Камфора вспыхнула и погасла. Я зажег спичку и увидел, как два белых силуэта, приближавшиеся к Уине, поспешно бросились прочь. Один был настолько ослеплен светом, что натолкнулся на меня, и я почувствовал, как хрустнули его кости под ударом моего кулака. Он издал отчаянный возглас, немного покачнулся и упал. Я зажег другой кусок камфоры и продолжал собирать ветки для костра. Вскоре я заметил, что листья были совершенно сухими, ведь за неделю, с момента моего прибытия на Машине Времени, не сорвалось и капли дождя. Так, вместо опавших листьев и веток, я, подпрыгивая, начал обламывать нижние ветви деревьев и стаскивать их в кучу. Скоро разгорелся удушливо-дымный костер из свежего дерева и сухих сучьев, и я сберег остаток камфоры. Я вернулся туда, где рядом с моим ломом лежала Уина. Я всеми силами старался привести ее в чувство, но она лежала как мертвая. Я не мог даже понять, дышала она или нет.

Тут дым от костра пахнул мне в лицо, и неожиданно тело стало ватным. Кроме того, пары камфоры витали в воздухе. Костер будет еще гореть в течение часа или около того. Я чувствовал себя смертельно усталым и сел. Лес был полон непонятными мне шорохами и звуками. Мне показалось, что я немного вздремнул, и тут же открыл глаза. Но вокруг была темнота, и руки морлоков шарили по моему телу. Стряхнув с себя их цепкие пальцы, я торопливо принялся искать в кармане спички, но… их там не оказалось. Морлоки снова схватили меня, окружив со всех сторон. В одну секунду я сообразил, что случилось. Я заснул, костер погас. Меня охватил смертельный ужас. Весь лес, казалось, был наполнен запахом гари. Меня схватили за шею, за волосы, за руки и старались повалить. Ужасны были в темноте прикосновения этих мягкотелых созданий, облепивших меня. Мне казалось, что я попал в какую-то чудовищную паутину. Они пересилили меня, и я упал. Чьи-то острые зубы впились мне в шею. Я перевернулся, и в то же мгновение рука моя нащупала железный рычаг. Это придало мне силы. Стряхнув с себя всю кучу человекообразных крыс, я вскочил и, размахнувшись рычагом, принялся бить им наугад, стараясь попасть по их головам. Я слышал, как под моими ударами обмякали их тела, как хрустели кости. На минуту я освободился.

Меня охватило странное возбуждение, которое сопровождает жесткий бой. Я знал, что наши с Уиной дни сочтены, но решил заставить морлоков дорого заплатить за их чудовищный пир. Я стоял, опираясь спиной о дерево и размахивая перед собой железной палицей. Лес оглашали громкие крики морлоков. Прошла минута. Голоса их, казалось, уже не могли быть пронзительней, движения становились все быстрее и быстрее. Но ни один не подходил ко мне близко. Я все время стоял на месте, стараясь хоть что-нибудь разглядеть в темноте. В душу мою закралась надежда: может быть, морлоки испугались? И тут произошло нечто необычайное. Казалось, окружающий меня мрак стал проясняться. Я смутно начал различать фигуры морлоков, трое корчились у моих ног, а остальные непрерывным потоком бежали мимо меня вглубь леса. Спины их казались уж не белыми, а красноватыми. Застыв в недоумении, я увидел красную полосу, скользившую между деревьев, освещенных светом звезд. Я сразу понял, откуда взялся запах гари и однообразный шорох, перешедший теперь в страшный рев, и красное зарево, обратившее в бегство морлоков.

Выйдя из-за дерева и оглянувшись назад, я разглядел между угольно-черными стволами ближних деревьев пламя лесного пожара: то нас нагнал мой первый костер. Я искал Уину, но она пропала. Шипение и треск позади меня, взрывной глухой звук от каждого нового охваченного пламенем дерева, совершенно не оставляли времени для размышлений. Все еще держа в руке свой железный лом, я бросился вслед за морлоками. То оказалась неравная гонка. Пока я бежал, огонь обогнал меня с правой стороны, так что я с правого фланга бросился на левый. Наконец я вышел на небольшое открытое пространство, и в этот момент, какой-то морлок наткнулся на меня и бросился мимо прямо в огонь!

И теперь я наблюдал, думаю, самое впечатляющее и пугающее зрелище из всех, которые лицезрел в Будущем. От зарева стало светло, как днем. Посреди огненного моря был холмик или курган, на вершине которого рос полузасохший боярышник. А дальше, в лесу, бушевали желтые языки пламени, и холм был со всех сторон окружен огненным забором. На склоне холма толпилось около тридцати или сорока морлоков: ослепленные, они метались и натыкались в замешательстве друг на друга. Я забыл об их слепоте и, как только они приближались, в безумном страхе принимался яростно наносить им удары. Я убил одного и искалечил многих. Но, увидев, как один из них ощупью пробирался в багровом свете среди боярышника, и услыхав стоны, я убедился в полной беспомощности и отчаянии морлоков и не трогал уже больше никого.

И сейчас, если кто-то подходил прямо ко мне, дрожа от ужаса, я быстро отходил в сторону. В то время как огонь немного утих, я испугался, что эти существа смогут обнаружить меня. Я даже думал снова начать бой, убив некоторых из них, прежде чем это случится, но огонь снова ярко вспыхнул, и я опустил руку. Я обошел холм между морлоками, избегая столкновений, в поисках каких-либо следов Уины. Но она исчезла.

Наконец я присел на вершине холма и смотрел на это невероятно странное слепое сборище перемещающихся взад и вперед существ, бродивших ощупью и перекликавшихся нечеловеческими голосами при вспышках пламени. Огромные клубы дыма плыли по небу, и сквозь красное зарево изредка проглядывали звезды, такие далекие, как будто они принадлежали какой-то иной вселенной. Два или три морлока сослепу наткнулись на меня, и я, задрожав, отогнал их ударами кулаков.

Большую часть ночи длился этот кошмар. Я щипал себя и кричал в страстном желании проснуться. Бил руками землю, встал и снова садился, бродил вперед и назад, снова садился. Я упал на колени, тер свои глаза и молил Бога дать мне уснуть. Трижды я видел, как морлоки, опустив головы, в каком-то исступлении бросались в огонь. Но, наконец, над затихающим заревом огня, над тучей черного дыма над головешками пней, и жалкими остатками этих мерзких существ, на землю пришел рассвет.

Я снова искал следы Уины, но ничего не нашел. По-видимому, ее маленькое тельце осталось в лесу. Все же она избегла той ужасной участи, которая, казалось, была ей уготована. При этой мысли я чуть снова не принялся за избиение беспомощных отвратительных созданий, но сдержался. Холмик, как я сказал, был чем-то вроде острова в лесу. С его вершины сквозь пелену дыма я теперь мог разглядеть Зеленый Дворец и определить путь к Белому Сфинксу. Когда окончательно рассвело, я покинул кучку проклятых морлоков, все еще стонавших и бродивших ощупью по холму, обмотал ноги травой и по дымящемуся пеплу, меж черных стволов, среди которых еще трепетал огонь, поплелся туда, где была спрятана Машина Времени. Шел я медленно, так как почти выбился из сил и, кроме того, хромал: я чувствовал себя глубоко несчастным, вспоминая об ужасной смерти бедной Уины. Это было тяжко. Теперь, когда я сижу здесь у себя, в привычной обстановке, потеря Уины кажется мне скорее тяжелым сном, чем настоящей утратой. Но в то утро я снова стал совершенно одинок, ужасно одинок. Я вспомнил о своем доме, о вас, друзья мои, и меня охватила мучительная тоска.

Но когда я шел по дымящемуся пеплу под ярким утренним небом, я сделал одно открытие. В кармане брюк я нашел несколько спичек. Скорее всего, они выпали из коробка прежде, чем он был похищен.

Около восьми или девяти часов утра я пришел к той же самой скамейке из желтого металла, с которой рассматривал окружающий мир в первый вечер моего появления. Я не мог удержаться и горько посмеялся над своей самоуверенностью, вспомнив, к каким необдуманным выводам пришел я в тот вечер. Сейчас передо мной была та же прекрасная картина, та же густая зеленая растительность, те же роскошные дворцы и великолепные руины, та же серебряная река, бегущая меж плодородных берегов. Кое-где среди деревьев мелькали одеяния прохаживающихся туда-сюда красивых людей. Некоторые из них купались на том самом месте, где я спас Уину, и у меня больно сжалось сердце. И над всем этим чудесным зрелищем, подобно черным пятнам, подымались купола, прикрывавшие колодцы, которые вели в подземный мир. Я понял теперь, что таилось под красотой жителей Верхнего Мира. Как радостно они проводили день! Так же радостно, как скот, пасущийся в поле. Подобно скоту, они не знали врагов и ни о чем не заботились. И таков же был их конец.