леше, что такое роман — странствие. А Леша спросил у Марины, почему она одевается как монашка, когда такая красивая девчонка. Девушка не поверила последнему утверждению, но задумалась.

Когда она уходила, то Леша протянул было к ней руки, но тут же опустил их и тяжело вздохнул.

К себе на второй этаж Марина не поднялась, а взлетела. Она не помнила, чтобы хоть когда‑нибудь переживала столь же сильные эмоции. Она не понимала, как она жила до этого. Сейчас ей казалось, что не жила вовсе.

Дверь ей открыла мама.

— Марина, где ты была? — спросила она.

— Гуляла, — Марине не хотелось разговаривать.

— А уроки ты сделала?

— Конечно, — девушка соврала едва ли не впервые в жизни.

Умылась и переоделась она моментально, не думая о том, что делает. Потом она легла в постель. Спать не хотелось. Девушка смотрела на колышущиеся тени веток на стене, которые отбрасывало дерево за окном. Марина счастливо улыбалась.