Девушка вглядывалась в лицо собеседницы и никак не могла заметить ни косметических дефектов, ни операционных шрамов.

— Вы совершенно не похожи на пациента клиники пластической хирургии.

Лариса Павловна удовлетворенно улыбнулась.

— А ведь еще месяц назад на мое лицо невозможно было смотреть без содрогания. Мне приходилось пользоваться вот этим. — Она достала из кармана шелкового халата плотную полумаску. — Теперь эту тряпочку я храню как талисман… Надеюсь, она больше мне не понадобится.

— А что с вами было?

— О-о-о! Мои проблемы были куда серьезнее ваших. Вы ведь здесь из-за этого? — Лариса Павловна легонько прикоснулась пальцами к левой щеке Виолетты. — Родимое пятно — ерунда. Алексей Васильевич разделается с ним в два счета. А вот когда все лицо покрыто язвами… Знаете, последствия химиотерапии и облучения…

— Вы лечились от рака?

— Не просто лечилась — спаслась. Все врачи уже махнули на меня рукой, а один, самый откровенный, даже посоветовал провести последние два месяца жизни в бурных развлечениях, чтобы на смертном одре было что вспомнить. Так и сказал: последние два месяца… В общем, лицо уже было испорчено, и я обзавелась вот этим, — женщина покрутила на пальце полумаску, — и махнула за границу. Видимо, у меня есть ангел-хранитель, иначе кто бы надоумил меня лететь на Филиппины? Не в Англию, не во Францию, а в Манилу. Кто знает, может быть, захотелось вырваться из этого мира, увидеть что-то совсем необычное… Конечно, там мне было не до романов и развлечений, я так и ходила, опустив глаза в землю, и все представляла себе собственные похороны. Пыталась лечиться у хилеров, но безрезультатно. А потом разговорилась с работницей отеля, она свела меня с одним местным знахарем, я заплатила кучу денег, но чудо все-таки произошло: болезнь перестала прогрессировать. А еще через месяц никто из медиков и поверить не мог, что мне был подписан смертный приговор. Вот только лицо… Но тут нашелся Алексей Васильевич. Что, похожа я сейчас на умирающую?

Виолетта не успела ответить, медсестра в белом халате пригласила ее войти в дом.

— Удачи вам, — ободряюще кивнула Лариса Павловна.

Девушка улыбнулась в ответ и поспешила вслед за медсестрой.

У стен кабинета, оборудованного по последнему слову современной техники, мигали разноцветными огоньками загадочные приборы, а за терминалами сидели люди в голубых халатах. Виолетте предложили лечь на белую кушетку с приподнятым изголовьем. Она почувствовала, как к ее запястьям прикрепляются холодные датчики, а на лицо опускается прозрачная маска. Девушка закрыла глаза, но боли не ощутила, лишь легкое покалывание в области родимого пятна, которое, впрочем, тоже скоро прекратилось.

— Ну, вот и все, — сказала медсестра. — Мы сняли все необходимые показания, через полчаса расшифровка будет готова. А пока регистратор заполнит карту и проводит вас в кабинет профессора.

Виолетта поднялась с кушетки, на сердце у нее было удивительно легко. Она верила в то, что здесь ей помогут. Пока регистратор заполняла бланк, Виолетта незаметно раскрыла сумочку и нащупала на дне кусочек плотного кружева. Жаль, что она не успела толком побеседовать с Ларисой. Наверное, женщина была бы удивлена, услышав ее рассказ о свадьбе и о том, что она до сих пор, сама не ведая зачем, носит с собой вуаль от подвенечной фаты. Тоже талисман? Девушка расправила кружево на коленях. Что ж, пускай, если и он может принести счастье.

Профессор Черняховский оказался совсем еще нестарым человеком. Приятное круглое лицо, небольшие залысины на лбу, некоторая вальяжность в движениях. Его пальцы — длинные, сильные, красивые — были словно созданы для того, чтобы творить чудеса хирургии.

— Садитесь, Виолетта Алексеевна. — Доктор указал на кресло. — Я ознакомился с вашей историей болезни. Жаль-жаль, что до двадцати трех лет вы вынуждены были мучиться с таким «украшением». Анализы, сделанные в детстве, говорят о том, что это обычное пигментное пятно. Крупное, конечно, ну так что с того? Надо было давно от него избавиться.

— Понимаете, Алексей Васильевич, в то время говорили, что нужно подождать, пока не окрепнет организм, а потом так сложились семейные обстоятельства, что…

— Да все я понимаю, — добродушно усмехнулся Черняховский, — повернитесь-ка к лампе, я на вас посмотрю. Та-а-ак. А вы что же, голубушка, кремами или мазями какими-нибудь пользовались?

— Нет, а что?

— Страшного особенно ничего, но вот поверхность нашего пятнышка мне не очень нравится. Скажите, у вас с самого рождения вот эти бугорки?

Виолетта достала из сумочки пудреницу и взглянула в зеркало: странные узелочки, появившиеся около месяца назад, теперь были хорошо заметны. Она положила пудреницу в косметичку.

— В начале мая я попала в больницу, случайно отравившись лекарством, у которого истек срок годности. Почти сразу же появились эти бугорки.

— Ладно, — Алексей Васильевич посерьезнел, — посмотрим, что покажут наши анализы.

Он нажал кнопку на столе, и через минуту медсестра внесла в кабинет тонкую картонную папку с фамилией Виолетты. Доктор перелистнул несколько страниц и помрачнел.

— К сожалению, я не могу заняться вашим лечением. Пока не могу. Вы — не наш пациент. Вам нужно обратиться к хорошему онкологу, и не затягивайте с этим делом…

— К онкологу? — Виолетте стало трудно дышать. — Вы хотите этим сказать?..

— Виолетта Алексеевна, мой принцип — не скрывать правду от больного, тем более если можно потерять драгоценное время… Вы нашли приемлемой сумму моего гонорара — значит, располагаете значительными средствами. Сейчас деньги вам очень понадобятся. Я не хочу вас пугать, но результаты анализов говорят сами за себя. Возможно, отравление лекарством сыграло роль катализатора: раковые клетки, дремлющие в организме, начали активно размножаться. Так случается часто: теперь вместо обычного родимого пятна образовалась меланома, и процесс продолжается. Нет-нет, это еще не смертный приговор, но операция небезопасна. Я не возьмусь. — Черняховский развел руками и замолчал.

— Спасибо. — Виолетта встала и, прямая как струна, направилась к двери.

— Возьмите карту. — Алексей Васильевич озабоченно взглянул в глаза девушки. — Вы уверены, что доберетесь без посторонней помощи?

— Да-да, конечно.

Виолетта чувствовала, как в такт шагам гулко ухает сердце. Бледная, но внешне спокойная, она села в такси и назвала адрес гостиницы. Шофер попытался было завязать разговор, Виолетта пару раз ответила невпопад, и беседа угасла.

Мир вокруг мгновенно утратил все свои краски. Теперь ее не привлекали ни яркие витрины, ни шумные улицы, администраторша в гостинице показалась любопытной, а обстановка номера чересчур помпезной. «Неужели я должна умереть? — неотвязно звучало в голове. — Умереть, умереть, умереть…»

Она распахнула дверцы бара, достала бутылку шотландского виски и наполовину наполнила стаканчик из толстого матового стекла. Жидкость обожгла горло, Виолетта поперхнулась и закашлялась. Нет, это не выход. Нужно что-то делать, но что? Где, у кого искать спасения? Неужели операция, потом облучение… Виолетта почувствовала, что вот-вот разрыдается. Маленькая и одинокая, она сидела посреди огромной кровати, обхватив колени руками. Скоро виски начал действовать, Виолетта ощутила приятное тепло и слабость во всем теле, глаза начали закрываться, и она не заметила, как заснула.

Лариса! Мысль, явившаяся во сне, заставила Виолетту мгновенно вскочить на ноги. Ну конечно, Лариса, обреченная, умиравшая, а теперь здоровая и полная сил. Как же она могла забыть?! Девушка лихорадочно застегивала блузку, пытаясь одновременно подцепить ногой узенькую туфлю, ведь не случайно же она встретилась на пути. Почему подошла, заговорила? Наверное, это знак свыше. А она даже толком не успела расспросить ее ни о чем.

Виолетта вихрем вылетела из отеля, остановила машину и спустя десять минут уже мчалась по подмосковному шоссе в направлении загородной клиники.