Кхал'ак посмотрела за спину шаману на юг, где прямо за пределами гавани клубился туман. Их флот отплывает ночью и две ночи будет в пути. Она уже бывала в Пандарии. Она наметила место высадки. Маленькая рыбацкая деревушка на берегу, без каких-либо преимуществ, кроме приличной бухты. Как только они высадятся и закрепятся в бухте, они двинутся вглубь материка. Разведчики докладывают, что их некому остановить. Некому даже задержать наступление Зандалари.

Кроме их собственных сомнений и потакания тем, кто потеряет больше всех в случае их успеха. Она взглянула на Гиран'зула снова и удостоверилась, что он с ней не играет. Если бы он хотел власти, он бы её получил. Они оба об этом знали. Так что его подозрения были искренними.

Кхал'ак кивнула. "Приготовьтесь отплывать. Вам придётся напрячься, чтобы выяснить, что прячется в пустоте, за этой бледной тенью. Вам всем. И если результаты ваших усилий меня не устроят, я буду скармливать вас лоа, пока они не будут довольны. Нам не помешает то, чего вообще нет".

***

Той ночью, далеко на юге в сон Вол'джина вмешалось видение. Он удивился. После посещения Хир'ика лоа игнорировали его, и он решил не связываться с ними в ответ. Он понял, что обращаться к ним сейчас, пока он ещё не знает, кем стал, значит лишь пытаться подражать себе прежнему. Как спутник Тиратана не приходил на зов того, кого не мог узнать, Вол'джину не было смысла возрождать связи с лоа, если он уже не был троллем, который установил и в первую очередь.

Он не мог определить, кто из лоа прислал ему видение. Он без усилий парил в воздухе, так что это могла быть Акил'дара. Но он летел в ночи, когда орлы не летают. Затем он понял, что на самом деле висит в воздухе и смотрит многими глазами. Он решил, что Элорта но Шадра, Шёлковая Плясунья, превратила его в одного из своих детей. Он парил высоко, подвешенный на нитке паучьего шёлка, увлекаемой ветром.

Облака под ним расступились. Корабли под всеми парусами спешили на юг. Судя по зандаларским гербам на широких квадратных парусах, это были древние времена. Он не мог припомнить момента в истории, когда Зандалари снаряжали бы такой могучий флот.

Он посмотрел вверх в ночное небо, рассчитывая увидеть иное расположение созвездий. Но он узнал их и был поражён этим.

И он рассмеялся.

"Очень хорошо, Мать Яда. Ты показываешь мне видение настоящего, в котором я собрал такой флот. Показываешь мне славу, которую я завоевал бы для тебя и для всех лоа. Как щедро с твоей стороны. Я бы даже поверил, что это исполнило бы мечту отца. Проблема в том, действительно ли я всё ещё сын Сен'джина?"

Ветер стих.

Паук упал.

А Вол'джин смахнул его и паутину с лица, прежде чем перевернуться на бок и провалиться в сон без сновидений.

Глава 11

Хотя лорд Тажань Чжу был необычайно эмоционален - что было заметно по явным признакам едва сдерживаемого несогласия - что значило проблему, Чэнь мог только улыбнуться. Его суть была пропитана гордостью и радостью, которые вдвойне усилились от согласия Тажаня Чжу с его планом.

Солидная часть его радости относилась к Ялии Мудрый Шепот, слово которой смогло достучаться до разума старого монаха. Чэнь умудрился за время работы в деревне Цзуочинь и по дороге назад смешать прекрасный напиток. Он был уверен, что он поможет Пандарии, как помог его Поправляющийся напиток Вол'джину. Он хотел поделиться им, когда вернётся и, неожиданно понял Чэнь, его искренний энтузиазм был тем, что заставило Тажаня Чжу сомневаться.

Он был очень признателен Ялии за её разговор с монахом. Она нравилась Чэню, нравилась всегда. Во время путешествия она понравилась ему еще больше. Разговор казался ему попыткой ответить на привязанность. Правда, сам он не знал, насколько весомым этот ответ был, но, как говорится, из маленьких яиц вырастают большие черепахи.

Как её неизвестность в Цзуочинь, так и отсутствие попыток найти свою семью казалось пандарену очень странным. Она точно знала о них от Ли Ли или других, и должна была знать, что у семьи всё было хорошо. Даже её бабка, и та еще была жива. Но Ялия держалась вдалеке, и это ощущение отчуждённости не давало ей приблизиться и к нему.

Чэнь никак не мог понять её желания к отделённости - от семьи, от него. В Пандарии он смог найти те части своей семьи, которые считал утерянными. Цзуочинь была одним из таких кусочков. Вокруг деревни было множество нужных ингредиентов для маленькой хмелеварни. Стоило ему это видеть - он решил построить её, и это сблизило бы его с Ялией.

В первую ночь, когда он заварил чай, он решил заговорить о её семье.

Ялия уставилась в свою чашку.

- У них своя жизнь, мастер Чэнь. Я ушла, чтобы они жили в мире. Я не принесу в их дом разлад.

- Ты не думала, что, знай они о том, сколь уважаемой ты стала и как у тебя всё хорошо, они бы успокоились еще больше? - он пожал плечами и выдавил улыбку. - Я волнуюсь за Ли Ли, которая сейчас вне моего зрения. Твоя семья тоже, должно быть, волнуется за тебя, если только... - он замолчал, не решаясь высказать последнюю мысль.

- Если что? - она взглянула на него.

- Ничего, сестра Ялия, не бери в голову. Глупости в голову лезут.

- Но я бы хотела услышать. Даже если ты не прав, это показало бы твою искренность, - она положила лапу на запястье Чэня. - Будь добр, мастер Чэнь.

Он буркнул, и звук загорающейся жаровни на несколько секунд заполнил тишину между ними, кивнул.

- Я только предположил, только потому, что у меня такое было, что ты боишься не столько за их спокойствие, сколько за своё.

Её лапа вернулась на чашку. Она держала её так ровно, что Чэнь мог видеть отражающиеся звёзды.

- В монастыре я нашла спокойствие.

- Никто не может предугадать реакцию другого существа. Мне кажется, что твоя семья будет рада тебя видеть. Возможно, твоя младшая сестра похвалится, что делала за тебя работу, которую делала раньше ты, а твоя мать пожалуется на отсутствие наследников, которых она могла бы нянчить. Думаю, это мелкие проблемы по сравнению с радостью от встречи с тобой.

- Неужто тихая ночь и горячий чай приукрашивают непонятную мудрость?

- Не знаю, я не так часто видел тихие ночи и явно не являюсь большим мудрецом, - он нарочно выпил чай небрежно, чтобы стекающие по морде капли заставили её улыбнуться.

Она стряхнула воду щеткой.

- Ты достаточно мудр, чтобы прикидываться дурачком в нужное время. Так проще воспринимать твои идеи и видеть их суть.

Он не смог скрыть улыбки, но попытался сделать её как можно менее горделивой.

- Ты увидишь свою семью.

- Да, но завтра. Я бы провела тихую ночь с горячим чаем и умным другом. Мне надо вспомнить, кто я, чтобы встретиться с ними такой, какой я была, а не рассказывать, почему я стала другой.

* * *

Следующий день начался с ясной и теплой погоды, что показалось Чэню хорошим знаком. Они направились на встречу с семьёй Ялии. Те попытались скрыть шок от встречи с Ялией за очень искренним приветствием, ведь Чэнь был никем иным, как известным дядей Дикой Собаки Ли Ли. Забавно, но она подгоняла работников тем, что грозилась большими наказаниями, будь на её месте Чэнь.

Отец Ялии, Цвен-ло, понял всю подоплеку случившегося очень быстро, так как сам был главой рыбаков. и ему приходилось носить свою маску. Между ним и хмелеваром также обнаружилась общая любовь к пиву, так что мужчины решили проверить друг друга на прочность. А перерыве между очередными кружками Цвен-ло согласился, что пора бы Хмелеварне Буйных Портеров развернуть в деревне своё производство. Он даже был готов спонсировать его - разумеется, за процент от сделок и неограниченное количество хмеля.

Так, проводя время с её отцом, Чэнь следил за Ялией. Она сразу стала популярна среди племянников и племянниц, ломая доски лапой или коленом. Они бегали по всей деревне с обломками, собирая детей для очередной демонстрации. Некоторыми из них оказывались дети пандаренов, которым вся эта суета казалась подозрительной. Чэнь заметил грусть в её глазах, когда её представили. Конечно же, они даже не догадывались, кем она была на самом деле.