Скоро Лена начала нарочито спотыкаться, отчаянно зевать и пытаться к чему-нибудь прислониться, чтобы уснуть. Это возымело своё действие. Сумеречник какое-то время наблюдал за ней, а потом обхватил левой рукой её за плечи, и они исчезли, просто растаяв в сумраке улочки.

Переместившись прямо в комнату девушки, чтобы не проходить лишний раз через ворота, л’Эста отпустил её и собрался уходить.

— Грим, — неожиданно тихо попросила Лена, — помоги мне разобраться с волосами. Пожалуйста.

Маг замер. Медленно поворачиваясь, он не верил своим ушам.

— Ты же знаешь, кто я.

Внутри него пробежала странная дрожь. Неужели девчонка готова ему довериться? Почему? Из-за этой устрашающей внешности? Воистину женское сердце — это самая большая загадка. Его зрачки вспыхнули искрами голубого льда. Девушка отшатнулась, и сумеречник тотчас взял себя в руки.

— Прости меня, — прошептал он, — Я не мог себе представить, что ты боишься именно этого. Впредь буду себя контролировать лучше.

Гримэр помог снять ей плащ и тунику и начал расплетать, свёрнутую узлом, косу. Перебирая чуткими пальцами серебристые пряди, нахмурился.

— Ты слишком туго их заплела. Заклинанием, верно?

— Верно. Так они не вылезают. Даже и волосинки толком не видно. Может их отстричь?

— Если ты не возражаешь, то я сам буду прибирать тебе волосы. Разумеется, когда будет время. А стричь бесполезно, это могу тебе сказать совершенно точно. Срезанное даже не успеет долететь до пола, а они опять будут прежней длины.

Лена горестно вздохнула. Уход за настолько длинными локонами доставлял много проблем. Ладно, хоть заклинанием заплетались быстро, но слишком туго. Иногда от этого начинала зверски раскалываться голова, полностью совладать со своей силой не получалось. Девушка резко повернулась, уткнувшись лбом в грудь сумеречника, и затрясла головой.

— Не возражаю, я не возражаю.

Утреннее солнце било в незашторенное окно. Лена чихнула, потянулась и, откинув одеяло, встала. Судя по всему, времени было где-то около семи утра.

— Толька, как там новые будущие адепты? Собираются? — девушка привычно щёлкнула по серёжке с темным камнем.

С минуту ответа не было. Потом раздался слегка удивлённый голосок Хранительницы:

— А я уж думала, что вообще тебе больше не понадоблюсь. Желающие знаний и мест в Академии опять толпятся за воротами. Еще три дня будет идти новый набор. А с завтрашнего дня начинают возвращаться ученики старших курсов. Кто с подработки в других городах, кто с каникул. Так что народу прибавится. Как и зрителей, с непониманием разглядывающих вашу странную пару. Кстати, если поторопишься, то вполне успеешь в столовую. Только ученический балахон надень, чтобы лишних вопросов не возникало. Придётся идти через толпу, — она находится рядом с административными корпусами.

Наскоро поплескав холодной водой себе в лицо, кое-как приведя в порядок волосы и натянув привычную серую одежду и фиолетовый балахон, Верли выскочила из своей комнаты и обнаружила сумеречника, терпеливо подпирающего плечом стену.

— А я даже и не слышала, что ты встал?

— Судя по всему, ты собралась идти в столовую одна? Мне кажется, что это не самая лучшая идея.

— Да! Я хочу проверить одну мыслишку насчет Великой Тройки самонадеянных оболтусов. Если ты будешь рядом, они просто не подойдут.

— Лена, я тебя не понимаю. Вчера тебя ужасала только одна мысль о перспективе с ними столкнуться. А сегодня ты уже пытаешься чего-то провернуть. Смотри мне в глаза! — неожиданно рявкнул он и тут же остыл, сообразив, что его гневная вспышка может привести к обратному результату. И то доверие, которое вчера возникло, запросто может исчезнуть.

Девушка, никак не отреагировав на его гневный всплеск, пожала плечами, и, подойдя к Гримэру почти вплотную, подняла голову и заглянула в его глаза. Они еще не были белёсыми, а вполне теплыми, темно-шоколадными.

— Ну? — нетерпеливо спросила она.

— Ах, это…, — ответил сумеречник, что-то разглядев, — Просто у тебя есть склонность к авантюрным выходкам, а так или иначе мне придется за тобой присматривать.

— Ну, так присматривай. Я же не возражаю, но кое-что всё-таки буду делать самостоятельно, — с этими словами Лена повернулась и вышла из блока.

Путь до столовой оказался неблизким. Мало того, что надо было выйти из зоны многочисленных общежитий, пересечь главный двор перед воротами, так еще и пересечь сквер около учебных корпусов. А там находилось довольно много народу — тех, кого приняли на обучение вчера, и тех, кто уже появился или просто не уходил из Академии на каникулы.

Взгляды, которые бросали на Лену адепты, нельзя было назвать доброжелательными. За спиной слышались непрекращающееся шушуканье и презрительные смешки.

— Какая я, однако, популярная становлюсь, — с печальным вздохом резюмировала девушка. Её мечты провести в Академии спокойные годы и при этом остаться незамеченной, медленно разлетались как пушинки у созревшего одуванчика.

Дойдя до столовой, она обнаружила рядом с её входом довольно приличную группу богато одетых девиц.

— Смотрите-ка, сумеречная подстилка пожаловала, — сказавшая это, даже не пыталась приглушить свой голос, а напротив, говорила настолько громко, чтобы слышно было всем вокруг.

Девчонки, стоящие вокруг неё тотчас наперебой загалдели:

— Да, как это можно? Такое непозволительное поведение…

— Не успела поступить, а уже скорее себе любовника завела. Как таких только принимают в приличные учебные заведения?

— Позор! Рядом с ней не могут находиться приличные девушки.

— И это ничтожество будет учиться рядом с нами? Надо немедленно поговорить с деканом ее факультета, — щебетали они, нервно поводя плечиками и поправляя прически.

Лена не удержалась и фыркнула.

— Вот, смотрите, ей смешно! Она настолько глупая и ничтожная, что даже не понимает, что это говорится о ней.

″М-да, переборщили ребятки, рассказывая о вчерашнем происшествии в таверне, Явно в красках, и картину сгустили, а то и исказили,″— подумала девушка. А вслух сказала:

— Да что ж вы, девочки, мне так завидуете-то? Аж слюной захлёбываться от зависти начали. Нехорошо, неприлично…

— Было б чему завидовать. Страшное, безгубое чудовище с рыбьими глазами. Да еще из проклятого рода. Связаться с таким, это значит покрыть своё имя несмываемым позором.

Дракон, который не далее как вчера вечером расписывал благодарным слушательницам сцены из таверны, стоял за углом, внимательно прислушиваясь. Ему было крайне интересно, как теперь эта пепельноволосая нахалка будет выкручиваться из неприятной ситуации всеобщего презрения и насмешек. Движимый вполне благородным чувством и желанием помочь другу, он с глубоким удовлетворением слушал, как разохотившиеся богачки поливают Лену грязью.

— Ох, девочки, учили вас дома, да не доучили, — с наигранной жалостью ответила Верли на слова девчонок, — Вы ж даже историю родов не удосужились как следует прочесть. А там ясно написано, что род л'Эста — это не только мастера Смерти, но и Мастера Очарования, выбирающие самых красивых, самых умных, самых достойных представительниц прекрасного пола. Ну, надо же, выбрал он — да не вас. Как я вам сочувствую… ууу…

Пока будущие магички лихорадочно пытались собраться с мыслями и вспомнить, наконец, читали они чего-нибудь об этом сумеречном роде или нет: Лена обогнула группку девчонок, раскрывших рты в немом изумлении, и вошла в столовую. Пройдя по залу и убедившись, что выбор еды тут крайне небольшой и, можно сказать, даже скудный, Верли взяла с раздачи тарелку непонятной каши, присоединила к ней кусок не менее странного хлеба и кружку с чаем и села за стол, который находился практически рядом с входом в столовую. Еда, конечно, была съедобная, но ни в какое сравнение не шла с тем, что подавали в таверне. Там не было каких-то особых изысков, но все вполне вкусное и сытное. Еще раз, печально посмотрев на завтрак, она начала медленно запихивать это себе в рот.