Что он обещает? Еще больше не отвеченных вопросов? Эта игра стара. Будет ли он искренен или нет, но чем больше он обещал раскрыть, кем он был на самом деле, тем менее интересным это становилось. Мне нужна была полная искренность. Я нуждалась в близости. Мне не нужна секс-кукла, как бы он ни был хорош в сексе.

"Нет. Я сожалею. Я покончила с этим"

"Но я нет"

Я содрогнулась и засунула телефон в карман. Я не собираюсь поощрять его.

Гибкий, подтянутый Майкл плюхнулся в кресло рядом со мной, одетый в «Хенли» и серые джинсы.

— Слышал этот разговор там.

— И у тебя есть ответ?

— У меня есть ответ. Хочешь его услышать? — он приподнял брови, как если бы предлагал леденцы. Он был привлекательным парнем и вдвойне привлекательным в кадре.

— Конечно.

— Это не ты, это он.

Я рассмеялась.

Майкл наклонился вперед ко мне.

— Я имею в виду. Посмотри, я... Скажем так, активный. Это не для девушек. Некоторые из них действительно прекрасные. Добрые. Будут кому-то отличной женой. Но я на съемках до рассвета. Я не могу заботиться о них, как парень должен делать это. Поэтому мы выясняем это в самом начале, чтобы потом избежать ошибок.

— Ты душка, ты знаешь это?

— В любое время. И если ты хочешь начистоту — в любое время, и мы можем обойтись без высоких запросов. Ты и я.

— Я близка к тому, чтобы снять трусики и наброситься на тебя. Я имею в виду, ты действительно можешь очаровать девушку.

Он засмеялся, качая головой.

— Все в порядке. Но, сказать по дружбе, дело не в тебе. Ты очень классная, очень красивая, очень умная. Просто не везет пока, — он вскочил и отсалютовал мне рукой. — Запомни, что я сказал. И если ты все еще будешь в поиске, дай мне знать.

— Спасибо. Я учту.

Он зашагал в гримерку. Я проверила телефон. От Антонио больше ничего не было, а я не стала отвечать на его последнее сообщение. Майкл немного поднял мне настроение. Он был правильным, и, возможно, если бы я захотела иногда с кем-нибудь забыться, я бы ему позвонила.

Съемка в парке продлилась до воскресенья, я развалилась на диване с вещевым мешком у ног, заполненным биндерами и ноутбуком. Катрина опустила голову на кухонный стол, хотя телевизор продолжал работать.

Наше совещание в понедельник, как всегда, напоминало гул голосов, предлагающих всевозможные решения проблем и управления. Потом мы долго говорили о внедрении новых процессов и их последствиях. Затем мы перешли к новым темам обсуждения, которые, в принципе, были просто хорошо забытыми старыми. Агентство получало деньги по поручениям клиентов, вычитало свои десять процентов и отправляло им остаток. Каждый раз, когда осуществлялся денежный перевод, возникали два неизменных вопроса: как быстро и какая сумма. Остальное значения не имело.

Когда я вернулась, Пэм стучала своими пальцами, как на барабанной установке.

— Дэнни Сукин Сын.

— Он здесь? — спросила я.

— Не-а. Хочет, чтобы ты встретилась с ним в его офисе в центре города. Сказал, что это важно, принес извинения за неудобства и бла-бла-бла. Новые опросы общественного мнения показывают, что у него упал рейтинг в восточных округах. Плохо. Может, он хочет поговорить об этом.

Предвыборная кампания мэра предполагала восьмидесятичасовую рабочую неделю. Я знала об этом с самого начала.

— Что у меня днем?

— В час совещание с персоналом. Обсудить процедуру анализа и протокола с командой Ванды — в два.

Заманчивая дневная прогулка в центр города, несомненно, была в десять раз более привлекательной, чем любое из этих событий.

— Скажи ему, я буду.

* * *

Офис Окружной прокуратуры представлял собой высеченные из камня здания 1920-х годов в нескольких кварталах от моего лофта, поэтому я припарковалась у дома и пошла пешком. Жара давила. Улицы были заполнены людьми, но не так, как в час пик.

Это здание располагалось в стороне от обширной подстриженной лужайки, заполненной птицами, белками и местами для городских пикников. Непритязательным серым каменным зданиям соответствовало плоское серое городское небо, и когда я подошла ближе, то увидела каменные скульптуры, характеризующие прошедшую эпоху. Похожие на римские барельефы, гранитные мужчины носили бревна, ловили рыбу в озере из кальки, строили дома из окаменелого дерева.

Дама за стойкой регистрации узнала меня и улыбнулась, но все равно попросила зарегистрироваться и получить бейджик гостя. Хорошо, что обошлось без отпечатков пальцев. В зале я заметила Джерри, главного стратега Даниэля.

Он остановился и протянул руку.

— Тереза, спасибо за то, что вы присутствовали на католическом благотворительном вечере. Он пожал мою руку, поцеловал в щеку и похлопал по спине.

— Я боюсь, что принесла больше вреда, чем пользы, — ответила я.

— Нет. Даже неудачная тактика может служить общей стратегии. Не забывайте это.

— Так я неудачная тактика теперь? — сказала я с улыбкой и показным весельем. — Я думала, что я значила для вас больше.

Он сжал губы.

— Вы — совершенство. Политика течет в вашей крови. Если бы я мог без всякого зазрения совести попросить вас забрать этого тупого ублюдка обратно, я бы сделал это. Он не может проиграть, когда рядом с ним вы.

У меня было несколько вариантов ответа, и ни один из них не был добрым или дипломатичным. Я выбрала наиболее нейтральный.

— Он отлично выиграет и без меня.

— Возможно, но с вами надежнее.

— Как бы то ни было, почему я здесь?

— Пойдемте, — сказал он.

Я последовала за ним по холлу к офису Даниэля. Супружеская пара, участвующая в продвижении кампании мэра, как раз собиралась уходить. Они поприветствовали меня, исчезая за дверью, и я вдруг осталась одна со своим бывшим женихом.

У него был довольно большой офис по стандартам 1920-х годов. Окна открывались, скользя вверх и вниз с однообразным звуком, стены были смоделированы так, что лепнина, украшающая их, могла быть отреставрирована и заменена. За последние девяносто лет косметический ремонт проводился дважды в год, пока комната не начинала напоминать свадебный торт.

— Нашел ее бродящей по холлу, — сказал Джерри, скрываясь за дверью.

На Даниэле был надет тонкий синий галстук и белая рубашка с манжетами, завернутыми до локтей, на его деревянном стуле висела куртка, и он был во всех отношениях обладающим приятной внешностью, трудолюбивый борец за справедливость.

— Тереза, спасибо, что пришла.

— После выборов эти «реверансы» закончатся, — ответила я.

Он приблизился к столу из каштанового дерева, который шел в комплекте со зданием и вытащил стул для меня. Я села. Он наклонился над столом и скрестил руки на груди вместо того, чтобы сесть рядом. Закинув ногу на ногу, я посмотрела на него.

— Эти несколько дней были напряженными, — сказал он.

— У меня есть протокол обзора, и я все еще могу делать выводы, что тебе есть, что сказать мне.

— Я знаю, как сильно ты любишь их, — он улыбнулся своей большой естественной белой улыбкой.

— Негативный фактор, действительно, мог повлиять в этот раз.

— Тогда это не совсем протокол обзора.

Я вздохнула.

— Речь снова идет об Антонио? Просто скажи это.

— Мне нужно знать, кем он является для тебя.

— О, Боже. В самом деле? — я встала. — Дэн, милый, это слишком далеко от твоей компетенции.

— Это важно. Это важно для моей кампании, и это важно для меня. Мне нужна твоя помощь, и для меня логично спросить, потому что мне нужно знать характер ваших отношений.

— Никаких.

— У тебя был секс с ним?

— Даниэль!

— Я должен знать.

— Это допрос? Ты записываешь? Где стенографист суда?

Он вздохнул и опустил руки.

— Мы достигли замечательной передышки в войне, которая продолжается уже на протяжении нескольких десятилетий. У нас есть Карлони для полного образа дерьма. Когда все будет под моим контролем, я буду выдвигать обвинения. Но с другой стороны, семья Джиральди. У меня на ничего нет. Есть бухгалтерские файлы, переданные нам АНБ, все выглядит чисто. Мне хотелось бы, чтобы ты их посмотрела.