Дженкин посмотрел на него взглядом, который смог бы содрать кожуру с репы.

– Что за данные?

– Доклад о том, что из Гавра в Лондон два дня назад отплыла шхуна, гружёная восемью тоннами динамита и двадцатью коробками с детонаторами. Фелбригг собирается сообщить специальному уполномоченному и министру внутренних дел, что вы знали об этом, но держали при себе. – Итан замолчал, слегка затянувшись, он выдохнул струю дыма, а затем продолжил бесцветным тоном: – Лондонскую портовую полицию даже не предупредили. И теперь груз таинственным образом исчез.

– Этим занимаются мои люди. Портовой полиции знать об этом не нужно, они только испортят всё то, чему был дан ход. – После короткой паузы он добавил: – Кто отправил информацию Фелбриггу?

– Портовый служащий в Гавре.

– Я хочу знать его имя.

– Да, сэр.

В последовавшей тишине Итан порадовался сигаре, благодаря которой у него нашлось занятие, ему было куда смотреть и чем занять руки. Дженкин всегда умел так безошибочно читать своего ученика, что от него почти невозможно было скрыть какую-либо информацию. Итан изо всех сил пытался не высказаться по поводу пропавшего динамита. Его тошнило и одолевала ярость от одной мысли, в каких злодейских целях этот ублюдок планировал использовать взрывчатку.

Но, с другой стороны, Итан испытывал неподдельное горе. За последние шесть лет они с Дженкином привязались друг к другу. Юноша, нуждающийся в наставнике, и пожилой человек, который хотел, чтобы кто-то олицетворял его представления о репутации джентльмена.

Он намеренно сосредоточился на ранних годах их знакомства, когда боготворил Дженкина, и ему казалось, что шеф тайной разведки являлся источником бесконечных знаний и мудрости. В то время Итан прошёл нескончаемое множество тренингов у различных преподавателей, получив навыки в областях: сбора секретных данных, рукопашного боя и применения огнестрельного оружия, разбоя, диверсии, выживания, радиотелеграфии, использования кодов и шифров. Но бывали дни, когда Дженкин лично консультировал его в таких вещах, как: дегустация вин, этикет, карточные игры, как вращаться в кругах высшего общества. Тогда он вёл себя... по-отечески.

Итан вспомнил тот день, когда Дженкин отвёл его к портному на Сэвил-роу, где, прежде чем стать клиентом, нужно было заручиться рекомендациями постоянного посетителя.

– Всегда носи жилеты с четырьмя карманами, – сказал ему наставник, казалось, его позабавили удивление и волнение Итана, впервые надевшего одежду, пошитую на заказ. – Этот верхний боковой карман для железнодорожных билетов и ключей. С другой стороны, для соверенов. Нижние карманы предназначены для часов, носового платка и банкнот. Помни, джентльмен никогда не держит бумажные деньги в одном кармане с монетами.

Это воспоминание и бесчисленное множество других подогрели чувство благодарности, которое даже восемь тонн пропавшего динамита не смогли полностью уничтожить. Итан намеренно держался за него, позволяя ему смягчить его поведение.

– Ты не собираешься спросить, что я сделал со взрывчаткой? – услышал он сухой голос Дженкина.

Итан поднял голову и пристально посмотрел на него, слегка улыбнувшись.

– Нет, сэр.

Вроде успокоившись, Дженкин поудобнее устроился в кресле.

– Хороший мальчик, – пробормотал он. Итан возненавидел, то как на мгновение он оживился от этой похвалы. – Мы с тобой смотрим на мир одинаково, – продолжил пожилой мужчина. – Большинство людей не могут заставить себя посмотреть в лицо уродливой реальности, что некоторые жизни должны быть принесены в жертву ради общего блага.

Заявление прозвучало так, будто взрывчатку собирались использовать ещё в одном террористическом заговоре, наподобие того, который был запланирован в Гилдхолле.

– Что если среди жертв окажутся англичане? – спросил Итан.

– Не глупи, мой мальчик. Наш собственный народ и должен стать мишенью, чем масштабнее акция, тем лучше. Если бы мероприятие в Гилдхолле удалось, оно бы шокировало и разозлило всю нацию. Общественное мнение обратилось бы против ирландских радикалов, осмелившихся напасть на невинных британских граждан, и это бы положило конец любым обсуждениям вопроса о независимости Ирландии.

– Но ирландские радикалы были бы не причём, – медленно произнёс Итан. – Только мы.

– Я бы назвал это совместным проектом. – Дженкин стряхнул пепел с сигары в хрустальную пепельницу. – Уверяю тебя, в ирландских политических мятежниках, которые более чем готовы прибегнуть к насилию, недостатка нет. И если мы перестанем содействовать их усилиям, этот невменяемый законопроект о самоуправлении может в конечном итоге стать законом. – Когда он сделал ещё одну затяжку, кончик его сигары засветился, словно злобный красный глаз. – Любой, кто думает, что ирландцы способны править самостоятельно - полоумный клоп. Это жестокая раса, которая не уважает закон.

– Они бы уважали закон больше, если бы он не бил по ним так сильно, – не удержался от комментария Итан. – Налоги у них выше, чем у англичан, а взамен к ним применяются полумеры. Обязательства тяжелы в том случае, когда не подкреплены объективными факторами.

Дженкин выпустил струю дыма.

– Ты, конечно, прав, – сказал он через мгновение. – Даже самые ярые противники самоуправления не могут утверждать, что Ирландией правят справедливо. Однако признание независимости - не выход. Ущерб, который нанесёт империи этот закон - непредсказуем. Нас волнует только то, что пойдёт на благо Англии.

– Вы же знаете, что я живу ради королевы и страны, – легкомысленно отозвался Итан.

Дженкина не провели его слова, внимательно изучив Итана, он спросил:

– И твою совесть не тяготит, что в результате наших усилий погибнут невинные люди?

Итан бросил на него язвительный взгляд.

– Толку от совести не больше, чем от галстука. Может быть мне и приходится носить его на людях, но за закрытыми дверями я не утруждаю себя его надевать.

Дженкин усмехнулся.

– На этой неделе я хочу, чтобы ты помог Гэмблу с обеспечением мер безопасности на благотворительном приёме в частной резиденции министра внутренних дел. Там будут присутствовать члены парламента и кабинета министров. При всех недавних политических волнениях нельзя пренебрегать осторожностью.

Пульс Итана участился. Больше всего на свете он хотел получить доступ в лондонский дом лорда Тэтхема, министра внутренних дел. Но при упоминании имени Уильяма Гэмбла, сослуживца, агента секретной службы, который с готовностью пристрелил бы его по команде, Итан нахмурился. Дженкин часто любил сталкивать их лбами, как пару бойцовых бультерьеров.

– Обеспечение безопасности, не самая сильная сторона Гэмбла, – сказал Итан. – Я бы предпочёл всё сделать сам.

– Я уже назначил его ответственным. Следуй его инструкциям слово в слово. Я хочу, чтобы ты сосредоточил внимание на прилегающих к дому территориях и предоставил Гэмблу анализ всех особенностей ландшафта или строений, которые могут представлять риск.

Итан бросил на него мятежный взгляд, но спорить не стал.

– Вы оба будете присутствовать на приёме, – продолжил Дженкин, – и, естественно, держать ухо востро. Гэмбл выступит в роли младшего дворецкого.

– А я? – с опаской спросил Итан.

– Ты предстанешь в образе владельца строительной компании в Дареме.

Это слегка успокоило Итана. Он мог бы получить небольшое удовольствие, главенствуя над Гэмблом на приёме. Однако следующие замечание Дженкина погасило вспышку удовлетворения.

– Как предприимчивого молодого городского человека, тебя, скорее всего, должна сопровождать подходящая леди. Она придаст твоему облику правдоподобности. Возможно, мы должны подыскать тебе спутницу. Привлекательную и образованную женщину, но не слишком знатную, чтобы она не оказалась за пределами досягаемости.

В его словах не прозвучало никакой особой угрозы, но у Итана упало сердце. Даже не задумываясь, он начал выравнивать дыхание так, как учил его гуру в Индии. Плавно втягивая и выдыхая потоки воздуха... на счёт четыре вдох... на счёт четыре выдох.

– Я не знаю ни одной леди, – спокойно сказал он.

– Правда? – задал вопрос Дженкин с лёгким оттенком удивления. – У меня сложилось впечатление, что последнее время ты проводил в компании довольно интересной дамы. Доктора Гарретт Гибсон.