мужчин.

А Катя тем временем успокаивала разбушевавшуюся пациентку. Та утверждала, что ей не кажется, что она слышит голоса — она их слышит на самом деле. На том и порешили.

Потом Катя спросила у практикантки: "А с чего это она?"

— Да, я заполняла на нее карточку и спросила, когда ей начало казаться, что она слышит голоса? Тут она и завелась.

— Ничего страшного. Ты еще научишься задавать вопросы более корректно.

— А что я такого сказала?

— Понимаешь, это мы знаем, что ей кажется, а она эти голоса так или иначе слышит. Пусть даже внутри своей головы. Своим вопросом ты показала, что не веришь ей.

— Надо же, как все сложно.

— Ничего. Ты еще научишься правильно формулировать вопросы.

"Слушай, что вчера было", — сказала Лейла Даше, как только учительница литературы Мариванна начала объяснять очередной образ кого‑то там где‑то там.

— Слушаю, — Даше стало интересно. Они с подругой расставались так редко, что почти никакое событие не могло стать для них новостью.

— В общем, возвращаюсь я вчера домой. Вдруг слышу сзади шаги. Смотрю — это Пашка.

— Что он опять натворил? — перебила подругу Даша.

— Он? Да, ничего.

— Странно…И совсем на него не похоже.

— Слушай дальше. Вдруг откуда‑то появляется огромная собака. Хотя, я не уверена.

— В чем?

— В том, что это — собака. Если бы я не видела волка только на картинках, я бы сказала, что это — волк. По крайней мере — очень похожа на волка.

— На волка? Откуда ему здесь взяться? А какой он из себя?

— Большой, серый, почти белый. Клыки очень длинные, я даже испугалась.

— Я бы его и без клыков испугалась.

— А глаза голубые — голубые и в темноте светятся, как у кошки, нет, даже ярче. И смотрит на меня пристально, как человек.

— И что вы?

— Мы? Я даже не знала, что делать. А Пашка не растерялся.

— Не растерялся, говоришь? Ну, и как — он еще жив?

— Жив. Только, с чего он взял, что собаку напугает его перевернутый крест? Ах, да, — он же мне потом всю дорогу втирал, что это была адова гончая. Не думала, что в наше время кто‑то этим интересуется.

— Адова гончая, говоришь? Начитанный мальчик…А собака вас не тронула, я надеюсь?

— Нет. Посмотрел и убежал. Только мне все‑таки кажется, что это был волк.

— Слушай, а может и вправду — волк? Наверное, это он воет по ночам так страшно. Интересно, откуда он здесь взялся?

— Ну, откуда я знаю. Но, я так испугалась.

— Ну, еще бы.

— А ты что такая грустная?

— Я? Да, родители все прессуют, чтобы я на повара учиться пошла. Я и готовить не люблю.

— И достойна большего, — поддержала подругу Лейла.

— Спасибо, — улыбнулась Даша.

А на последней парте Саня Васин давно уже зевал, слушая об очередном великом произведении. Ему, как будущему химику, это было не нужно. Да и читал он совсем другое — такие классические произведения не входили в школьную программу. Поэтому, заслышав за стоящей впереди партой интересный разговор он поторопился вмешаться: "Милые дамы, не посвятите ли вы меня в суть своей беседы?" — спросил он.

— Мир не ограничивается нашим городом, — сказала Даша.

— Я знаю, — подтвердил Саня: А куда вы собираетесь идти после девятого класса?

— В десятый, — ответила за обеих Лейла.

— А ты? — спросила Саню Даша.

— Я пока не знаю — то ли здесь остаться, то ли в лицей пойти. Не решил еще. А вы уверены, что вас возьмут в десятый?

— Спасибо, утешил, — ответила Даша: Не уверены, а что нам остается. Не возьмут здесь — пойдем в другую.

— Вы ничего не потеряете, а вот школа и класс…Для полной гармонии все же нужны люди, думающие свои мозгами. Хотя бы для примера, — философски заметил Саня.

Я ждала Дашу возле школы. Школьная стена была явно очень давно не крашена. На ней черной краской было написано: "Это место проклято". Для меня это не было новостью. Кому, как ни мне знать, насколько часто проклинают подобные учебные заведения. Многие ученики из‑за проблем в школе даже зовут меня. И часто им никто не успевает помочь, и я их забираю. Такова жизнь и, такова я.

— Здравствуй, Даша, — поприветствовала я ее.

Девушка вздрогнула. "Я не соскучилась", — ответила она.

— Знаешь, я тут подумала. — Даша не дала мне закончить.

— У тебя как будто нет других дел.

— Есть, но ты среди них не на последнем месте.

— Какой ужас. И что же на этот раз? Я ведь уже говорила, что не согласна. Тебе нужно, чтобы я еще раз повторила или что?

— Нет, просто ты часто говоришь о дальних странах, которые хотела бы повидать. А ведь я видела абсолютно весь мир. И ты тоже сможешь, если согласишься.

— А что мне помешает сделать то же самой, при жизни?

— Ты не успеешь. Я точно это знаю.

— Я, что — умру так скоро?

— Мне трудно судить — для меня любая человеческая жизнь коротка. Так, что не расстраивайся раньше времени. Да и если даже ты успеешь немного попутешествовать — все равно ты никогда не увидишь столько, сколько видела я.

— Ну и что? Быть может — мне и этого хватит.

— Вряд ли. А ты вообще хоть раз была где‑нибудь дальше родного города?

— Нет, не доводилось.

— Тогда — пойдем. Только, не бери меня за руку, а то умрешь прямо сейчас.

— Почему?

— Потому, что это — символический жест. Так я всегда увожу души умерших. Лучше возьми меня под руку — так будет проще и тебе и мне.

— А куда мы пойдем? А то уведешь еще и не вернешь обратно, — в голосе девушки слышалось плохо скрываемое любопытство.

— Что, заинтересовалась? Не бойся, я никого не увожу раньше срока (тут я вспомнила маньяка из парка, но я промолчала). А куда пойдем — увидишь сама. Если не испугаешься, конечно.

— Судя по твоим словам — пугаться мне уже нечего. Пойдем.

Даша взяла меня под руку и мы пошли. Через некоторое время мы оказались на большой ярко освещенной телевышке. На вершине ее горел прожектор. Он вращался, отбрасывая длинный луч, подобно маяку. Мы стояли у перил, снабженных заостренными стальными зубьями (для предостережения тех, кто захочет позвать меня отсюда; к сожалению, они не всегда помогают). А внизу лежал большой город, горящий в ночи яркими огнями.

— Где мы? — спросила Даша.

— А ты не догадываешься?

— Нет, хотя я определенно где‑то это видела.

— Это Париж.

— Правда?! — просияла девушка: Расскажи кому — никто не поверит.

— А ты никому и не рассказывай. Боюсь, не поймут.

— Лейла поймет. Только она меня понимает.

— Лейла, говоришь? Да, Лейла действительно поймет. Пойдем дальше?

— Пойдем.

— Ну, это ты должна узнать, — сказала я ей, когда мы пришли.

Мы стояли около высокой красной стены. Стену украшали башни со звездами. Мимо нас, чеканя шаг прошли высокие парни в военной форме.

— Это Кремль? — с недоверием спросила Даша.

— А разве можно перепутать? — не поняла ее я.

— Нет, нельзя, — Даша улыбнулась.

— Куда теперь? — спросила она.

Мы шли по красивому парку. Высокие деревья тянулись к небу, трава была ярко — зеленая и удивительно (для Даши) ровно растущая. Выйдя из парка мы попали на узкую улочку, застроенную старинными двухэтажными особняками.

— Как красиво, — сказала Даша: Где мы сейчас?

— Мы в Киеве.

— А сейчас где мы? — спросила девушка, увидев море и пальмы. Под ногами был белый песок.

— Это просто остров, — ответила я: Безымянный остров в Атлантическом океане. Я часто прихожу сюда, чтобы побыть одной.

— Неужели, здесь тоже умирают?

— Умирают. Правда, в основном — не здесь, а в море. Возле острова большие подводные скалы.

— И везде, где ты бываешь — умирают?

— Везде. Но, не забывай, что умирают и везде, где бываешь ты. На планете не осталось ни одного сантиметра, где бы ни разу никто не умер.

— Ясно. А приходить куда‑нибудь ты можешь только тогда, когда там кто‑то умрет?

— Ты задаешь много вопросов. Значит — заинтересовалась. Нет, не обязательно, я могу прийти куда захочу и когда захочу. Если я не занята, разумеется.