Я уставился на кота.

– Что ты имеешь в виду?

Грималкин вздохнул.

– Среди прочего город известен как Фаэд. Не утруждайся говорить, что ты никогда не слышал о нем. Я уже знаю, что нет. Это место для тех, о которых никто больше не помнит. Точно также как истории, верования и воображение делают нас сильнее, их нехватка медленно убивает. Даже тех, находится кто в Небывалом, до тех пор, пока от них ничего не останется. Тот гигант, которого мы видели? Он один из них, Забытых, цепляется за тонкую нить существование благодаря тем, кто все еще помнит его. Это только вопрос времени, прежде чем его там просто не будет.

Я поежился и даже Пак выглядел серьезным. В глубине души это было тем, чего мы все боялись: быть позабытыми, исчезающими в небытие, потому что никто не помнил истории о нас или наши имена.

– Не смотрите так мрачно, — проговорил Грималкин, перепрыгивая через лужи, забираясь на камень, чтобы взглянуть на нас. — Это неизбежный конец для всего Волшебного народа. Все мы должны исчезнуть, в конечном счете. Даже ты, Плут. Даже великий и могущественный Волк. Почему ты думал, он захотел сопровождать тебя, принц?

Грималкин поморщил нос, подергивая усами.

– Для того чтобы его история продолжалась. Чтобы она достигла сердец и ума тех, кто будет помнить его. Но все, что он делает, является просто отсрочкой. Рано или поздно все оказываются в Фаэде. Кроме кошек, конечно. — С фырканьем он спрыгнул вниз и побежал вдоль берега реки с высоко поднятым хвостом.

Клочки тумана начали виться по земле, исходя из воды и уползая через деревья. Скоро он стал настолько плотным, что было трудно увидеть дальше своих ног. Река, лес, горизонт вдали — все было полностью скрыто за белым покрывалом.

Волк внезапно появился, выходя из тумана, словно беззвучная и смертоносная тень.

– Впереди огни, — прорычал он, ощетинившись. — Похоже на город, но есть в нем что-то странное. У него нет, ни запаха, ни аромата. Что-то движется впереди, я слышал голоса сквозь туман, но я не могу ничего учуять. Как будто, его там даже нет.

– С собаками такая проблема, — вздохнул Грималкин, почти невидимый в клубах тумана. — Всегда полагаются на то, что их нос говорит им. Возможно, тебе стоит обратить внимания на свои другие чувства.

Волк обнажил зубы, оскалившись.

– Я обошел эти берега вдоль и поперек больше раз, чем могу вспомнить. Здесь никогда не было города. Только туман. Почему бы теперь ему там быть?

– Возможно, он появляется также как и паром, — спокойно проговорил Грималкин, всматриваясь в туман. — Может быть, он появляется только тогда, когда есть необходимость. Или может быть —, он взглянул на меня и Ариэллу, — только те, кто умер или собирается умереть, могут найти дорогу в Фаэд.

БЕРЕГ РЕКИ ПРЕВРАТИЛСЯ в грязную тропинку, по которой мы следовали, пока не начали появляться сквозь туман темные формы, силуэты домов и деревьев. Когда мы подошли ближе, пред нами появился город Фаэд, тропинка вела прямо через центр. Деревянные лачуги стояли на сваях, возвышаясь над болотистой почвой, угрожающе покренившись на бок, словно пьяные. Усталые серые лачуги провалились или были сложены друг на друга как картонные коробки, готовые в любой момент упасть или рухнуть от хорошего пинка. Все осело, скрипело или было таким увядшим, что не возможно было сказать о первоначальном цвете.

Улица была полна ненужных вещей, которые появлялись, как будто их уронили и никогда снова не поднимали. Посереди дороги лежала удочка со скелетом рыбы на конце лески, что заставило Волка скривить пасть и обойти ее. Мольберт с наполовину оконченным рисунком гнил в луже стоячей воды, краски стекали в лужицу, словно кровь. Повсюду были разбросаны книги, начиная от детских стишков до огромных томов, которые выглядели абсолютно древними.

Туман стоял здесь более густой, приглушая все звуки. Казалось, что ничего не двигалось или даже дышало.

– Хорошее место, — пробормотал Пак, когда мы прошли мимо старого кресла-качалки, скрипящего на ветру. — Так по-домашнему. Интересно, а где все.

– Они приходят и уходят, — произнесло кресло-качалка позади нас. Мы все подскочили и обернулись, обнажая оружие. Странное существо с безучастными белыми глазами уставилось на нас с места, где прежде никого не было.

Как и с гигантом, я не узнал это существо. У него было тело высушенной старухи, но ее руки были скрученными птичьими когтями, а на ногах — копыта. Перья торчали из ее седых волос и спускались, покрывая тощие руки. Я также разглядел у нее на лбу крошечные рожки. Она рассматривала меня с унылым, усталым выражением. Изо рта показался разветвленный язык, касаясь губ.

– О, — сказала она, когда я глубоко и медленно вздохнул, вложив оружие в ножны, — вновь прибывшие. Я не видела нового лица в городе с … если задуматься, я никогда не видела нового лица. — На секунду она замолчала, всматриваясь в нас, затем ее лицо просеяло. — Если вы новенькие, тогда возможно, вы видели это. Случайно, не видели это?

Я нахмурился.

– Это?

– Да. Это.

Я почувствовал что-то странное в воздухе вокруг нее, слабое ощущение притяжения, словно воду высасывают через соломинку.

– Это … что? — осторожно спросил я, снова взглянув на старую фейри. — Что вы ищете?

– Я не знаю. — Она тяжело вздохнула, казалось, сжимаясь вся. — Я не помню. Я просто знаю, что потеряла это. Вы не видели это?

– Нет, — твердо ответил я, — Я не видел это.

— О, — Старое существо снова вздохнула, сжимаясь еще немного больше. — Вы уверенны? Я подумала, что вы, возможно, видели это.

– Ну, так или иначе, — вмешался Пак, прежде чем беседа могла пойти по новому кругу, — Мы с удовольствием бы остались и поболтали, но мы своего рода спешим. Могли бы вы указать нам путь к докам?

Язык существа щелкнул, как будто пробуя на вкус воздух вокруг Пака.

– Ты такой яркий, — прошептала она. — Вы все такие яркие. Словно маленькие солнца, вы …, — Мы с Паком переглянулись, и начали отступать. — О, не уходите, — молило фейри, протягивая увядший коготь. — Останьтесь. Останьтесь и поболтайте немного. Иногда так холодно. Так … холодно …, — Она задрожала и как туман, рассеивающийся в солнечном свете, исчезла. Пустое кресло-качалка, все еще раскачивающееся со скрипом назад и вперед, было единственное, что от нее осталось.

Пак преувеличенно передернулся и потер руки.

– Хорошо. Это была, вероятно, самая жуткая вещь, которую я видел за последнее время, — проговорил он с выдавленной жизнерадостностью. — Кто еще «за», чтобы найти эту лодку и свалить из этого чертова места?

– Пойдемте, — прорычал Волк, также стремясь уйти. — Я чувствую запах реки. Сюда. — Не ожидая ответа, он развернулся и побежал вниз улицы.

Я поискал взглядом Грималкина, не удивленный, что он тоже исчез. Я надеялся, это не означало, что грядут неприятности.

– Как думаешь, что она искала? — спросил я Ариэллу. Мы продолжали идти по безмолвному городу, следуя за силуэтом Волка, пробираясь сквозь туман. — Существо на берегу реки тоже что-то искало. Интересно, что же они такого важного потеряли?

Ариэлла задрожала с испуганным выражением.

– Свои имена, — спокойно проговорила она. — Я думаю … они искали свои имена. — На мгновение она стала недосягаема, с печальными и отдаленными глазами. Я почувствовал внезапный приступ тревоги из-за того насколько сильно она напомнила мне фейри в кресле-качалке. — Я почувствовала пустоту внутри, — продолжала Ариэлла почти шепотом, — пустые пространства, которые поглощают их. Они похожи на отверстия, пустые пятнышки, где предполагается, что-то должно быть. Существо в кресле-качалке … она почти ушла. Думаю, что просто чары твои и Пака вернули ее, хотя бы и на некоторое время.

Сквозь туман начали появляться фигуры странных, незнакомых существ с такими же самыми мертвыми глазами и пустыми лицами. Они, пошатываясь, шли по городу в оцепенении, как будто во сне, едва замечая окрестности. Иногда они оглядывались и глазели на нас безучастными глазами и с отдаленным любопытством, но не предпринимали никакой попытки приблизиться.