Лёха изнывал от нетерпения. Ещё его озадачила позиция Нечаева. Похоже, он потерял всякий интерес к этой затее. И это действительно было так. Когда Андрей Николаевич увидел первые фотографии подземного сооружения, его захлестнула целая гамма чувств – ностальгические воспоминания; тоска и подавленность от вида разрухи и запустения; сожаление о напрасно потраченных деньгах – даже если машину времени не разобрали сорок лет назад, она превратилась в такую же кучу ржавого хлама. Так зачем же и дальше вваливать деньги в эту пустую затею? Но открыто заявить это сыну Марии он не решался.

И вот наконец наступил день, который Лёха ждал с таким нетерпением – рабочие приступили к вскрытию гермодвери Блока 4. В коридорах уже ощущалось лёгкое дуновение восстановленной вентиляции, но рабочие работали в кислородных масках – иначе смрад от бензорезов не давал дышать. Вырезанные сегменты гермодвери просто оттаскивали с прохода. Наплевав на технику безопасности, Лёха торчал за спиной рабочих. Светка держалась вдалеке, держа фотоаппарат наизготовку. Но вот оба сварщика, обменявшись условными сигналами, убавили пламя бензорезов. Лёха тут же подошёл ближе.

- Что случилось?

Один из сварщиков кивнул на прорезанную в стали гермодвери дыру.

- Там нет воды.

- Что? – не понял Лёха.

- Там сухо. Вода не попала в Блок 4.

Воспользовавшись этим, Светка тут же подскочила к гермодвери и засунула в прорезанное отверстие фотоаппарат. Сверкнула вспышка.

- Что там? – Лёха потянул к себе фотоаппарат. На маленьком экране был виден уходящий вдаль коридор, и наглядная агитация на стене на переднем плане: «Решения январского 1987 года пленума ЦК КПСС – в жизнь!», даже портрет Горбачёва отчётливо различим.

- Мужики, давайте быстрее! – попросил Лёха, но сварщики, поглядев на экранчик фотоаппарата, сами с энтузиазмом взялись за бензорезы. Когда они по частям вырезали половину гермодвери, Лёха скомандовал:

- Стоп!

Он сунулся к образовавшемуся проходу, но раскалённый металл источал такой жар, что пройти было невозможно.

- Фонари есть? – спросил он у рабочих.

- Там у лифта посмотри.

Когда Лёха вернулся с фонарями, массивный металл гермодвери ещё не остыл. Светка нетерпеливо прохаживалась рядом.

- Нет, это невозможно! – не выдержал Лёха, схватил защитные рукавицы одного из сварщиков, примерился и быстро проскочил в прорезанное отверстие.

- А я?! – увидев это, возмущённо завопила Светка.

- Фонари подай! – приказал ей Лёха, потом кинул ей рукавицы. – Только быстро лезь, а то обожжёшься.

Прикрывая одной рукой фотоаппарат, мелкая Светка шустро юркнула в отверстие в раскалённой гермодвери.

4

Помещения Блока 4 вызвали у Лёхи ощущение, что он перенёсся на 40 лет назад. Было впечатление, что люди, служившие тут, ушли только вчера. Он заходил в кабинеты, разглядывал бумаги на столах, плакаты на стенах, и никак не мог отделаться от этого чувства. Даты на служебных бумагах, на газетах, на наглядной агитации на стенах – 1987 год. И на всём этом нет даже пыли, как в оставленных людьми местах.

В растерянности Лёха даже снял кислородную маску, но сразу почувствовал, как стало трудно дышать. Он тут же надел маску назад, и, отдышавшись, обернулся к Светке. Она шла следом за ним, добросовестно фотографируя всё подряд.

- Не снимай маску! – крикнул он ей, но маска заглушила его голос. Светка подошла ближе и подняла на него вопросительный взгляд.

- Не снимай маску, - повторил он. – Здесь нельзя дышать.

Светка молча кивнула и показала куда-то в угол. Там стоял углекислотный огнетушитель на колёсиках. Лёха подошёл ближе и посмотрел – огнетушитель был использован. Лёха заглянул в соседнюю комнату – там тоже стоял использованный огнетушитель. Но следов пожара не видно. «Консервация!» – догадался Лёха. Углекислота создаёт неагрессивную среду и избыточное давление, которое отчасти препятствовало поступлению воды.

Но где же машина времени? Он вышел в коридор и стал водить лучом фонаря по табличкам на дверях. «Математический отдел», «Начальник отдела», «Группа анализа»… Дверь с надписью «Лаборатория аппаратного контроля» заперта на ключ. Дверь обычная, деревянная, замок тоже простой, врезной. Лёха подёргал ручку. Жалко, конечно, но нетерпение сильнее. Он примерился и ударил ногой по двери рядом с замком. Дверь спружинила и не поддалась.

- Ты чего делаешь? – за спиной закричала Светка.

- Хочу войти, - ответил Лёха.

- А ключом открыть мозгов не хватает?

- У тебя есть ключи?

- Погоди, - она стала нажимать кнопки своего фотоаппарата, листая фотографии. – Вот! Это у самого входа в блок.

На снимке хорошо видна висящая на стене доска, закрытая застеклённой дверцей. На вбитых в доску гвоздиках висели ключи с бирками.

- Светка, ты гений! – воскликнул Лёха, подруга в ответ красноречиво постучала кулаком по лбу.

Лёха вернулся ко входу в блок.

- Без масок не входите! – предупредил он рабочих, и стал искать на доске нужный ключ. Потом на всякий случай сгрёб все следующие ключи. Дверь в лабораторию аппаратного контроля легко открылась. За ней было всё то же – коридор с наглядной агитацией на стенах, распахнутые двери кабинетов, второстепенные бумаги и старые газеты на столах. Нет, это всё не то! Где же, где же?! Луч фонаря скользит по дверям – «Начальник лаборатории», «Общий отдел», «Подготовка данных»… В самом конце коридора – неприметная дверка с табличкой «Аппаратная». Лёха подёргал ручку – закрыто. Он стал перебирать ключи – ключа с биркой «Аппаратная» нет. Но зато есть несколько ключей под номерами. Он стал пробовать их. Третий ключ провернулся, и дверь открылась.

Луч фонаря скользил по каким-то приборам, сваленным в кучу, пульту управления с множеством кнопок. В одном углу стояли сосуды, в которых обычно хранят жидкий азот. Другой угол отгорожен железной решёткой с табличкой «Осторожно! Высокое напряжение!», за решёткой проглядывали высоковольтные изоляторы. Посреди помещения стояла старомодная телефонная будка. Лёха подошёл ближе и посветил внутрь – телефонного аппарата не было. Само помещение было небольшим – от силы пять на пять метров.

- Что здесь? – в дверь заглянула Светка.

- Хлам какой-то! – недовольно объяснил Лёха. – Сфотографируй на всякий случай.

- А где машина времени?

- А чёрт её знает!

Лёха был подавлен и разочарован. По всем его расчётам, машина времени должна быть в Блоке 4, больше просто негде. Об этом ему говорила и мать, и Ковалёв. Но он обошёл все комнаты, и нигде не увидел ничего похожего. А может, машина времени маленькая – размером с пишущую машинку? Но Ковалёв говорил о целом комплексе приборов и оборудования. Мать тоже рассказывала о светящейся кабине посередине огромного тёмного помещения, где было много оборудования.

- Пойдём к выходу, - убитым голосом произнёс Лёха. – А то воздух кончается и фонари садятся.

У выхода из блока его окликнул один из рабочих.

- Ну что, нашли?

- Пока нет, - через плечо бросил Лёха.

5

Вечером мать спросила:

- Ну как, уже нашли машину времени?

Тут Лёха излил душу.

- Представляешь, мы сегодня зашли в Блок 4. Разрезали гермодверь и зашли. Там нет воды, вообще сухо. Всё сохранилось таким, как было 40 лет назад. Я думаю, что когда делали консервацию, задействовали несколько углекислотных огнетушителей, чтобы была более нейтральная атмосфера и избыточное давление не давало поступать воде. Мы обошли в четвёртом блоке все помещения, но машину времени не нашли. В других блоках её не может быть, только в четвёртом. Неужели её разобрали? Ковалёв сказал, что всё законсервировали. А там ничего нет. Неужели всё это было зря?!

Вид у него был такой убитый, что Марии стало жалко сына.

- Не расстраивайся! – стала утешать она. – Может, там остались какие-то чертежи, документация, по которой можно всё восстановить.

- Нет, там только какие-то второстепенные бумаги и газеты, - возразил Лёха. – Вот смотри, Светка всё подряд снимала.

Он подключил к компу флешку и открыл фотки. Мария задумчиво смотрела на предметы, выхваченные вспышкой из многолетней тьмы. Действительно, тут всё сохранилось гораздо лучше, чем в их вычислительном центре. Письменные столы, наглядная агитация на стенах, разбросанные бумаги – как будто из этих кабинетов только вчера вышли.

- А это что? – она ткнула пальцем в экран, на котором было изображение телефонной будки, ярко освещённой вспышкой на тёмном фоне.

- Это самое последнее помещение. На табличке написано «Аппаратная». Там всё забито каким-то старым хламом, ещё какая-то электрическая подстанция в углу.

- Ещё фотографии этой комнаты есть?

- Да сколько угодно! Светка только успевала на кнопку нажимать.

Мария листала фотографии вперёд, потом возвращалась к уже просмотренным, увеличивала снимки, пытаясь рассмотреть какие-то детали.

- А ты знаешь – это и есть машина времени, - наконец сказала она.

- И телефонная будка тоже? – удивился Лёха.

- Я помню, что переход во времени был из какой-то кабины. Я заходила внутрь, за мной закрывали дверь. Внутри горел яркий свет, а вокруг было темно, только светились приборы. Значит, стенки у кабины были прозрачные. Да, это было похоже на телефонную будку. Но тогда всё было больше, просторнее, новее, красивее.

- Так сколько лет с тех пор прошло!

- Да, это машина времени, - уверенно заявила Мария.

- А как она управляется? – спросил Лёха.

- Вот это я тебе не скажу. Я там в другом качестве присутствовала. Можно даже сказать – в качестве подопытной крысы. Наверное, лучше было бы спросить у Лёши Ковалёва.

С трудом дождавшись утра, Лёха на одной из первых электричек отправился в Чехов. Светка, разумеется, увязалась за ним. Ковалёв долго рассматривал снимки, затем грустно вздохнул и сказал:

- Как вчера всё было. А про машину времени я точно не скажу, когда она ещё работала – меня к ней не подпускали. Как я понял, это был действующий макет, то есть за красотой не гнались, работает – и ладно. А вот как работает – это я не знаю. И документации не осталось, она вся под гифом была, когда часть закрывали – всё сожгли.