По мнению большинства футурологов, в 1-й трети XXI века нас ожидает технологическая сингулярность, т.е. взрывное, шквальное развитие новых технологий, которые полностью изменят характер производства, принципы управления и стиль жизни. Есть обширные прогнозы на тему новой структуры промышленности, экономики и политики, но почти нет информации о возможных изменениях в таких сферах, как семья и секс. Этот пробел я и попробую заполнить. Прежде чем читать дальше, поищите в своем персональном меню опцию «сексуальная мораль», и если она там есть — переведите ее в состояние OFF.

Сходство по названию с романом Филипа Дика «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» (Do Androids Dream of Electric Sheep? — 1967) — это дань уважения к мэтру НФ, который впервые раскрыл вопрос о кибернетизации эмоциональной сферы. В романе Дика способность к сопереживанию (эмпатии) стала религией принадлежности к высшей расе «сопереживающих» — в противоположность «бездушной» расе квазибиологических роботов, которые, согласно общепринятой доктрине, разумны, но не эмпативны. Люди усердно (и довольно фальшиво) демонстрируют священную эмпатию ко всему живому и, в частности, к домашним любимцам. Те, кому не по карману натуральная живность, держат дома роботизированных существ (как «электроовца», давшая название роману).

Кое в чем Филип Дик оказался провидцем: через 20 лет после издания «Do Androids Dream...» появились первые электронные домашние любимцы — «тамагочи» и «норны», а еще через 10 лет — собаки-роботы (aibo, genibo и т.п.). Оказалось, что отношение к такому роботу сходно с отношением к живой собаке. Хозяева воспринимают его, как члена семьи.

Есть основания предполагать, что и другие идеи романа оказались провидческими.

Психологически сюжет построен вокруг проблемы священной трансцендентности, «инаковости» человека по сравнению с продуктами кибер-технологии.

Филип Дик беспощадно расправляется с этой фантомной «инаковостью», с этой основой человеческого самомнения. В романе четко зафиксирована кибернетическая природа человеческих мыслей и эмоций. Герои «Do Androids Dream...» даже используют специальное устройство — модулятор настроения Пенфилда — для выбора своего эмоционального состояния. Выбирая код на пульте, они меняют эмоции, как телевизионные программы (деловой настрой, чувство удовлетворенности чем-либо, ощущение депрессии, и т.д.). Желание выбирать новое настроение тоже является одной из программ. По аналогии с телевизором, можно задать график смены программ — настроений на весь день или на неделю.

Настроения, эмоции, желания — это не более, чем программы. А эмпатия? Ну конечно, это — тоже программа (автор не говорит этого прямо, но подводит читателя вплотную к этой мысли). Ее, как и все остальное, можно включить, перенастроить, выключить... А симпатия, дружба, сексуальное влечение, любовь?..

Почему ужасно? Исключительно потому, что так говорит политическая философия и официальная религия, господствующая в обществе, к которому принадлежит Рик.

В предыдущих главах один из коллег Рика поясняет:

Оказывается, сожительство с роботами — это по существу догматическое преступление, «грех» (так же, как гомосексуализм в фундаменталистском обществе). В провинциальных колониях, где люди не подвержены постоянному надзору, подобные связи — норма. Вне ритуального поля, запрет на робото — человеческий секс теряет свое мнимое обоснование.

Любопытный и многозначительный поворот мысли автора: робот оказывается более сексуально раскованным, чем человек. Именно человек, а не робот, в этом фрагменте выглядит искусственным устройством, которое лишь под разумным воздействием извне может выйти за рамки заданной программы (общественных верований и предрассудков).

По мере развития сюжета «Do Androids Dream...», тест на сопереживание, все больше предстает, как культовая условность. Оказывается, что он отличает не человека от робота, а разумное существо, верующее в святую эмпатию, от разумного существа, которое в нее не верует. От тестируемого требуется не просто эмпатия, а ее демонстрация в форме «искреннего свидетельства веры» — особой формы истерии, свойственной фанатикам (роботов выдает то, что они демонстрирую эмпатию спокойно, без острой реакции).

Выявление замаскированных роботов предстает, таким образом, «охотой на ведьм», а сам культ эмпатии (мерсеризм) — дегенеративным верованием, которое делает человека примитивнее, ограниченнее и тупее робота.

Финал, где главный герой оказывается неспособен отличить зооморфного робота от живой жабы, ставит жирный крест на обоснованиях человеческой «инаковости».

Но это (напоминаю) научно-фантастический роман.

На первый взгляд вроде бы очевидно, что кибер (т.е. устройство, преобразующее поток байтов на входе в байты внутренних состояний и поток байтов на выходе) никаких эмоций испытывать не может. Однако, если следовать таким рассуждениям, то и человек не должен их испытывать: ведь нервная система — это тоже лишь преобразователь информации. Но, как мы знаем, у человека есть эмоции. Эмоции есть даже у улиток, нервная система которых воспроизводится в современных кибернетических устройствах — искусственных нейронных сетях. Такая система уже достаточно сложна, чтобы перейти на уровень перцептивной психики, при которой внешняя обстановка отражается не в форме отдельных сигналов (ощущений), а в форме целостных образов предметов.

Нейронная сеть этого уровня может решать сложные задачи оптимизации и распознавания образов, или управлять многофункциональными устройствами. Беспилотный летательный аппарат, управляемый такой сетью, способен самостоятельно выходить в заданный район, вести боевые действия на городских улицах (двигаясь между зданиями), согласовывать свои действия с действиями «коллег», распознавать свою цель среди множества сходных объектов, скрытно подбираться к ней и поражать ее высокоточным оружием.