- Когда Сатурн начинает пожирать своих детей, Сатурна следует уничтожить, - раздельно произнес Афанасий Михайлович.

- Да с чего вы взяли, что "Чистое небо" имеет какое-то отношение к гемосольвии? - спросил Сергей, внимательно глядя Чумаку в лицо. - Это болезненная странная идея...

- Договаривайте, - бросил Чумак, недобро оскалясь. - Сумасшедшая идея. Бред сумасшедшего. Мне тоже однажды показалось... Показалось, что весь мир сошел с ума, если не хочет замечать очевидного. Но весь мир не может сойти с ума. А вот не замечать - потому что нельзя _такое_ замечать, потому что невыгодно, недопустимо, лишает приятного упования на "авось пронесет" может. Да и сам я не хотел понимать, думал, что все это - расплата за прошлый век... А это мы сами, "кудесники двадцать первого века..."

Чумак засмеялся сухо и зло, как залаял. И тут же, оборвав смех, вперил в Сергея горящие глаза:

- Что ты знаешь о гемосольвии?

Сергей, как впрочем все культурные люди после того, как счет жертв пошел на тысячи, не пропускал статьи в периодичке, и без особого напряжения сказал о том, что это - болезнь крови, вроде как ее разжижение, отсюда и название "гемосольвия". Отказывают кроветворные органы, и не помогают ни пересадка тканей, ни переливания. И что болеют только дети, а причины болезни не установлены.

- Нет никакого лечения, - подтвердил Чумак, - уходят дети. Уходит будущее. А виноваты - вы. Вы, со своим "Чистым небом". И знаете это, обязаны знать - но не хотите даже выслушать...

- Да никто этого не знает я не может знать, потому что...

- Потому что, - резко повысил голос Афанасий Михайлович, - знать страшно. А не знать - удобно. Потому что вы не спасители-альтруисты, вы делаете _чистое небо_ для себя, только для себя, чтобы вам было сытно и приятно, потому что сразу поняли: вас гемосольвия не коснется. После вас ну хоть потоп - вам нужно, чтобы _при вас_ были чистое небо, уютная планета. Вы покупаете комфорт ценою детских жизней - и только поэтому не хотите одновременно посмотреть на формулу морской воды и формулу крови! Только поэтому не хотите сопоставить динамику гемосольвии и прирост мощностей диализаторов! Не хотите понять, что чем больше вы разжижаете море, тем прозрачнее становится кровь детей. Не хотите понять, что вы убийцы. Не хотите даже выслушать, пока вас не заставить, не взять за горло, не положить руку на термоядерный синтезатор, на стеллатор!

Нет, Чумак не попытался встать, не сделал ничего, что напоминало бы попытку перейти к активным действиям. Только говорил убежденно, с напором, и в каждое слово, казалось, вкладывая всю душу.

Но тем не менее это уже был язык логики, фактов и предположений, здесь можно и должно было оперировать категориями разума. Не дикое обвинение лично Сергея, а обвинение системы действий, всего того, что входило в программу "Чистого неба". Того, что составляло, по убеждению Острожко и миллионов землян, выход из экологического тупика. Выход, не затрагивающий достижения и завоевания технической цивилизации.

И хотя Сергей понимал, как неустойчив может быть баланс в сознании одержимого человека, и отметил, что Чумак проговорился-таки о своем намерении "взять за горло, положить руку на стеллатор", сказал он почти ласково:

- Давайте разберемся спокойно, ладно? Разве можно в таком деле эмоциями, криком? Вы говорите - совпадают формула крови и формула морской воды. Точнее, вод пра-океана. Правильно. Жизнь зародилась в океане. Какой же быть крови? Это известно каждому школьнику. Но что с того? Связь-то давно оборвана, миллиарды лет тому, бог весть какие миллиарды! И многие из тех несчастных детей ни моря, ни океана в глаза не видели...

- Да, Сергей, все так, - сказал Афанасий Михайлович ровным, "нормальным" тоном, и в глазах его померк недавний лихорадочный огонек, многие дети на моря, ни океана не видели. Равно как многие взрослые. Но связь существует. Не оборвалась, а продолжается. Ты знаешь, что суточные ритмы активности человека совпадают с ритмами приливов?

- Да, - подтвердил Острожко, - ну и что? Естественно, человек - часть природы.

- Только все время забываем об этом. Ведем себя, как...

- Разве нельзя в ее рамках, - перебил Сергей, - действовать? И если на то пошло, то мы в программе "Чистый воздух" даже не нарушаем глобального равновесия: все, что взято у океана, рано или поздно туда вернется...

Ожил экран: нейрокомпьютер проверял функционирование систем поддержки режима. Сергей, искоса поглядывая на Афанасия Михайловича, проследил за цифрами, высвеченными на экране, и вновь повернулся к собеседнику.

Сколько прошло? Минут пять, не больше. А лицо Чумака заострилось, и когда он заговорил, то вновь почувствовалось, с каким трудом ему даются слова:

- Если бы я знал точно... Хотя и тогда мне пришлось бы _заставлять_ выслушать себя... Но мне кажется, дело не просто в тех тысячах тонн твердого остатка, который извлекается из воды... Изменения концентрации сами по себе, наверное, еще не все... Мы берем у моря живую воду, а возвращаем мертвую.

- Вы вспомнили сказку? - мягко спросил Острожко.

- Нет, не сказку. Ты, возможно, не в курсе... Ионы в морской воде - не просто примесь, а узлы пространственных структур. А сам океан первооснова не потому только, что жизнь вышла из него; он залог, хранилище матриц всего сущего, Голографические матрицы формирования молекул ДНК... И генов... А в диализаторе все матрицы разрушаются...

- Да, да, я слышал об этих теориях, - Сергею хотелось помочь собеседнику в разговоре, который стал казаться слишком тяжелым для Чумака.

- Теория?.. Их много. А пока мы спорим и проверяем, гибнут дети... Как всегда. По зонам, по территориям заболеваемость тем выше, чем больше установок и чем сильнее их влияние на состав воды. Здесь, в Причерноморье, особенно плохо - море застойное... Впрочем, нам всегда с экологическими бедствиями свезло" больше всех.

- Может быть, - перебил его Сергей, волнуясь тем больше, чем спокойнее становился Чумак, - действительно существует такая корреляция: чем больше мощности диализаторов, тем больше заболеваний. Может быть, хотя нигде я таких публикаций не встречал... Но почему Зло - обязательно в наших установках? Почему обязательно такая, чуть не мистическая, связь? Почему вдруг такие высокие технологии, как в диализаторах, окажутся опасными? Установки "Чистого неба" - это же образец экологического совершенства! Металлы и соли - из воды, с минимальными тепловыми загрязнениями, безо всяких отходов: воду после диализатора можно пить, она чище водопроводной!

- А вы подумали, - почти радостно вскричал Сергей, сворачивая на торный, на привычный путь рассуждении, - что действительная корреляция происходит вовсе не с мощностями диализаторов, а с общим уровнем промышленного развития? Ведь чем выше развитие страны, тем больше они строят диализаторных установок? Ну почему обязательно такая связь? И кто в нее поверит?

Острожко кричал, и надвигался на неподвижного Афанасия Михайловича, и кажется, готов был наброситься на него, лишь бы заглушить, лишь бы не впустить в сознание правду, лишь бы не услышать то, что ближе, все неотвратимее, что вырвется, обязательно вырвется наружу...

- Я и сегодня был в садике... - тихо выговорил Чумак, - Оксану не вернешь... А как похожи... У твоей Ганнуси брови - точно как у нее... Я всех детей знаю... Всех в нашем поселке...

"Почему? - спросил у себя Сергей, - почему я не могу, не хочу поверить? Почему лишь на мгновение мне стало больно и страшно? На мгновение лишь стало невыносимо от мысли, что я, добросовестно выполняя все инструкции, обрекаю свою дочь - и других - на гибель? Почему в следующее мгновение приказал себе _знать_, что с Ганнусей ничего не произойдет, что непременно все окажется лишь досадным происшествием во время ночной смены? И что если останется хоть один - процент незаболевших - Ганнуся окажется среди них?"