Открылась дверь, выглянул хозяин гостиницы - кругленький лысый армянин лет пятидесяти.

- А, Юля, ты здесь, я тебя потерял.

- Я покурить вышла, сейчас вернусь...

- Здравствуйте, Армен Ашотович, - вклинился в разговор Воронцов. Ему не хотелось, чтобы Юлю ругали за разговоры с ним. Юлю-рыжулю. 'Юлю-рыжулю? Серьезно? Да ты таешь, придурок, ну-ка собери сопли' - подумал Воронцов. А хозяин узнал дорогого гостя.

- О, Саша! Снова к нам! Юля, постой, я тебе расскажу кто это. Это писатель из Москвы. В командировку?

- Так точно!

Армена Ашотовича Воронцов напугал в первый свой приезд. Сидели с товарищами за разговорами обо всяком. Посиделки, как обычно, переросли в попойку. За часами не следили. И прошляпили комендантский час. А товарищи были непростые. Поэтому полусознательное тело привезли в 'Рандеву' на машине с прокурорскими номерами в сопровождении комендантского автомобиля. Тело борзо потребовало самого старого коньяка и тут же уснуло, не раздеваясь. Наутро Воронцов обнаружил коньяк в пузатом бокале, с трудом вспомнил, откуда он взялся и пошел извиняться. На ресепшене ему моментально сварили кофе за счет заведения, прибежал Армен Ашотович и начал извиняться сам непонятно за что. Оказывается, 'прокуратура' и 'комендатура' наговорили про Воронцова Бог знает что. Что, мол, легенда, да лауреат, да писатель. На слово 'писатель' люди у нас до сих пор реагируют с каким-то непонятным уважением. Даже не уважением, а особым пиететом. Интересно, почему так? И да, они пообещали Армену Ашотовичу, что 'если у нашего московского гостя будут проблемы, даже похмелье', то это будут проблемы хозяина гостиницы. Так что коньяк Армен Ашотович налил из своих личных бурдюков. Ну или как они там называются у наших южных друзей? Налил, но в счет, все же, вставил, не испугался.

- Как дела? Как бизнес? - вежливо поинтересовался Воронцов.

- Да какой бизнес, - отмахнулся Армен Ашотович, в черно-сливовых глазах его мелькнула вселенская скорбь всего армянского народа. - На сорок номеров - три человека заселено. И самые дешевые номера. Надолго к нам?

- Как получится.

- Ну, отдыхайте, отдыхайте, - и скрылся в дверях.

- Армен Ашотович! - крикнула Юля. - Вы чего меня искали-то?

- Забыл, - высунулась лысая голова из дверного проема и тут же скрылась внутри.

- Ругать вас не будет?

- Кто? Дядя Армен? Нет, он добрый.

- Что-то он не похож на вашего дядю. Вы вон какая... Золотая, на армянку не похожа.

- А я с Западной Украины! - с каким-то вызовом, вскинув голову сказала Юля. - Дядя Армен школьный друг моего папы. В двенадцатом меня отправили сюда учиться. Потом война, я осталась в Луганске. Сейчас вот даже не могу родителей навестить.

- Почему? Можно же через Россию проехать.

- Я была в ополчении, в четырнадцатом.

- Серьезно? - удивился Воронцов. Не сочетался хрупкий образ этой девчушки с войной.

Она достала еще сигарету, Воронцов поспешно вытащил свои, со вкусом винограда, протянул ей, Юля отказалась.

- Хотите рассказать об этом?

- Нет, не хочу, - ответила она и замолчала.

- Вы не подумайте ничего плохого, я действительно писатель, только у меня книг с собой нет, но они есть в интернете. Я могу показать. Просто у вас очень интересная история. И вы, вы... Вы тоже очень интересная.

- Правда? - усмехнулась она.

- Правда, - ответил он. - Вот вы так чисто говорите на русском, никакого акцента, тем более, западенского.

- Так я же учитель русского языка и литературы, - усмешка ее снова превратилась в улыбку. На одно мгновение. - А всю эту галицайскую сельскую культуру я всегда ненавидела. Все эти вышиванкы, хатынки... Свиння! - передразнила она неизвестно кого. И тут же пояснила, - Это меня так училка в школе называла. Руська свиння.

- А вы русская?

- Конечно. В паспорте 'украинка'. А так русская, хоть и Токаренко. Пойдемте внутрь, я вам кофе сделаю. Хотите кофе?

- Лучше какао на молоке. Или чай.

- Или чай, - легко согласилась Юля.

Затем они долго сидели на кожаных диванах, разговаривали о разном: о котах и музыке, о книгах и импрессионистах. Она цитировала Фицджеральда, он сыпал Ремарком. Попутно он любовался ее точеными ножками и замирал от ее взгляда. Она смущенно отводила глаза: начиналась старая как мир игра без зрителей с двумя актерами.

Он хотел пригласить ее в номер, но ему казалось, что это будет выглядеть омерзительно пошлым. А похабщины ему не хотелось. Ему хотелось доброго волшебства, как в юности. В конце концов, так и не решившись ни на что, он пожелал ей спокойной ночи. Спустился в свой бункер, закрыл дверь, разделся, выключил свет и оказался в полной темноте. 'Здесь можно спать с открытыми глазами' - подумал он и начал засыпать. Сквозь дремоту он услышал тихий стук в дверь, но не поверил и повернулся на другой бок. Стук раздался еще раз. Он встал и открыл дверь. В коридоре стояла Юля с подносом, на подносе стоял стакан с водой.

- Я тебе попить принесла, - чуть слышно сказала она.

Он молча протянул руку и за поясок на платье втянул ее в номер.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

А проснулся он уже один. 'Попритчилось' - мелькнула мысль. 'Сейчас включу свет, а на подушке пара рыжих волос'. Свет включил. Волос не было. Мдэ, может и впрямь показалось? Однако, тело подсказывало, что нет, что-то такое ночью было. 'Вот и изменил жене' - подумал Воронцов. И стало грустно. В точности по Апулею - всякое животное после совокупления печально. Кроме члена и женщины.

Быстро умывшись, он побежал наверх. Вместо Юли сидел Армен Ашотович.

- Сегодня дежурите сами?

- Да, дорогой, Юлю отпустил, она давно не отдыхала. Кофе желаешь, дорогой?

- Желаю, Армен Ашотович.

А на улице уже палило южное солнце. Южное, это кому как, конечно. Если ты с Одессы, то какое оно южное? А если из Кирова? Все зависит от точки отсчета. Ну да ладно, грецкие орехи на башку падают - значит, юг и точка. Да, жаль Юли нет. Не угодил чем-то, обидел ночью? Да, вроде бы, был ласков и нежен. Может быть, ей хотелось больше жесткости и страсти? Не поймешь этих красавиц, все время надеются, что у мужчин есть телепатический орган. А мужики тупые, им надо прямым текстом объяснять, намеков они не понимают. Уехала... И ни телефона не оставила, ни адресов соц.сетей. Хотя, может быть, Армен Ашотович поможет? Как-то неудобно... Все же, почти дядя, хоть и не родной. Не выселит же, впрочем?

Рискнем.

Кусты зашевелились, вышел вчерашний кот. Зевнул, едва не порвав пасть.

- Привет, Бандера! - сказал Воронцов.

Кот отвернулся.

Воронцов промазал мимо урны, поднял окурок и попал со второго раза, вернулся в гостиницу.

- Армен Ашотович!

- Да, дорогой, держи свой кофе. Хороший.

- Прекрасный запах, я спросить хотел... У вас есть же номер Юли. Поделитесь?

- Понравилась?

- Очень, - признался Воронцов.

- Саша, дорогой, что я тебе скажу. Таких как ты, знаешь сколько сюда приезжают? Не все в мою гостиницу, но вообще, россиян? Много. Не все они знакомы с Юлей. Но все, кто знаком - просят ее телефон. Думаешь, я хоть одному дал? Нет. Ты завтра сядешь на автобус и уедешь в Россию.

- Я на передок...

- Хоть и на передок. Тем более, что на передок! Вскружишь голову девчонке и погибнешь, - на этих словах Армен Ашотович перекрестился. - И что ей потом делать? Нет, дорогой, не дам я тебе ее телефона. Старый ты для нее и негодный. На мой взгляд. Если она решит: сама даст. Мужчина ты или нет? Сам свою крепость завоевывай.

От такого нападения Воронцов несколько ошалел.

- Извините, Армен Ашотович.

- Ты пей, Саша, пей. Остынет, будет невкусно.

Воронцов спустился в свой бункер, там уже допил кофе, еще покурил, затем переоделся под жару и поехал в поисковый музей. Поехал на такси, в машине попытался разговорить таксиста, но не получилось. Молчаливым оказался. Не выспался, что ли...

А ракет у музея не было. Зато как раз подъехал дядя Коля. Не изменился. Такой же основательный, заросший, для незнакомых суровый, для своих - предобрейший.

- Здорово!

- Сам ты здорово!

И обнялись. Со стороны, они забавно, наверное, смотрелись. Пат и Паташонок. Ушастый эльф и крепкий гном.

- Слушай, а где ракеты? - спросил Воронцов.