— Да. — Даламар повернулся спиной к саду и людям, находящимся там. — Лорд Гаран, я думаю, согласился бы со мной.

Теллин поднял глаза, удивленный услышать столь смелые речи от слуги. Он уже слышал одно или два подобных высказывания на прошлой неделе. Даламар изменился с тех пор, как возвратился в Рощу Знаний для продолжения обучения магическому искусству. Он становился все более смелым и уверенным, и Теллину казалось, что это одновременно хорошо и плохо. Он действительно хотел иметь при себе волшебника, специалиста в искусстве траволечения, того кто мог бы воспользоваться своими талантами когда это необходимо. Кто не хотел бы иметь рядом эльфа, который знал бы как наполнить бальзам волшебными свойствами? И всё же… и всё же эти смелые, прогрессивные суждения, которые, даже если они иногда совпадали с собственными мыслями Теллина, не были к лицу слуге.

Возможно, думал он, это происходит потому, что мы не позволяем им слишком углубляться в изучение искусства, литературы и магии. Они вынуждены хитрить. И всё же, Теллин не думал, что достижения этого осторожного и хитрого слуги выйдет из под его контроля.

— Вы думаете, что лорд Гаран согласился бы с вами, Даламар? Хорошо, возможно. Но оглядываясь назад…

— Да, — перебил его Даламар, — это лучше всего. Однако, оглядываясь назад, я понимаю, что было ошибкой попытка договориться с Фэйр Керон. Вторая ошибка была допущена, когда король не позволил лорду Гарану нанести упреждающий удар. Теперь, кажется, Верховная Повелительница собрала большую силу, чем мы можем собрать.

Слова зазвенели по комнате, как упавшее стальное кольцо. Теллин отвёл взгляд от окна, его глаза обеспокоенно потемнели. Он услышал правду в словах Даламара и он знал, что эту же правду обсуждают и в других помещениях Храма. Однако было бы неправильным обсуждать её со слугой.

— Легко говорить, — пробормотал Теллин, давая понять, что разговор закончен, — когда ничего уже не изменишь.

Даламар помолчал минуту, размышляя не перейдёт ли он сейчас грань дозволенного. Потом мягко произнёс:

— Конечно вы правы, но думая о будущем, я понял что знаю как исправить эту ошибку.

Теллин снова отложил перо, на этот раз не улыбаясь.

— Вы раздумывали над военными планами, Даламар? Не лучше было бы оставить это дело…

— …тому, кто более подходит для этого? — Даламар пожал плечами — Я понимаю вас, господин, но неужели вы думаете, что сердце слуги не столь полно заполнено любовью к родине, как сердца лордов и леди?

Теллин вздрогнул.

— Извините меня, Даламар. Я не имел в виду…

Да, ответила ему холодная улыбка Даламара. Именно это вы и имели в виду, мой господин.

— Посмотрите теперь, как работают те, кто более подходит для решения военных вопросов, — сказал он. — Вы слышали, господин, что беженцы отнюдь не бегут в другие города на реке? Люди с картами в руках думали, что они так и сделают, но напуганные террором захватчиков беженцы просто бегут в панике. Они бегут в Сильваност, измученные голодом, холодом и страхом. Бегут в Сильваност, чтобы увидеть, как те, кто «более подходит для решения вопросов» беспомощно разводят руками.

Глаза Теллина угрожающе сузились от такой наглости. Даламар подумал, не зашёл ли он слишком далеко. Но отступать не собирался. Он слишком долго обдумывал свой план, изучая карты в этой самой комнате, в то время как его обязанностью было лишь чинить перья, очищать пергамент и подавать Теллину нужные свитки для исправлений.

— Мой господин, — сказал он, стараясь говорить спокойно и не дать Теллину прервать себя. — У меня было много времени, чтобы подумать, когда я находился в лесу, собирая травы. И я знаю, что о чём говорят между собой люди в городе. Лорды и леди не замечают рядом слуг. Мы для них невидимы. И таким образом они спокойно говорят при нас, не заботясь о том, что их кто-то услышит. Я знаю, что мы, эльфы, слишком долго чувствовали себя в безопасности, а теперь расплачиваемся за это. Мы позволили Защитникам и эмиссарам заботиться о нашей защите, как если бы находились в зале суда, а не в состоянии войны. Мы доверяем соглашениям, которые Фэйр Керон и не думала выполнять. Теперь мы потеряли границу и у нас осталось слишком мало солдат, — мягко сказал он, — вы знаете все это не хуже меня, господин.

Теллин снова посмотрел в окно. Внезапно послышался смех леди Линнты. Её брат приехал, чтобы сопроводить её домой из Храма. Она подошла к нему и опершись на руку лорда Ралана ушла вместе с ним. Её щёки золотились на солнце. Её серебряные волосы были собраны украшенной драгоценными камнями сеточкой. Что случилось бы с нею, если Неистовые Бегуны не смог ли бы удержать границу? Кто защитил бы её и позаботился о её безопасности?

Теллин задрожал и посмотрел на Даламара, своего дерзкого слугу.

— Расскажи мне, — сказал он, неохотно выказывая заинтересованность, — расскажи мне, какой у тебя план?

И что потом? Не мог же он прийти к Беседующему и сказать: — Прошу прощения, мой король, но у моего слуги есть блестящий план обороны. — Конечно же он не мог. Военные планы от слуги жреца, обязанностью которого было вести учёт в Храме Эли? Это было бы идиотизмом. И всё же ему было любопытно.

Даламар ощущал его любопытство, как если бы оно имело запах. Он пересек комнату, вынул карту из комода и разложил её на столе.

— Для начала, господин, давайте согласимся, что мы не являемся центром мира.

Теллин слушал, чувствуя попеременно то удивление, то недоверие, и наконец одобрение. Когда Даламар закончил говорить, солнечный свет уже не освещал сад, переместившись за стены Храма. Полуденная служба закончилась. Где-то в доках звонил колокол.

— Конечно, — сказал Даламар, и слабо улыбнулся, — если вы думаете, что этот план хорош, вы можете рассказать о нём как о своём собственном плане кому пожелаете. В конце концов, кто вообще слушал бы слугу?

Теллин сидел качая головой. Действительно, кто слушал бы слугу? Никто. И всё же, кто кроме мага мог бы придумать такой план? Никто.

Даламар стоял в Звёздной Башне. Он изучал высокие стены внутренних помещений и наблюдал как свет звезд и двух взошедших лун, мерцает на них, танцуя на драгоценных камнях, вставленных в мрамор. При желании, думал он, можно было бы расслышать как свет смеётся напевая небесную песню. Повсюду вокруг себя он чувствовал древнюю магию, с помощью которой было создано это изумительное место, эхо заклинаний произнесенных сотни лет назад. Любой мог бы почувствовать лёгкие остатки той древней магии, но никто кроме чародеев не чувствовал покалывания, эха могущественных заклинаний. Стоящий здесь человек чувствовал себя, как если бы слышал музыку доносящуюся из далекого окна, древние песни и старые старые мелодии.

Совсем другие голоса доносились в зал аудиенций со стороны галереи, неуловимые шепотки, настолько тихие, что невозможно было отличить один от другого. Возле Даламара стоял лорд Теллин, пытаясь сохранять спокойствие и почтительную неподвижность в этом месте власти, но жрец не мог долгое время хранить тишину.

Теллин озирался в большом зале аудиенций, бросая взгляды то на созданные магией стены, то на шёлковые гобелены и ступени ведущие к широкому высокому возвышению, где стоял трон Короля Лорака, великолепное кресло из красного дерева и изумруда. На спинке трона, куда облокачивался Король, мерцали в звёздном свете слова инкрустированные серебром: «Как живет земля, так живут и Эльфы». Возле трона стоял стол, сделанный из розового стекла, и на его поверхности стояла скульптура из слоновой кости в форме сложенных в подобие чаши рук, пустых рук.

Даламар посмотрел на свои обутые в сандалии ноги и собрался с мыслями. Эта скульптура в форме рук тронула его за живое. Красноречие её безмолвной мольбы соответствовало его собственной жизни. Заполните меня! Просветите меня! Предоставьте мне то, в чем я нуждаюсь и что я заслуживаю! Он больше не смотрел на пустые руки. Одного взгляда было достаточно, чтобы он почувствовал боль их тоски.